– А как же сама? Она же и сама отравиться могла? – удивилась я. Очень хорошо помнила, что исключила Забаву из преступниц, потому что покушение планировали совершить и на нее.
– А она пить не собиралась, – пояснил Митька. – Она бы задержалась подольше, тебе бы напитки принесли, ты бы выпила, а отрава в ее стакане с нее подозрение сняла бы. А если бы еще немного повезло, одним махом от Лукерьи или Марфы избавилась.
– Да, все продумала, – печально согласилась я, вспоминая мальчика, спасшего мою жизнь ценою собственной.
– Золушку тоже она отравила, пока все у скомороха были. Только с дозой ошиблась. Золушка девушка крупная, ей обычной порции оказалось недостаточно.
– Значит, и Аленушке, и Золушке повезло, если так можно сказать?
– Еще как повезло, – заверил Митя. – Яга их своим противоядием напоила, обещала, что вот-вот очухаются. А у Забавы теперь есть возможность замолить свои грехи. Отец ее в монастырь повез, там она и останется навсегда. Кстати, отец Лазарь нас венчать будет, вернуться он успеет.
– Подожди, Митя, а кто меня ларцом ударил, кто скомороха убил?
– Это совсем другая история, – ехидно улыбнулся мой суженый. – И если бы ты слушалась старших и умных, она вполне могла бы обойтись без тебя.
Я показала ему язык. Похоже, то, что я пыталась расследовать самостоятельно, не принесло никакой пользы.
– Ларцом тебя Василиса Прекрасная огрела, на пару со своим сообщником. Точнее, наоборот – тут она сообщница. Это дело рук все того же ключника Фильки, вруна, мошенника и вора, что два года назад служил у меня. Поймали его на воровстве за руку, с поличным. Отправили наказание отбывать в крепость на острове Буяне. Полгода назад он сбежал. Видимо, в соседнее Тридвенадцатое царство. Там, на слете Василис, он с нашей Василисой Прекрасной и познакомился. Влюбилась она в него без памяти, он жениться на ней обещал, только сначала им карту раздобыть надо было.
– Это ту, которая древняя и на ней границы другие и какие-то чудеса и тайны? – Что-то смутно припомнилось из рассказов Емели и Яги.
– Ту самую, – подтвердил Митя. – Там граница действительно проходит в другом месте, остров Буян Тридвенадцатому царству принадлежит. Правит там царь Андрей. Так вот, он Фильке свободу, деньги и подданство обещал за эту карту. Ну, про Андрея-то все ясно, его интерес к карте понятен. Желает расширить границы своих владений за счет оттяпанного от нашего государства куска.
Только Фильку у нас каждая собака знает, ему без сообщницы никак. Вот он Василису и завербовал. Она на смотрины поехала, шутов сюда зазвала и Фильку к ним пристроила, чтобы его разряженного никто не признал. Драгоценностей своих не пожалела, продала, чтобы все расходы оплачивать, поэтому ларец у нее пустой и потрепанный.
– Это они меня ларцом с картой огрели? – догадалась я.
– Точно, – кивнул Митя. – Они его как раз в ту ночь стащили, открыть пытались. А тут ты появилась очень некстати. Только ларец заколдованный так просто не откроешь, особый ключ нужен. Вот они и рыскали по дворцу в поисках ключа. Видимо, скоморох мой Фильку узнал, а может, просто, увидев шута, шум поднял. Филька его и зарезал. И у Василисы в комнатах ты Фильку видела. Василиса ему бубенчик передала – улику, которую возле Аленушки нашли. Аксинья потому и не досчиталась на представлении во дворце тридцать третьего молодца, Филька ключ разыскивал, а не на сцене выступал.
– Ключ Василиса выкрала, пока все невесты свои подарки показывали, – подытожила я.
– Да, у них только-только все сладилось, и ключ украли, и ларец. Она сбежать собралась, а ты ее в чан с квасом уронила, – хохотал Митька.
– Я у нее в руках что-то маленькое увидела. Подумала, что пузырек с ядом и Василиса всех отравить хочет, – вздохнула я. – В квасе топить ее я тоже не собиралась, само получилось. И Забаву я нечаянно задела, она на пути попалась.
Митька до слез хохотал:
– Милолика, опытный агент под прикрытием, со спецсредствами, полной поддержкой силовых структур, разработанным планом, две недели невесту изображала, доказательства собирала, а ты одной пробежкой по залу двух преступниц разоблачила!
– Это случайно, – тихо сказала я.
– Конечно, случайно, специально так не сделаешь.
В памяти всплыла сцена – Митька с Милоликой в обнимку. И хотя выбор царя пал на меня и вроде бы я вышла победительницей в борьбе за его сердце, ревность горячей волной всколыхнулась где-то в животе.
– Между прочим, какой она агент на задании, еще доказать надо, а вот как ты с ней обнимался, сама видела! – не выдержала я.
– Ба, да это никак ревность? – довольно улыбнулся Митька. – Значит, оставить Шахерезаду придворной танцовщицей ты тоже не разрешишь?
Я сверкнула на суженого злобным взглядом и запустила скомканным фантиком от конфеты. Митька от фантика увернулся и заулыбался еще ехидней:
– Если уж кому и ревновать к Милолике, так это мне – тебя!
– То есть? – Я ничего не поняла, но злость прошла.
– Вон она как тебе глазки на смотринах строила!
– Что?
Наконец Митя перестал смеяться.
– Тайна у Милолики есть!
– Какая? – быстренько оживилась я.
– Ее мужчины не интересуют, – шепотом сказал парень. – Никакие. Ни бессмертные, ни цари. – И, заметив мои округлившиеся глаза, добавил: – Разумеется, это большой секрет.
Я все еще пребывала в замешательстве. Как-то это чересчур для сказочного царства-государства. Еще припомнились недавние разговоры, и воображение живо нарисовало недоумение Кощея Бессмертного в момент, когда он выяснил, на ком хотел жениться. В общем, тайну я поклялась хранить как зеницу ока.
За окном уже давно наступила ночь. И на улице, и во дворце стихли голоса. Невидимые слуги зажгли свечи, мягкие тени от них заплясали по стенам, в миниатюрных чашечках остыл кофе. За разговорами ужин грозил перейти в завтрак. Митька встал, подошел к моему креслу сзади и обнял за плечи.
– Я пойду, – тихо сказал он, зарываясь в мои волосы. – Завтра непростой день.
– Видимо, как и каждый следующий, до самой свадьбы, – согласилась я.
– Ничего, это явление временное, потом у нас будет долгая, спокойная, счастливая жизнь, – пообещал он. Поцеловал в макушку и вышел, пожелав спокойной ночи.
Уставшая и абсолютно счастливая, я улеглась в кровать. Множество подушек мягко приняли меня в свои объятия, простыни пахли лавандой, шелковый полог слегка колыхался от теплого ночного ветерка, влетавшего в распахнутое окно. В такой спальне снятся только сладкие сны. На ум пришло старое заклинание: «Суженый, ряженый…» Я улыбнулась сама себе: мне это ни к чему, я уже знаю ответ.
Глава 28
За полупрозрачными кремовыми шторами явно угадывался мужской силуэт. Небольшой человечек сидел на подоконнике, сложив ноги домиком. Он не желал входить и не собирался исчезать. Я не чувствовала страха, лишь легкое смущение от того, что за мной столь нахально наблюдают в собственной спальне. Подойдя ближе, я заметила у ночного гостя рожки и длинный хвост с кисточкой. Периодические визиты чертей уже вошли в привычку. Пора знакомиться и выяснять, чего им от меня надо.
– Ты кто? – шепотом поинтересовалась я, наблюдая за гостем сквозь шелковую занавесь.
– Твой гость.
– Проходи, – пригласила вежливо.
– Не могу, – просто ответил ночной гость.
– Тогда я присяду с тобой рядом, – предложила я. Почему-то это показалось мне довольно вежливым. Чертенок любезно подвинулся и убрал хвостик.
Я осторожно присела на подоконник рядом с ним.
– Как жизнь? – беззаботно поинтересовался гость.
– Хорошо, – просто ответила я.
– Замуж собираешься? – не меняя тона, продолжил расспрашивать чертенок.
– Ага!
– А за кого выходишь, знаешь? – прищурился гость.
Я рассердилась. Да что они, сговорились, что ли? Эти вечные намеки на то, что все знают лучше, чем я. Тьфу! Надоели!
– За любимого! – отрезала не думая.
Чертенок пристально посмотрел на меня черненькими умненькими глазками, будто хотел что-то высмотреть в самой глубине души. Потом тяжело вздохнул:
– Значит, сердце Дмитрию отдашь и руку.
Ну что за маниакальные брачные наклонности! Тоже мне, вручение супового набора!
– На части не делюсь, – попыталась пошутить я. – Либо все, либо ничего.
– Значит, душа еще при тебе и никому не обещана? – оживился чертенок и даже завилял кисточкой на хвосте. Вынул из кармана зеркальце, ткнул мне в лицо. – Что видишь?
«Что за абсурд? Какое сердце, какая душа? Сижу с чертом на подоконнике, несу какую-то чушь в ответ на какой-то бред. Может, все-таки галлюцинации?» – с надеждой убеждала я себя.
Из-за горизонта появился первый солнечный луч, розовый и стремительный. Чертенок исчез.
Проснулась я в своей кровати. Точно, привиделось. Привидится же такое! Должно быть, нервное. На сундуке стояла любимая крынка с настойкой трын-травы. Заботливая Яга побеспокоилась о моих нервах. На подоконнике лежало зеркальце, простое, в деревянной оправе на тонкой ручке, то самое, что достал чертик. Я погляделась в него, поправила волосы. Значит, все же не привиделось. А что, извините, я должна увидеть в зеркале, кроме собственного отражения? Мои размышления прервали горничные. Вера и Татьяна внесли сарафан и сообщили, что Яга и распорядитель уже ожидают в гостиной.
День действительно начинался суматошно. Сначала официальное представление боярам и приближенным государя будущей царицы, то есть меня. Можно подумать, со вчерашнего дня в городе остался хоть один человек, который не знал, на кого пал царский выбор. Проблема с моими фамилией и родословной осталась, Яга посчитала лишним что-то придумывать. Все равно, дескать, через неделю царицей будешь, а у цариц вообще фамилий нет – за ненадобностью. Представляли меня теперь Дарьей, царской невестой и грядущей царицей Трисемнадцатого царства-государства. Скромно замечу, быть «грядущей» мне очень нравилось. Бесчисленный ряд бояр слился в одну толстую краснощекую физиономию, ну не я же, в конце концов, виновата, что все они упитанные, дородные и высокомерные! Имена бояр перемешались в голове, я практически никого не запомнила, но Наталья, заметив мое смущение, шепнула: