– Ты куда?! – отвлеклись на секунду спорщики.
– К себе. – Я пожала плечами и в полном молчании покинула комнату.
Да, супружеская жизнь как-то не заладилась. И моя персональная сказка получилась так себе. Царица на неделю, вот тебе и вся история. Самое печальное из всего этого, что уже ничего нельзя изменить. Яга права, назад действительно дороги нет. Бежать некуда, домой не вернуться. «И в преисподней люди живут», – философски подумала я.
Глава 35
У себя в спальне я еще раз внимательно всмотрелась в зеркало. На вид действительно ничего особенного, изображение было в точности такое же, как и во всех остальных зеркалах, в которые я когда-либо смотрела. С тихим стуком вошла горничная Вера.
– Вам что-нибудь нужно, государыня?
Мне в голову пришла одна идея.
– Да, подойди сюда.
Чтобы не пугать девушку, попросила ее закрыть глаза и ни в коем случае ни открывать без моего разрешения. Верочка послушно сомкнула веки. Я поднесла к ее лицу зеркало и заглянула в него из-за ее спины. Картинка не для слабонервных… Прелестный медовый оттенок Верочкиной кожи в зеркале стал сизо-зеленым, изящный подбородок украшали отвратительные бородавки, на которые и намека не было в обычной жизни. Я отошла, смотреть в это зеркало больше не хотелось.
– Верочка, это тебе, – найдя в шкатулке пару заколок, украшенных драгоценными камнями, одну протянула горничной. – А вторую Татьяне передай. На память о моей свадьбе.
Девушка рассыпалась в благодарностях и отправилась с подарками к подружке, а я сунула зеркало в карман. На столике стояла крынка с настойкой трын-травы. Я сняла салфетку, заглянула внутрь. Чуть больше половины. По глоточку, по глоточку, а как подсела, а? Нервная у меня сказка получилась. Я залпом, в пару глотков, допила всю мутноватую на вид и противную на вкус жидкость и залезла на подоконник. Ожидая приступа эйфории от слоновьей дозы успокоительного, тупо уставилась на свои коленки. Да уж, все складывается хуже некуда. Пальцы холодели, по спине побежали мурашки, но даже страх и паника не заглушали боль от предательства. Ну как он мог? Ну почему не рассказал все давно? Господи, ну почему так больно? Мне казалось, я упала в какую-то глубокую яму и не могу из нее выбраться, задыхаюсь, захлебываюсь, и никто не в силах мне помочь. Сначала кончились слезы, и лицо, обдуваемое легким ночным ветерком, высохло, потом иссякли слова и мысли. Осталась только тупая боль, которая – я знала – точно никогда не пройдет. Еще пара часов, и я с радостью побегу к Бесу в преисподнюю, лишь бы эта мука прекратилась. Лишь бы душа покинула тело и мучилась отдельно от него, не причиняя мне неудобств.
Солнце взошло, и во дворце началась своя жизнь, а я так и не нашла сил слезть с подоконника. Внизу, как всегда, били фонтаны, ходили люди. Меня никто не беспокоил. А действительно, зачем? Через три дня царицы не станет, так чего уж. Яга с Дмитрием расскажут сказку о тяжелой болезни и скоропостижной кончине. Украсят дворец черными лентами на недельку-другую, поплачут для соблюдения этикета, отслужат заупокойную по случаю важного момента, и, собственно, все. Новая царица не заставит себя долго ждать. В дверь робко постучали, вошел стрелец.
– Государь приглашает вас прибыть в одно секретное место. Мне не велено говорить куда. Изволите?
– Изволю, – легко согласилась я. – А не велено говорить, так и не говори. – Терять мне все равно нечего, да и бояться – тоже. – Пошли.
Соскочив с подоконника, я проследовала за стрельцом. Со всем почтением и уважением меня усадили в карету с плотно задернутыми шторками и куда-то повезли. На улицу я не выглядывала, любопытства не проявляла, куда везут, было неинтересно. К экзекуции под названием «поездка в карете» я уже почти привыкла. Впрочем, место оказалось не таким уж и секретным – дом Бабы-яги. Стрелец дождался, когда я войду в ворота, и плотно их за мной прикрыл.
Огляделась по сторонам – ни во дворе, ни в огороде никого не было. Соседний огород тоже пустовал. Даже Аксиньина коза, и та куда-то ушла. Я вошла в дом. За столом, мрачный и печальный, сидел Митька. Я постаралась посмотреть на него самым безразличным взглядом, на который оказалась способна. Он внимательно меня рассматривал, молчание затягивалось.
– Ты выглядишь очень спокойной, – рассеянно заметил он.
– Целый кувшин настойки трын-травы выдула. – Я пожала плечами. – Мне теперь до нового года спокойно будет.
– Не знаю, с чего начать, – наконец сказал он, глубоко вздохнув. – Мне жаль, что так получилось. Я не собирался тебя Бесу отдавать. Хотел увезти, спрятать… – Он пожал плечами.
– Но не увез и не спрятал, – заметила я. Его волнение трогало, но ничего не меняло.
– Пойми, я царь, на мне ответственность за целое государство! Да и от Яги прятаться бесполезно.
– Я понимаю, – спокойно заверила его. – Одна-единственная жизнь в обмен на тысячи людей и трон в придачу. Выбор понятен и очевиден.
Он смотрел на меня в упор, не мигая. Будто хотел что-то разглядеть внутри, чего не видно снаружи.
– Правда, все очень хорошо понимаю, – еще раз повторила я и отвернулась.
– Дело не в троне… От трона я откажусь, пусть прервется династия… Лишь бы людей не погубить. Я действительно собирался после свадьбы отказаться от престола. Назначить преемником боярина Климова. Он согласен, я с ним уже разговаривал. В договоре подобный случай не оговорен, это непредвиденное обстоятельство, стороны должны договариваться снова. Как только решился бы этот вопрос, мы с тобой уехали бы в Подберезовку и зажили простой счастливой жизнью.
Митя описывал удачный исход дела, радужные перспективы семейной жизни, но я ему уже не верила. Что мешает передумать в последний момент? А если у сторон не получится договориться?
Я видела: все, что я думаю, Дмитрий читал по моему лицу. Он понимал – я не верю.
– Конечно, после произошедшего тебе тяжело мне верить. Надо было раньше все рассказать. Теперь уже поздно… Я привык принимать решения в одиночку и нести за них ответственность. Теперь и расплачиваюсь за свою самонадеянность.
В комнате опять повисло молчание. Что я могла сказать?
– В общем, я здесь из-за другого… – Митя глубоко вздохнул, собираясь с силами. – Проблемы Трисемнадцатого царства – это моя головная боль, мне с ней и разбираться. А ты здесь ни при чем. – Он говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Вход в твой мир открыт, ты можешь попасть домой через ту же дверь, через которую пришла.
– Через эту дверь сто раз проходила, шишку на лбу набила, а толку никакого. – ухмыльнулась я. Опять Яга ему сбрехнула чего-то. Да, повезло Митеньке с бабушкой.
– Яга сама призналась, почти добровольно… – Он встал и подошел к дверце в чулан. – Когда ты прошла сюда, проход некоторое время «отдыхал», поэтому ты не смогла попасть обратно. Потом Яга на тебя украшения надела заколдованные, они-то тебя и не выпускали. Проход будет открыт целый год… или пока ты не уйдешь обратно. – Митя взял меня за руку, нежно погладил по запястью. Блеснул браслет из синих цветов. – Вот и сейчас они на тебе, – тихо произнес он. – Снимешь браслет и пройдешь. Яги не будет до вечера, и Тимофея, и этого ее домового, так что удержать тебя никто не сможет, не беспокойся. – Он убрал руки в карманы, будто боролся с желанием меня коснуться.
Мне хотелось спросить: «А ты? Ты не хочешь меня удержать?» – но слова застряли в горле, и я промолчала, даже не пошевелилась. Чувствовала, что ему так же тяжело, как мне, но не смогла пошевелиться.
– Вот это, пожалуй, все. Прости меня, если сможешь, и… прощай, Даша.
Я ждала, что он хотя бы обнимет меня на прощанье, но услышала только скрип двери и удаляющиеся шаги. Митя ушел. Стало еще хуже и тоскливее. Как-то очень быстро и просто все закончилось.
Мне почему-то не сделалось легче от осознания, что теперь я свободна и могу вернуться в Москву. Давно уже туда не рвалась, и цветочки эти драгоценные Яга зря заколдовывала, я ведь ни разу больше в дверь не заходила. Как Митьку тогда увидела в первый раз, так и забыла, откуда явилась. По-дурацки все получилось. Вернуться домой! Это еще неизвестно, где у меня теперь дом?
– Я, между прочим, замужем! – сказала я в сторону двери. – Нас с тобой в церкви венчали, – продолжила обиженно. И все равно, что никто не слышит.
Можно подумать, что религиозные ритуалы играют для меня важную роль. Я и в церкви-то ни разу не была, только в пять лет, когда меня бабушка крестила. Если Митька думает, что мое возвращение в другой мир – это официальный развод, он глубоко заблуждается. А может, действительно вернуться в Москву? К работе, к подругам, к коктейлю «Пина колада». Похожу с годик к психоаналитику, напьюсь пару раз до бесчувствия да и поверю, что все это мне приснилось.
«Главное, не принимать поспешных решений на горячую голову», – всплыли в памяти слова умудренной жизненным опытом Маринки, любительницы поспешных браков и еще более скоропалительных разводов. А как тут еще решения принимать? Можно подумать, у меня есть время или выбор! Или обратно в Москву, или к Бесу в преисподнюю. Нервно измеряя шагами бабкину светелку, я то хваталась за ручку двери в чулан, то отходила подальше. Ну не могу я уйти, не попрощавшись с Аксиньей, с девчонками, с мерзопакостной Ягой! Уйти и больше никогда не увидеть Дмитрия и его умопомрачительных синих глаз!
Решение пришло неожиданно. Впрочем, сомневаясь в его правильности, я приступила к быстрой реализации, дабы не передумать.
Глава 36
Живо поднялась наверх, надела свой синий сарафан, в нем я больше всего походила на простую местную девушку. Сгребла в сумку свой городской брючный костюм, он висел здесь же, на стуле, зеркальце волшебное тоже с собой прихватила. Главное, замести следы и оставить нужные улики. Сняла браслетик и аккуратно положила на стол, чтобы сразу в глаза бросался. Так, что еще? Надо взять еды. Не впроголодь же путешествовать. Вот и корзиночки для рукоделья пригодятся. Выбрав самую большую – вряд ли Яга обнаружит пропажу, – я положила в нее хлеб, пирог, запеченную в печи курицу, бутылку молока, а овощей надергаю в огороде. Яга бабка запасливая, недостачу провианта не обнаружит. А потом, за последнее время в ее избе столько народа побывало, мало ли кто что упер. Ну, пожалуй, все. Опасливо озираясь по сторонам, стараясь слиться с природой и остаться незамеченной, я проскользнула через огород, затем через сад, не забыв прихватить капустки, морковки и всяких там яблочек, вышла к ручью. Корзина сделалась неподъемной, прохлада, струящаяся от ручья, освежала, здравый смысл подал первые признаки жизни и предложил вернуться. Не поддавшись на его уговоры, я, оглядываясь и озираясь, двинулась по тропинке к лесу. По моему великому замыслу побег должен был остаться в тайне. Дмитрий на пару с Бабой-ягой посчитают, что я благополучно ушла в свой мир. Поживу в другом месте пару денечков, в соседней деревне, например, обдумаю все хорошенько, а там видно будет. Может, добровольно к Бесу уйду в пароксизме патриотических чувств и заботе о спасении душ своих подданных. В конце концов, я же