Рванув вперед, включается в игру.
Мои глаза, как два распахнутых предателя провожают каждое его движение. Движение сильных рук и длинных ног, которые работают идеально слаженно.
Отвернувшись, прячу лицо в капюшоне, быстро семеня по деревянному полу и присоединяясь к своей группе.
— А вы у нас кто, барышня? — интересуется физрук.
— Калинина, — говорю, бросая быстрый взгляд через плечо.
Звуки ударяющегося о пол и стены мяча эхом разносятся по всему спортзалу. Удары у тех парней такие сильные, что хочется втянуть голову в плечи.
— Ка-ли-ни-на… — повторяет мужчина, заглядывая в журнал посещаемости. — На разминку! — кричит, махнув рукой.
Заняв последнее место в шеренге, принимаюсь повторять за преподавателем. Приседать, гнуть корпус и размахивать руками. Десять минут спустя эта зарядка переходит в бессмысленный бег по кругу, в процессе которого смотрю себе под ноги, чтобы не глазеть на волейбольную площадку.
Я не самая выдающаяся спортсменка. С координацией у меня тоже не очень, поэтому вряд ли меня возьмут в команду хоть по какому-нибудь виду спорта. Глядя в спину бегущего впереди Васи, сдуваю со лба выбившиеся из хвоста волосы, а потом у меня в голове происходит короткое замыкание и, кажется, на секунду гаснет свет, потому что мне в висок будто кто-то всадил кулак.
— Ай! — взвизгнув, путаюсь в своих ногах, падая на колени и сдирая ладони о пол. — Ммм… — усевшись на него, хватаюсь рукой за голову, пытаясь дышать.
В ушах звон, а из глаз брызгают слезы.
— Извини, случайно вышло, — слышу насмешливый голос над головой и на мое плечо опускается чья-то рука.
— Ты как, Калинина? — запыханный голос Васи возникает с другой стороны.
Отскочивший от моей головы волейбольный мяч скачет полу.
Всхлипнув, смотрю на свои покрытые ссадинами ладони.
— А ты как думаешь? — обиженно спрашиваю у своего старосты.
— Встать можешь? — с сочувствием спрашивает он.
— Не знаю… — сбросив с головы капюшон, поднимаю лицо.
Черные глаза Кирилла Дубцова — первое что я вижу сквозь пелену слез.
Расставив ноги и уперев в бока руки, он смотрит на меня сверху вниз, и кривоватая улыбочка вдруг стекает с его лица, когда наши глаза встречаются.
Не думаю, что он меня узнал.
От физической активности его щеки покраснели, жилистая шея блестит от пота, а красивый рот вдруг напрягается, как и его подбородок с маленькой ямочкой по центру.
Скользнув глазами по моему лицу и телу, бросает взгляд на Васю, который кудахчет:
— Давай помогу…
— Я сам, — объявляет Дубцов, опускаясь рядом со мной на корточки.
Уронив на колени руки, смотрю на него расширенными глазами. Потому что он вторгся в мое личное пространство и потому что среди запахов резины и прочего я чувствую тонкий запах мужского дезодоранта. Его лицо так близко, что могу пересчитать каждую его ресницу, когда смотрит на меня исподлобья так цепко, что от смущения опускаю лицо.
— Голова кружится? — берет мою руку в свою, раскрывая длинными пальцами ладонь.
Его кожа смуглая, а может это загар. В любом случае, моя кожа на фоне его кажется белой.
Глядя на наши руки, утвердительно киваю.
От его голоса у меня мурашки.
Большим пальцем он выводит маленький круг на моей запястье, а потом вдруг прижимает его к бешено бьющемуся под кожей пульсу.
Это прикосновение кажется мне вопиюще личным. Хотя до этого дня я даже не подозревала о том, что доверить кому-то удары своего сердца — это чертовски личное занятие!
Выдернув руку, прижимаю ее к груди, упрямо глядя в пол.
Свесив ладони с колен, нахал тихо спрашивает:
— Ты разговаривать умеешь?
— Умею…
— Что тут у нас? — в поле моего зрения появляются побитые жизнью кеды.
Подняв глаза, вижу физрука, который хмурит брови и цокает языком.
— Так, давай в травмпункт, — объявляет он громогласно.
— Я провожу, — невозмутимо заявляет Дубцов.
Переведя на него глаза, хрипло протестую:
— Я сама…
У меня от него мурашки, и вообще, мне лучше держаться от него подальше.
Бросив на меня быстрый взгляд, Его Высочество обхватывает рукой мой бицепс и тянет меня вверх, ставя на ноги с такой легкостью, будто я ничего не вешу. Покачнувшись, упираюсь рукой в его живот и тут же отдергиваю руку, почувствовав жар его кожи через футболку и каменные мышцы под своими пальцами.
Обхватив ладонями мои плечи, смотрит на меня сверху вниз.
— В норме? — спрашивает, заглядывая в мое лицо.
— Да… отпусти… — прошу, ведя плечами.
В осознанной жизни меня никогда не касались парни, и сейчас я чувствую так много всего, что кончики ушей начинают пылать, а когда глаза упираются в его губы, смачиваю пересохшее горло слюной.
— Пошли, — освободив мои плечи, кладет руки в карманы шорт и, развернувшись на пятках, расслабленно двигается к тоннелю.
Прикусив щеку изнутри, медленно трогаюсь следом.
Глава 4
Гул голосов и топот ног за моей спиной стихает, когда над головой смыкаются своды тоннеля.
Мой провожатый бросает на меня беглый взгляд через плечо, наверное, убеждаясь в том, что я послушно иду следом. Ладони саднит, особенно потому, что они ни с того ни с сего потеют. Моим коленям тоже досталось, но эту информацию предпочитаю оставит при себе. Понятия не имею, где здесь травмпункт, но Кирилл Дубцов наверняка знает, раз вызвался добровольцем и уверенно сворачивает налево, в коридор, который заканчивается окном.
Вторая дверь справа в самом деле травмпункт, только внутри никого нет.
Остановившись на пороге крошечной каморки, обнимаю себя руками. Наследный принц, в отличии от меня, принимается хозяйничать. Открыв медицинский шкаф, начинает спокойно перебирать его содержимое.
Я не знаю, как к нему обращаться, ведь официально мы не знакомы, но он стопроцентно нарушает правила, поэтому неуверенно говорю:
— Может просто дождемся медсестру?
— У тебя много свободного времени? — выпрямляется, зажав в ладони баночку с перекисью водорода.
Его глаза снова проходятся по мне. С головы до носков кроссовок. Пока он рылся в шкафу, я делала то же самое с ним, и этот осмотр заставил трепетать мое тело, поэтому щеки снова вспыхивают, будто он мог каким-то образом узнать об этом.
— Нет, но… — смотрю на свои кроссовки. — Это не по правилам.
— А ты правильная? — спрашивает с насмешкой.
— Да, — поднимаю на него глаза.
Браво, Калинина.
Эта насмешка есть и на его лице, и она меня смущает. Он весь меня смущает, и он занял собой все пространство маленького кабинета. Мотнув головой на кушетку у стены, бросает:
— Садись.
Ненавижу свою нерешительность, но ноги вросли в пол и не желают двигаться.
Смотрит на меня, склонив набок голову, но когда продолжаю стоять, выгибает брови.
Не знаю, зачем он вообще вызвался со мной идти, но если я не сдвинусь с места, буду выглядеть еще более отсталой, чем выгляжу.
Переступив порог, быстро подхожу к кушетке и забираюсь на нее, вытянув руки ладонями вверх.
— Печально… — бормочет Дубцов, подхватывая правую.
Соприкосновение кожи с его горячей ладонью посылает по моему телу мурашки.
Кажется, за последние пятнадцать минут жизни я успела испытать на себе все чудеса прикосновений!
Морщусь, когда перекись обжигает ладонь, и радуюсь тому, что все внимание Дубцова сконцентрировано на этой химической реакции, потому что сама я пытаюсь отвести глаза от его склоненного надо мной лица.
— Ай… — шепчу, пока он хмурит брови, обжигая мою ладонь своей.
Воздух застревает в горле, когда в ответ на этот писк, Кирилл Дубцов подносит мою ладонь к лицу и дует на нее.
Замерев, вскидывает на меня глаза, и я, кажется, мгновенно забываю о том, где нахожусь!
Я не здорова?
Отупело пялюсь на его губы, которые приоткрываются вслед за моими.
Стук сердца в ушах вдруг разбавляет мелодичный женский голос:
— Ого, какая больничка…
Дернувшись, смотрю на дверь.
В проеме, вертя на пальце кончик пепельно-белого хвоста, стоит миловидная девица в розовых лосинах.
Рука Дубцова выскальзывает из-под моей. Повернув голову, выпрямляется.
Чувствую себя лишней, когда эти двое принимаются смотреть друг на друга, будто меня здесь нет.
Глядя на него с вызовом, блондинка вскидывает подбородок.
— Присоединяйся, — отвернувшись, Дубцов возвращает внимание моим рукам.
Позволив приложить к ладони вату, кошусь на блондинку из-за его плеча.
Ее глаза обращаются к моему лицу, губы поджимаются.
Этот взгляд такой колючий, что становится не по себе.
Она не спешит пересекать порог, потому что в этой комнате я и сын декана заняли почти все пространство.
Прислонившись плечом к дверному косяку, она молча складывает на груди руки.
Когда перекись обжигает вторую ладонь, перевожу глаза на Дубцова. Поймав мой взгляд, вкладывает вату мне в руку, после чего возвращает тюбик в шкаф и идет к двери.
Впившись глазастик его лицо, блондинка задирает подбородок и уступает ему дорогу, освободив проход.
А потом… он просто уходит.
Забирая с собой неизвестную мне девушку и запах ее духов, который кажется теперь повсюду.
Оставшись одна, целую минуту пялюсь на опустевший дверной проем, пытаясь стряхнуть с себя эту заторможенность.
Кожу на тыльной стороне ладоней покалывает, будто там все еще находится его ладонь.
Зажав в кулаке вату, прижимаю руку к груди. Я не должна, но все равно с дурацким волнением думая о том, увижу ли нашего местного принца опять!
Глава 5
Кирилл
— Понравилась серая мышка?
Заведя машину, поворачиваю голову.
Сложив на груди руки и поджав губы, Марина смотрит с вызовом.
Прочертив по ее ледяному лицу круг, отворачиваюсь.
Мы вместе так долго, что врать не вижу смысла.
— Может быть, — говорю, забирая с заднего сиденья щетку.
Выйдя из машины, принимаюсь расчищать от снега лобовое стекло сво