– Хорошо. – Митя встал, отодвинул штору, нажал какие-то невидимые кнопочки на деревянной панели, извлек ветхий свиток из открывшегося небольшого проема в стене.
Я осторожно развернула листок. Казалось, он вот-вот рассыплется у меня в руках.
– Договор составлен на очень редком чернорусском языке, – объяснил он, видя мое недоумение. Разглядывать непонятные иероглифы смысла не имелось, язык был мне незнаком. Я отдала свиток обратно. – На нем никто никогда не говорил, только писали. Я с большим трудом нашел трех старцев, им каждому лет по двести. Они смогли перевести и объяснить все тонкости и мелочи этого соглашения. Давай перевод покажу. Не знаю, кто рассказал тебе, но, скорее всего, все не совсем так, как на первый взгляд кажется.
– Но смысл, я думаю, от этого не меняется. Вскорости я буду подарена Бесу из преисподней. На какой день назначено сие знаменательное событие?
– Первое полнолуние после свадьбы. – Митька отвел глаза. – Ближайшая пятница.
Какие доказательства еще нужны? Что нового откроет мне ценный перевод древнего соглашения?
– Ну надо же, и после свадьбы без меня обойтись не могут! – Сияющая Баба-яга стояла в дверях. Как только увидела наши лица, восторгов сильно поубавилось. – Случилось чего? – вкрадчиво поинтересовалась старушка.
– Да вот, хочу из первых уст узнать, куда подевались первые жены всех предыдущих царей Трисемнадцатого государства, и выяснить, что в дорогу собирать. Ты, бабуль, поди, знаешь, что в преисподней пригодиться может? – ехидничала я, сверля Ягу недобрым взглядом.
Бабка и глазом не моргнула.
– Ты все-таки рассказал ей, – вздохнула Яга. – Вот олух царя небесного, а ведь все так хорошо начиналось.
– Ну почему сразу он? – удивленно поинтересовалась я. – Нашлись добрые люди.
– Это к делу не относится, – безапелляционно заявила Яга. – Ты, девка, скандал не поднимай, отступать тебе некуда!
– Прекрати! – гаркнул молчавший до этого Дмитрий. – Я сам все расскажу.
– Расскажи, я чего, мешаю тебе, что ли? Только и говорю, что значения это уже не имеет, назад ходу нет. – Яга возмущенно поджала губы.
– Царь Данила – очень дальний мой прадед. Больше пятисот лет назад он долго воевал за царство, наконец победил, но был тяжело ранен, – начал Дмитрий рассказ. – Умирал и не успевал насладиться долгожданной властью. Тогда Ольга, его жена – она обладала колдовскими способностями – вызвала Беса из преисподней. И Данила заключил с ним договор. В обмен на душу его супруги Бес даровал ему ускользающую жизнь и вечное царствование рода. Царица добровольно согласилась стать жертвой – она очень любила Данилу, но никак не могла родить ему сына и понимала, что царь все равно от нее избавится. Но дела с бесами хорошо не заканчиваются. Бес хитер и коварен, простой обмен его не устроил. Данила так торопился обрести исцеление, что не обратил внимания на некоторые неоднозначные моменты в договоре. В соглашении упоминалась именно «никому не обещанная душа царицы государства», а еще долг падал на весь род, и каждому царю давался один шанс расплатиться. В общем, много там оказалось неоднозначно трактуемых условий. На то он и Бес. Так что жертва Ольги стала одновременно и подарком любимому мужу, и ловушкой. Данила, конечно, женился во второй раз, а так как дань Бесу уплатил Ольгой, тот царя не беспокоил. Но вот его сын, потом внук, правнук и другие потомки по печально сложившейся традиции получали от Беса счет на оплату и одновременно возможность выкупить царство. Каждый царь Трисемнадцатого государства, восходя на престол, обязан был соблюсти условия договора и подарить душу своей царицы Бесу из преисподней. И так до времени, пока среди цариц не найдется не обещанная душа.
– «Не обещанная душа», это в двадцать восьмом поколении не обремененная сделкой с Бесом? – блеснула я знаниями.
– Ну, в общем, да, – согласился Дмитрий. – Никто из ее предков не должен был заключать никаких сделок с бесом.
– И за пятьсот лет в целом мире не нашлось ни одной девушки, не поучаствовавшей в сделке с Бесом? Что же это у вас творится-то такое? – возмутилась я. – Боже, как пали нравы!
– Не только девушка не должна участвовать в сговоре с Бесом, – спокойно заметил Митя. – Но и ее родители, дедушки, бабушки, вообще все предки.
– Хорошо. Пожалуй, это сокращает шансы, – согласилась с ним.
– Существенно, – ухмыльнулся мой благоверный. – Штук тридцать цариц зазря в преисподнюю свели. Уж на ком только цари Трисемнадцатого царства не женились! И на блаженных, и на монашках, даже дети несовершеннолетние были.
– Милые у тебя предки! – восхитилась я.
Митька проглотил мое замечание.
– Это еще не все. – Дмитрий нервно теребил листок с договором, который грозил вот-вот рассыпаться в пыль. – Договор заключен на определенное время, и оно истекает. Последняя возможность предъявить «не обещанную душу царицы» выпала мне, иначе царство перейдет к Бесу из преисподней. Так что если что-то делать, то либо сейчас, либо никогда.
– И тогда вы вызвали меня из другого мира? – подвела я итог.
– Ну, это не так просто, как ты думаешь, – возмутилась Яга. – Сложное заклинание, долгое ожидание, никакой уверенности, что ты подойдешь. За много лет появилась первая надежда. Но мы не знали наверняка, обещанная у тебя душа или не обещанная. Кто скажет, что у вас там творится?
– Я до сих пор не понял, как получилось, что там, откуда ты пришла, нашлась хотя бы одна с чистой душой? – удивился Митя.
– Ну, у нас чистота души несколько по-другому определяется, а в Беса вообще мало кто верит. – Я пожала плечами. Мои личные знания в этой области ограничивались продажей души дьяволу, да и то по художественной литературе. – У нас неприятностей и без нечисти хватает.
– Вот это мы заметили, – фыркнула Яга. – Они к тебе так и липнут, как пчелы на мед. Пока мы гадали и искали способ проверить, подходишь ты нам или нет, на тебя сыпались все напасти, какие только бывают. И Василиса тебя чуть не убила, и в трактире едва не отравили…
– Мы и сейчас достоверно не знаем, – заметил Дмитрий.
Похоже, Яга царю многого недоговаривала.
– Она знает, – тихо поправила я.
– Знаю, – недовольно подтвердила бабка и, прищурившись, уставилась на меня. – В зеркальце глядела? Глядела. Зеркальце непростое, оно душу показывает. У тебя отражение правдивое, стало быть, и душа чистая, незапятнанная.
– Врет твое зеркальце, – ехидно заметила я. – И с заклинанием ты промахнулась. Не такая уж у меня чистая и невинная душа. – Я старалась вспомнить, какие бывают грехи. – Вру иногда, – начала я. – В Бога не очень верю, родителей не слушаюсь, стало быть, не почитаю, и еще у меня мысли черные, ну некоторые из них.
Яга захохотала:
– Да хоть фиолетовые в крапинку, нужны мне твои мысли, как пугалу лапти! Раз зеркало тебя как настоящую кажет, стало быть, нет в тебе ничего бесовского – ни души, ни сердца, ни обещаний.
– Карга старая! – не удержалась я.
– Какое еще зеркальце? – мрачно спросил Дмитрий, постукивая пальцами по столу. – Чего ты еще мне не сказала?
– К ней чертенок приходил, – улыбнулась бабка. Звериный взгляд царя Дмитрия ее нисколько не волновал. – Зеркальце принес, волшебное. Видать, Бес не на шутку встревожен – царство из рук уплывает. – Бабка искренне радовалась происходящему.
– Ты еще пыталась убедить меня, что это сон, – вот врушка-старушка!
– Ты мне вообще ничего не сказала. – Дмитрий стукнул кулаком по столу.
– Карга старая! – крикнули мы хором.
Карга, кстати, и ухом не повела.
– Да уж не молодая, зато умная, – довольно подтвердила бабка. – Самого Беса из преисподней вокруг пальца обвела. Будет помнить меня. – Она погрозила кулаком кому-то невидимому.
– Царица Ольга – моя сестра. – Яга даже внимания не обратила на мой возглас. – Она так любила Данилу, что отдала за него не только жизнь и душу, она отдала за него колдовское мастерство, силу волшебную, что в ней жила. Бес все прибрал. Ольга хотела, чтобы род Данилы вечно властвовал в Трисемнадцатом царстве. Ее жертва не должна остаться напрасной.
– Это та, которой памятник поставили на Зеленой площади? – спросила я.
– Да! – насупилась бабка. – Она и Даниле царство помогла получить, и войну он без нее не выиграл бы, и с бесом сама договорилась, а этот олух договор правильно подписать не смог. Сгубил мою сестрицу молодой и красивой, изверг! Ольга за него душу отдала, а могла бы жить и жить! И единоличной правительницей могла остаться! – В Яге кипела злоба пятисотлетней давности. – Не видать Бесу царства! Он за все мне ответит!
– Рано радуешься, – хмуро заметил Дмитрий. – Я своего согласия не дам. И душу Дарьину не подарю. – Он четко, по слогам, проговорил: – Люблю я ее! И никакому Бесу не отдам. Я откажусь от царства.
– Что?! – заорала Яга. – Сейчас?! И не думай! Пятьсот лет с Бесом соперничаем, а он откажется? Род Данилы будет править в Трисемнадцатом царстве, и точка!
– Что будет, если ты от царства откажешься? – перекрикивая Ягу, спросила я.
– Не знает никто, что будет, – гавкнула бабка. – Может, ничего не будет: ни людей, ни царства, приберет все Бес и поминай как звали.
– Как приберет? Убьет? – Я обалдела.
– Нет, – громко сказал Дмитрий. – Царь другой будет, с него и взятки гладки.
– Ты этого точно не знаешь! – заорала Баба-яга, и я поняла – этот спор возникает уже не первый раз.
– Я досконально изучил перевод договора. Ничего там не написано о том, что долг переходит на преемника другой крови, – перекричать Бабу-ягу было тяжело, но у Дмитрия это получалось. – Как только на трон взойдет не потомок Данилы, договор потеряет силу!
– Не знаешь ты этого наверняка!
Ор поднялся невозможный. Голова раскалывалась. Яга с Дмитрием не унимались, орали и орали друг на друга. От их крика люстра на потолке тряслась и жалобно позвякивала. Не желая составлять компанию этой парочке и ждать, когда хрустальное чудо рухнет им на голову, я поднялась и пошла.