Она нехотя отошла от столика, изображавшего «гадальный салон». Грызло тревожное чувство недоговоренности. Что Дея увидела такого, о чем предпочла промолчать? Уж точно ничего хорошего. В простое «неясно» Айза не очень-то верила.
С другой стороны, разобраться бы с тем, что сказано. Трижды порванная жизнь, трижды измененное имя — вот как, спрашивается, это понимать? Да еще и поддельная любовь, от которой сплошные беды…
— Пошли танцевать, сестрица! Нашла время загоняться, — Пит схватил за руку, втянул в круг. Прошептал на ухо: — Если тебя кто-то обидел, только скажи.
— Никто, просто гадание странное получилось, — Айза сняла и сунула в карман заколку, мотнула головой, позволяя волосам свободно рассыпаться. Взъерошила светлые, слегка волнистые волосы Пита, поддела: — Красавчик! Почему меня танцевать зовешь? Вон, Лану пригласи.
— Твоя Лана и без меня нарасхват. А тебе срочно нужно поднять настроение.
— Ладно, поднимай, — согласилась Айза. — Обещаю всячески содействовать и стараться.
— То-то же.
Пит не знал, как волшебники ощущают магию. Айза много раз пыталась ему рассказать, поделиться, но ее объяснения делали только хуже. Пит начинал чувствовать себя неполноценным: все рассказы Айзы были из серии «объясни глухому, что такое музыка, и опиши слепому закат». Зато он чувствовал ее настроение, и это было почти магией. По крайней мере, никто больше, ни родители, ни его друзья и знакомые, так не умели. Правда, работало это только с Айзой, больше ни с кем. Может, потому что они двойняшки?
Сейчас Айза была растеряна. Что подружка-гадалка ей наговорила? Спрашивать Пит не хотел: если сама не рассказала сразу, значит, так надо. Гостей полный дом, а это, наверное, не для чужих ушей. Личное.
Значит, что? Поднимать сестренке настроение, развлекать, да и вообще, праздник у них или что?
От танцев Айза разрумянилась, кудри растрепались — была «парадная» укладка, стала натуральная львиная грива. Хотя Питу так больше нравилось. Сестренка у него красивая, в кого только пошла? Он сам точно в мать — невысокий, пухленький, никакие тренировки не помогут догнать до батиных широченных плеч и отчетливых мускулов. Ну а белобрысый в обоих, светлая порода. А у Айзы только глаза материны, серые, зато грива — как спелый рыжий каштан. Мать говорит, в прабабку, тоже красавица была, но Пит смотрел на старые черно-белые фотографии — и не очень-то видел сходство. Может, из-за одежды? Или возраста. С фото смотрела женщина лет, пожалуй, тридцати в строгом длинном платье, с туго затянутыми в гладкую прическу темными волосами, с лицом записной училки. Нет, их Айза совсем не такая!
Натанцевавшись, ели жареное мясо прямо с углей, и там, на лужайке, отведенной для барбекю, столкнулись с Реем. Это было кстати, даже очень. Рей был отличным связующим звеном — сосед, с которым они дружили с детства, сейчас учился в той же магической школе, что и Айза, только на курс старше. Так что понимал обе стороны и, случалось, растолковывал Питу что-то, чего не могла объяснить Айза. Например, почему магии начинают учить только в семнадцать, после обычной школы — и нет, дело совсем не в том, чтобы сначала получить стандартный аттестат о полном среднем образовании. Никто ведь не мешал бы открыть при обычных школах дополнительные занятия для одаренных магией детей.
— Понимаешь, мы растем, — говорил Рей. —Активно развиваемся физически и умственно, как наши наставники говорят. Обязательно добавляя, что вторая компонента у некоторых категорически отстает, ну ты ж понимаешь: что они за наставники, если лишний раз носом не ткнут в то, что учиться надо. И пока растем, магия нестабильна. На самом деле и в семнадцать еще рано, но тут уже другое — надо сразу после школы подхватить, чтобы обучение не прерывалось. Потому первый год ничему особенно и не учат, больше теории, чем практики.
В общем, Рей точно понимал во всяких волшебных делах побольше Айзы. Мог и с гаданием объяснить. Не Питу — Айзе. Если она захочет, конечно, делиться с Реем. Но — и это уже «во-вторых» — сестренке соседский пацан всегда нравился. И вроде даже взаимно — если, конечно, давнее Реево «вырастем, и я на тебе женюсь» не было той детской дурью, которая со временем проходит. Это, кстати, тоже очень Пита интересовало — то есть, прошло или все-таки нет. Приехав на каникулы, Айза говорила о чем и о ком угодно, только не о Рее, и Пит подозревал, что это не от равнодушия, а совсем даже наоборот. Были признаки. Например, как быстро она перевела разговор на учебу и наставников, когда мать спросила о соседе. Или — как часто посматривала через забор, будто караулила, когда Рей приедет. А он, кстати, появился только вчера к ночи, хотя от каникул уже и осталось-то всего ничего, меньше месяца.
— Рей, чертяка! Ну-ка иди сюда. Наконец-то нормально с тобой поговорим, а то поздравил и исчез.
— Не люблю толпиться, знаешь же, — Рей осмотрелся по сторонам и хмыкнул. — Кажется, праздник достиг той стадии, когда виновники торжества никого не интересуют. Может, к нам?
— Втроем? — напряженно спросила Айза.
— Конечно. Ты странные вопросы задаешь.
— Что за кошка между вами пробежала? — не выдержал Пит. Поймал взгляд сестры и быстро добавил: — И даже не думай изображать недоумение! Я тебя с рождения знаю, в конце концов.
— Это не кошка, — хмыкнул Рей. — Видишь ли, Пит, твоя сестра узнала кое-что неприятное о магической части нашего общества. То, что не афишируется, понимаешь? Ей не понравилось.
— Это что же?
Рей повел вокруг многозначительным взглядом: мол, не здесь же? И все трое быстро и, как надеялся Пит, незаметно перебрались на соседский участок и устроились в густом орешнике — не зная, не найдешь.
— Так в чем проблема? — снова спросил Пит.
— Да ни в чем! — фыркнула Айза. — Если не считать, что перспектив у меня — ноль, хоть из шкуры вывернись. И не потому что какая-нибудь тупая бездарь, а всего лишь происхождение не то. Родословная подкачала, — добавила ядовито.
— А на Рея чего дуешься? Он что, в твоей родословной виноват? Да ведь и сам такой же.
— Да вот не такой же, — буркнула Айза и отвернулась.
— Рей?
— Мой отец происходит из древней волшебной семьи, — объяснил тот, не глядя ни на Айзу, ни почему-то на Пита. — Да, у него нет магии — такое бывает. Но у меня есть, и я в лучшем положении, чем Айза. Хотя и у нее, и у меня родители не владеют магией, но у меня есть предки-маги, а у нее нет. В общем, я знаю все эти заморочки с родословными и родовой магией. Не очень хорошо, но знаю. Но почему Айза себе в голову вбила, что это мешает нашей дружбе — понять не могу. Девчачьи глупости! Да и насчет перспектив не все так однозначно.
Айза только фыркнула, услышав.
— Да? — Пит почесал в затылке, подумал и предложил: — А расскажи, с чего всё началось?
— Что — «всё»? Волшебные семьи, что ли?
— Да нет, ваши с Айзой непонятки. Хотя про волшебные семьи тоже интересно, — спохватился он. — И про перспективы.
Айза, конечно, объяснит потом, как она это видит и понимает, но лучше выслушать обе стороны. Потому что разлад между сестрой и другом Питу решительно не нравился.
А если механику что-то не нравится — что он делает? Починка, техобслуживание, профилактика. И не говорите, что с людьми такое не работает. Еще как работает. Абсолютно со всеми. Главное — правильно понять проблему.
Тесса Лейвос гордилась своими детьми. А какая мать не гордилась бы? Рассудительный и заботливый Пит, красавица и умница Айза, сегодня они казались особенно… «особенно особенными», — Тесса только головой покачала на это ужаснувшее бы любого грамотного человека сочетание. Что делать, сегодня ей не шли слова в голову. Сплошные эмоции. И ладно бы только гордость! А она смотрит на своих детей, таких взрослых, таких красивых — и не верит своим глазам. Когда они успели?!
Спроси ее кто, Тесса не смогла бы сказать точно, о чем сокрушалась. То ли — когда дети успели вырасти, то ли — когда годы успели пролететь? Хотя о чем она, разве это не одно и то же!
И все же… будто вчера было.
Роды дались ей тяжело. По правде сказать, почти сутки напрочь выпали из памяти — даже обидно, ведь главное событие в жизни! Даже со свадьбой не сравнить, да и что сравнивать? Их с Ольгом брак был не по любви, просто давняя дружба, симпатия и, чего уж, толика рассудочного расчета. Даже праздника не делали, короткая церемония — и они семейные люди.
А вот ребенка ждали. Ольг мечтал о сыне, она — о дочке, и, надо же, повезло обоим! И, на счастье, с первого раза, потому что пройти это снова… о, нет! Тесса до сих пор была уверена, что чуть не умерла тогда, хотя и доктор Тирсов, лично принимавший сложные роды, и дежуривший в те сутки реаниматолог — между прочим, сам Яслав Корчев! — в один голос утверждали, что никакой опасности не было. «Бывало и похуже, милая». Бывало, ей ли не знать! Но и то, что рожениц положено всячески успокаивать, она тоже прекрасно знала. Если бы еще осознавать, помнить, что с ней было! Но помнилась только тянущая, выматывающая боль, долгие схватки, а дальше — темнота и холод. Малыши родились на удивление крупными, и не поверишь, что двойня. Хотя, придя в себя, Тесса и так не поверила — ждали-то одного. Но, стоило приложить малышей к груди, как бессознательный материнский инстинкт взвыл: «Моё! Мои», — и неопознанная заранее двойня осталась только темой для шуток. А что — и не такие казусы случаются во врачебной практике. Ей ли не знать, ведь в том же роддоме и работала.
Кажется, только вчера это было. А вот поди ж ты — уже взрослые. «Нет, — усмехнулась собственной мысли Тесса, — всего лишь совершеннолетние. До взрослых еще не доросли. А и дорастут — для матери всегда детьми будут».
Конечно же, она заметила, как Пит и Айза ускользнули к Рею. И, ах, как ей было любопытно! Но хорошая мать должна уметь в определенных ситуациях ненавязчиво отвернуться в другую сторону. Рей Корчев, кстати, племянник того самого реаниматолога. Хороший мальчик, спокойный, вежливый, Тесса совсем не против заполучить его в зятья. Хотя… не выдает ли она желаемое за действительное? Может, детская влюбленность Айзы давным-давно прошла, и ребята просто хотят пообщаться втроем, как в детстве, без всей этой толпы вокруг? Что ж, время покажет. А пока… «Не толпа, а гости», — строго напомнила себе Тесса и отправилась проверить, все ли довольны и веселы, хватает ли угощения и не шепнуть ли Ольгу, что пора поставить музыку поромантичнее.