а занавеску. Что-то маленькое, круглое и блестящее сдавленно звякнуло при передаче. Точно, девушка не одна, там кто-то был. Надо непременно заставить ее показать свой ларец для украшений.
Василиса, улыбаясь, разливала чай.
– Думаю, мне надо приобрести шкатулку для украшений, – начала я беззаботно. – Раз у меня прибавилось драгоценностей.
– Да-да, конечно. – Василиса кивала и, по-моему, не очень понимала, что я говорю, но к чему-то прислушивалась.
– Может быть, посоветуешь, какой лучше выбрать?
– Что?
– Ты драгоценности и украшения в каком ларце хранишь?
– Ну, в простом. – Василиса пожала плечами.
Я подумала, что сейчас она сошлется на что-то типа головной боли и выпроводит меня отсюда, и перешла в наступление.
– Мне так интересно, какие украшения у дипломированной Василисы Прекрасной. – Я восторженно включила «дурочку». – Покажи! Ну, пожалуйста.
Потом поставила чашку на столик и нахально пошла к занавеске, за которой скрывались и таинственный гость, и, видимо, интересующий меня ларец.
– Нет! – Красавица вскочила, расплескала чай. – У меня не убрано, я же объясняла, что помощницы сегодня целый день нет. – Туда не стоит ходить, я сама принесу.
И более спокойно добавила с милейшей улыбкой:
– Ты здесь подожди, я быстро.
Василиса действительно вернулась очень быстро и принесла с собой небольшой сундучок красивой ковки.
Опа! А вот это интересно! На этом ларце рукой неизвестного мне мастера были выкованы те самые завитушки, что я имела удовольствие не так давно созерцать у себя на лбу. Вот почему Василиса не желала показывать мне свой ларец для драгоценностей, наверное, боялась, что я вспомню, чем меня по голове шибанули. Но только я решила приступить к дальнейшим расспросам, в комнату ввалились Забава, Марфа и Матрена собственными персонами. Мы с Василисой вздрогнули. Ну нет, так работать невозможно. Так никакого здоровья не хватит.
– Там на Базарной площади такое представление было, с ума сойти!
Судя по запыхавшемуся виду, они только что пришли оттуда.
– Емеля перед печкой на коленях стоял. – Марфа закатила глаза. – Цветы дарил, прощения просил.
– Ну и как, простила? – поинтересовалась я.
– Похоже, – кивнула страшно довольная Матрена. – Уехали вместе.
– А Несмеяна в комнате у себя заперлась. – Матрена аж причмокнула от восторга. – Рыдает в три ручья, ее нянька уже три ведра слез вылила.
Какие неординарные способности у девушки слезы производить!
– Золушка пирогов напекла. – Тема еды для Матрены была, как всегда, актуальна. – Всех чай пить зовет. Пошли?
– Ага, мы за вами пришли, – кивнула Марфа. – Хозяйка Медной горы нос воротит, Рапунцель свою башню навещать пошла. Ну а эту восточную бесстыдницу вообще не дозовешься, спит, наверное.
Обкурилась, вот и витает в другом измерении. Кто же знает, как заморские травки влияют на женский организм.
– Я с удовольствием, – хорошая возможность пообщаться со всеми невестами разом.
– Я тоже, – кивнула Василиса. – Вы идите, а я кое-что сделаю и вас догоню.
Я пошла следом за девушками, но, остановившись в дверях, оглянулась. Василиса уже выбежала из комнаты, а сундучок остался. В общем, не удержалась я, открыла крышку. Очень странно, замок на ларце для драгоценностей суперкрасавицы местного разлива был сломан, да и побрякушек для барышни, ценящей свой внешний вид превыше всего, маловато. Это все равно что инстаблогерша без фильтров. Что-то тут не то. Марфа заметила поползновения в сторону Василисиного ларца, я постаралась как можно спокойнее заметить:
– Красивый, тоже такой хочу приобрести.
– Да, удобный, – согласилась Марфа. – У меня такой же.
– И у меня, – добавила Матрена. – Давайте быстрее, есть хочется ужасно.
Толпа царских невест шумно вывалилась в коридор. Идея с рисунком на ларце потерпела полное фиаско. По меньшей мере у троих невест одинаковые, подходящие экземпляры.
– Может, Белоснежку позовем? – без особого энтузиазма предложила Забава. – Золушка всех звала.
– Она одна не пойдет, а этих злобных карликов не прокормишь, – фыркнула добродушная с виду Матрена. Видимо, когда дело касалось еды, она меняла взгляды на жизнь.
Глава 14
У Золушки было очень просто и очень мило, как на домашней кухне. Здесь уже вовсю хозяйничали Милолика и Лукерья, помогая расставить угощенья и посуду. Я догадалась, что подобные посиделки тут случались регулярно. Тогда, на празднике, я не обратила на Золушку внимания, а сейчас вопреки ожиданиям и сложившимся стереотипам несколько опешила, увидев вместо хрупкой голубоглазой блондинки дородную мужеподобную брюнетку, одной левой разливающую чай из гигантского чугунного чайника. Впрочем, в общении она оказалась именно такой, как рисовала ее с детства известная сказка, – веселой и дружелюбной. Удобно рассевшись за столом, присутствующие царские невесты активно сплетничали об отсутствующих. Ничуть не сомневаюсь, происходило бы то же самое, если бы состав был другой.
– А вы представляете, у Шахерезады слуги только мальчики, – сообщила Лукерья. – Да-да-да! А еще она, когда перед царем танцевать будет, разденется. Она сама так сказала.
– И так голая шастает, – возмутилась Забава. – Чего еще снимать собралась? Фу, бесстыжая.
– У них так принято, – поделилась сведениями Марфа. – У них все женщины так ходят.
– Вот срамота-то!
– И жен у них можно иметь сколько хочешь. Можно три, а можно пять.
По округлившимся глазам и открытым ртам я догадалась, что с нравами народов Востока здесь мало кто знаком.
– Вот дикие!
– Зато тогда царь смог бы жениться сразу на всех невестах, – это я не удержалась. Сначала барышни притихли, видимо, обдумывали перспективу. Потом пошла волна протестов и возмущений. Слава богу, до рукоприкладства не дошло, но покричали изрядно. Понятно, царем и властью делиться никто не хотел.
– А ты колдовать умеешь? – спросила шепотом Марфа. Забава сидела довольно далеко, но на всякий случай ответ я подкрепила отрицательным мотанием головы. А то неизвестно, кто тут на выборах победит. Заранее занимать очередь на костер мне как-то не хотелось.
– Нет.
– Жаль. – Девушка вздохнула. – Ты же родственница Бабы-яги, она по этой части сильна. Я вот раньше очень хотела ведьмой стать или знахаркой какой. Но не получилось – способностей нет. А Лукерья говорит, что умеет кое-что. И в травах разбирается.
– Врет, – отрезала Матрена с набитым ртом. – Это она себе солидности добавляет. Она четвертая дочка из одиннадцати, вот и хочет все время чем-нибудь выделиться.
Отлично! Девушки успевали сплетничать даже в присутствии друг друга. Сидя напротив меня, Милолика поименно перечисляла бывших мужей Хозяйки Медной горы и клялась, что та ровесница Кощея, а стало быть, ей почти тысяча лет.
Золушка рассказывала о неприличных картинках, развешанных у Шахерезады. Забава возмущалась, краснела и то и дело осеняла себя крестным знамением. На вошедшую Василису Прекрасную внимания никто не обратил, что не помешало ей живо включиться в беседу.
– А у Рапунцель волосы не свои – наколдованные, – заверила она.
Ха! Это они еще про пластическую хирургию и силиконовые имплантаты не знают. Хотя одна Баба-яга со своими травками да нашептываниями запросто переплюнет всю современную индустрию красоты.
– Белоснежка раньше в Трипятнадцатом царстве жила, – продолжала Василиса делиться знаниями. – Только ее потом выгнали. Ну не ее, а гномов, а она с ними ушла. Уж больно они безобразничали. Законы и обычаи местные не соблюдали. Обманывали, оскорбляли и даже на людей нападали. Вот народ не выдержал и пожаловался царю. Тот их и выгнал.
Я содрогнулась, представив массовое нападение карликов. Вот жуть!
– И неудивительно! – согласилась Матрена. – Не каждое государство захочет эту ораву содержать. Их же все больше и больше становится.
– Как это больше? – не выдержала я. – Гномы же только мальчики? – Вот черт меня дернул.
– И ничего не мальчики! – отмахнулась Матрена. Видимо про потенциальных претендентов на еду она знала все. – Просто их не отличишь. У них и мужчины, и женщины с бородой.
– Ага, а если еще учесть, что гномы по триста лет живут, так они хуже саранчи, – добавила Лукерья.
– Чудесно! – Я выдавила из себя слабую улыбку.
– А Несмеяна все рыдает! – сообщила Золушка без особого сочувствия. – Я мимо ее комнаты проходила, всхлипы слышала, страдает, бедненькая.
– Еще бы не страдала! – хихикнула Марфа. – Не каждый день тебя любимый на печку меняет.
Девушки засмеялись.
– Ну, понятно, девок много, а печка самоходная, может, в целом свете в единственном экземпляре! – язвила Лукерья.
Девушки опять захохотали.
– Няньку ее жалко, – посочувствовала Золушка. – Целый день тазы и ведра со слезами таскает.
– Если Емеля с печкой договорится, то Несмеяна передумает в царицы идти, – заметила Марфа. – Одной невестой меньше.
– Может, и не одной? Да, Милолика? – Лукерья хитро прищурилась.
– Болтушка ты, Лукерья, – протянула Милолика, отворачиваясь. – И завистница.
– Ой, было бы чему завидовать! – фыркнула Лукерья. – Скажите пожалуйста! Митька хоть жених и видный, хозяйство у него добротное и, говорят, с царем в родстве, вот только жениться он не спешит. Шашни со всеми, кто глянется, разводит, а замуж-то не зовет. И тебя не позовет, не жди.
Меня накрыло куполом смятения. Голоса зазвучали глуше. Краски поблекли. Сердце билось глухо и редко. Что же это со мной творится? Каждый раз от упоминания Митьки мир переворачивается.
– А я замуж за него и не хочу, не беспокойся! – сообщила Милолика. – Просто у нас интересов много общих.
– У него таких интересов общих с Катькой Петровой, с Анькой Сидоровой и с сестрами Ивановыми… – не унималась Лукерья. – С Аськой Ксенофонтовой их ейный батюшка в сарае за таким застукал… – Девица закатила глаза. – Боярин первой гильдии! И все равно, жениться Митька не разбежался.