ядеть этот предмет во всей красе. Перед ней лежало серебряное кольцо в византийском стиле…
II
После двенадцатого удара курантов телефон звонил не умолкая.
Мобильник был заранее заблокирован, а вот про городской телефон она совсем забыла. Если отключить его сейчас, подумалось ей, то короткие гудки, последующие за этим, сообщат неизвестному абоненту о том, что она дома. Нет, лучше оставить телефон в покое. Рано или поздно и ее оставят в покое. Ведь, в конце концов, в новогоднюю ночь она может куда-нибудь уехать.
Но телефон точно сбесился. С небольшими интервалами он вновь начинал трезвонить, стервенея с каждой минутой.
Что-то толкнуло ее встать с дивана и машинально снять трубку.
— Алло! Ларочка? — прозвучал старческий голос.
— Викентий Львович? — ответила она вопросом.
— Да, это я. Не ожидали? Впрочем, кто я такой, чтобы вы помнили обо мне. Но это я так, к слову. Ларочка, позвольте поздравить вас с Новым годом! И пожелать счастья!
— Спасибо. Я тоже поздравляю вас. Но желаю не счастья, ибо это величина призрачная, а здоровья и душевной гармонии, чтобы жить в ладу со своей душой и совестью.
— Спасибо огромное. Но мне показалось, что вам сейчас не хватает именно этой гармонии. Или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь.
— Ларочка, вы не представляете, как я огорчен услышанным. А еще тем, что не могу помочь вам в трудную минуту.
— Вы уже помогли мне. Спасибо за добрые слова. Они искренние, а это сейчас большой дефицит.
— Я понимаю. Вы страдаете от чьей-то неискренности, а возможно, от коварного обмана. Такие раны мне знакомы. Они плохо заживают. Но все же позвольте совет, Ларочка!
— Да, я слушаю вас.
— Нельзя жить одной обидой. Займите себя чем-нибудь. Чем-нибудь необычным. Или смените обстановку. Поезжайте в какой-нибудь глухой уголок, подальше от цивилизации. Вы почувствуете, как с вас сойдет старая кожа и придет обновление. А все, что казалось смертельной обидой, станет незначительным фактом биографии. Раны имеют свойство затягиваться. Вы понимает меня?
— Да.
— Я слышу в вашем коротком ответе неверие. Что ж. Всему свой черед. Придет время, и вам откроются новые истины. Одна из них откроется обязательно. Жизнь прекрасна сама по себе независимо от нашего сиюминутного настроения. Живите, Ларочка, радуйтесь наперекор настроению, просто радуйтесь свежему хлебу на столе, игре солнечного света в морозном окне, своей свободе делать выбор. Возможно, что такая позиция спасет вас от неверных шагов и поможет все перетерпеть. Всего вам доброго!
Удивительно, но настроение после разговора с Викентием Львовичем заметно улучшилось. Ей даже захотелось посмотреть новогодний концерт, хотя минутой раньше она собиралась выпить снотворное и лечь в постель.
Включив телевизор, Лариса устроилась в кресле, держа в руках тарелку с куском торта и чашку с чаем.
И вновь зазвонил телефон. Какое-то время она колебалась, но все же сняла трубку и спокойно сказала:
— Я слушаю.
— Лариса Сергеевна, неужели я дозвонился до вас? Это какое-то чудо! — голос Алексея Ивановича с трудом пробивался сквозь эфирные помехи. — Отсюда невозможно дозвониться. Я поздравляю вас с Новым годом. Желаю вам…
Связь оборвалась, в трубке что-то зашипело, а потом наступила полная тишина. Лариса положила трубку на рычаг и задумчиво посмотрела на экран телевизора, где известный шоумен с не менее известной актрисой поднимали бокалы с шампанским.
Нет, концерт она смотреть не будет. Надо все выключить — телевизор, телефон, свет — и лечь в кровать. На тумбочке давно лежит нетронутый роман Коэльо. Она будет читать, пока не уснет. И никаких снотворных!
— Понимаете, Алексей Иванович вчера позвонил, но связь неожиданно оборвалась. Он хотел сообщить что-то важное, но недоговорил. Вы не подскажите, где он сейчас? Да? Нет, я все понимаю, но мне больше не к кому обратиться. Хотя бы примерные координаты. Хорошо, я подожду.
Лариса нервно барабанила пальцами по столу, слушая, как на том конце провода раздаются шаги директорской секретарши. Вот они стихли, наступила пауза, которая длилась, казалось, целую вечность, но шаги вновь застучали, раз от раза все громче и громче.
— Алло! Вы еще здесь?
— Да-да!
— Алексей Иванович не сообщил точных координат, но он уехал к брату в Карелию, кажется, в Петрозаводск.
— Надолго?
— На пять дней. Так что через три дня будет дома.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Значит, в Карелию. Здорово. Она никогда не была в этом озерном крае. Наверное, красота невозможная. Хотя, какие в январе озера? Нет, конечно, ему сейчас не красота нужна, а поддержка брата. За ней он и поехал в новогодние праздники. А что, если позвонить в справочную Петрозаводска?
Лариса набрала межгород и попросила соединить ее со справочной Петрозаводска. Ее соединили так быстро, что она растерялась.
— Алло! Говорите же! — требовала сердитая телефонистка.
— С Новым годом, девушка! — сказала Лариса, лихорадочно соображая, как сформулировать вопрос.
— Спасибо, и вас так же, — смягчилась телефонистка. — Что вас интересует?
— Мне нужен Азаров.
— Азаров? А инициалы?
Ларису вдруг осенило. Она вспомнила, как на кладбище ей подносил водку и кусок пирога мужчина по имени Григорий. Он очень походил на Алексея Ивановича.
— Инициалы: Г.И.
— Так. Азаров Г.И. К сожалению, информация под запретом.
— Девушка, милая, не отключайтесь, — быстро заговорила Лариса. — Понимаете, он вчера звонил, но связь оборвалась. Я очень беспокоюсь о его самочувствии. А между нами такое расстояние. Может, ему нужна помощь. Тогда бы я сразу же выехала. Я должна успеть. Понимаете?
— Ну хорошо, — сжалилась телефонистка, — только ради праздника. Записывайте номер.
Лариса, не имея под рукой ни карандаша, ни ручки, схватила с туалетного столика губную помаду и записала номер прямо на зеркале.
Теперь главное — не медлить. Если она начнет свой любимый анализ — зачем да почему, — то вряд ли осмелится позвонить.
Ей ответили сразу. Глубокий женский голос доброжелательно сообщил:
— Слушаю вас!
— Здравствуйте, меня зовут Лариса Хомутова.
— Здравствуйте, — слегка насторожилась женщина.
— Мне очень нужен Алексей Иванович. Мы с ним из одного города.
— Алексей Иваныч? Так его нет.
— А где он? — упавшим голосом спросила Лариса.
— Они с братом уехали на охоту. Простите, а кто вы будете Алексей Иванычу?
— Я? Знакомая. Вернее, несостоявшаяся родственница.
— A-а. Понимаю. Бывшая невеста Дениса?
— Да, — ответила Лариса, чувствуя себя подопытной крысой на лабораторном столе.
— Вы, наверное, хотели поздравить его с Новым годом?
— Вообще-то, да. Но прежде всего поздравляю вас. Извините, не знаю вашего имени.
— Лидия Васильевна.
— Очень приятно. Лидия Васильевна, а это не опасно — охотиться в зимнем лесу? Они, наверное, далеко от города?
— Да уж не близко. Охотничье хозяйство «Прионежье». Там у Гриши друг егерем работает. Вот к нему и поехали. Через три дня обратно вернутся.
— С добычей?
— Ой, да что вы! — рассмеялась Лидия Васильевна. — Какая там добыча? Ну Гриша, может, и подстрелит зайца или белку, а Алеша, тот и мухи не обидит. Не такой у него характер, чтобы невинного зверя убивать. Разные они в этом плане со старшим братом. Ох, я, наверное, заговорила вас. По междугородней разговариваем — дорогое удовольствие. Что передать Алексей Иванычу?
— Передайте… Нет, ничего. Ведь он скоро домой вернется? Вот и поговорим тогда. Спасибо вам, Лидия Васильевна. Еще раз с Новым годом. До свиданья!
Надо же, какая неудача! Как ей хотелось услышать его голос! Один голос — больше ничего. Интуиция подсказывала ей, что этот человек — родной по духу, по душевному складу. А еще он товарищ по несчастью. И пусть эти несчастья разные, несопоставимые, но то и другое лишило их обоих жизненной опоры. Кому как не Алексею Ивановичу, понять ее потрясение, услышать крик ее раненой души? Ах, почему он так некстати укатил в карельскую глухомань?
Обессилевшая, потерянная, она поплелась на кухню, заварила кофе, достала из холодильника недоеденный торт и села завтракать. Часы показывали десять, а у нее и маковой росинки во рту не было.
После кофе она почувствовала прилив сил и настроения. Чтобы хоть чем-то занять себя, сняла с полки огромный географический атлас и нашла в нем Петрозаводск. Но с названием «Прионежье» не было ни одного населенного пункта.
Телефонный звонок отвлек ее от географических исследований.
— Алло, Лара? Привет, дорогая! — валдайским колокольчиком разливался Катин голос. — А я вчера звоню-звоню, блин, а в ответ — тишина! Ты куда пропала? Ой, то есть с Новым годом тебя! С новым счастьем!
— Спасибо. И тебя тоже.
— Ой, Ларчик, у меня и в самом деле — новое счастье. Он мне сделал предложение. Представляешь?
— Кто?
— Как «кто»? Викин сосед Игорь. Игорь Леонидович Резной. Нет, ты слышишь? Резной! А теперь представь меня после загса. Екатерина Степановна Резная. Ха-ха-ха! Умереть — не встать! Вся из себя такая резная-пререзная! Или недорезанная. Вот неразбериха начнется на работе — представляю. Короче, мне некогда трепаться, сейчас поеду к нему организовывать стол. Придут его родственники и сослуживцы. У нас ведь помолвка. Я так боюсь! Меня ведь как на витрине рассматривать будут. Мы с мамой вчера весь мой гардероб вверх тормашками перевернули — выбирали подходящий наряд. Кое-как выбрали. В том же платье пойду, помнишь, у Виктории на дне рождения была, в «Желтом тюльпане». Ой! Зачем я это сказала?! Ты, наверное, это название слышать не можешь без зубной боли. У меня, кстати, новость есть. Даже и не знаю, с чего начать. Если промолчу — подлость совершу. А скажу — сволочью себя буду чувствовать. Как быть, а?
— Говори.
— Хорошо. Кронберг с Викторией в «Лосином» отдыхают. Вчера утром укатили. Представляешь, я как раз к Игорю звоню, а они от Вики вываливают. Крутые все из себя: костюмы найковские, сумки «Адидас», лыжи импортные. Прям олимпийские чемпионы! Кронберг глаза опустил, а королева наша англицкая хвост трубой и так это свысока меня с наступающим поздравляет. А я…