– А где Малыш? – с какой-то отчаянной надеждой в голосе спросила я.
– Перед тобой, – прохрипел Хакарк, опрокидывая в себя содержимое кубка.
– Но… Ты на него не похож. То есть… Этого не может быть.
– Не может – значит, не было, – согласился мой покладистый супруг, повторно наполняя кубок.
– Значит, это сон? – улыбнулась я.
– Значит, ты нашла приют в борделе? – вопросом ответил Хакарк.
Он наконец-то напился и развернулся ко мне, кривя губы в злой, очень злой усмешке. Я попыталась протолкнуть ком, образовавшийся в горле и грозивший удушьем, но поняла, что во рту сухо, как в пустынях Хастарии.
– Ты проглотила язык, женщина? – Супруг сжал ни в чем не повинный кубок. Пальцы побелели, железо жалобно скрипнуло, превращаясь в бесполезный кусок металла. – Отвечай мне.
Я молча развернулась к двери и в который раз потянула ручку. Безуспешно.
Сзади зарычал супруг.
– Помогите! – жалобно пискнула я. – Кто-нибудь.
– Зовешь продажных мужчин? – Вкрадчивый шепот в самое ухо прогремел громче выстрела из пушки. – Думаешь, одного меня будет мало?
– Хакарк, – шепнула, чувствуя, как близится ужасная смерть от остановки сердца. – Давай обсудим все, как приличные люди.
В ответ одна его рука легла на мою талию, вторая убрала распущенные волосы от лица и шеи, перекинув их за плечо.
– Говори, – разрешил он, едва ощутимо касаясь губами моих скул. – Представим, что ты – приличная леди.
Громко вздохнув, каждой клеточкой чувствуя его близость, я облизнула пересохшие губы и, слегка обернувшись, встретилась с ним взглядом.
– Ты накажешь меня? – спросила напрямик, встревоженно ожидая худшего.
– Накажу, – подтвердил он.
– Я понимаю, – шепнула, чувствуя, как вопреки логике, уходит страх, уступая место предвкушению. – Но… мне бы хотелось знать, как ты… Этот пес…
– Волк, – поправил супруг. Его рука медленно скользнула вверх, уже обосновавшись на жаждущей ласки груди.
– Он не был похож на волка, – заметила, прижимаясь еще теснее.
– Эд навел морок. Это все его колдовство.
– Пусть так, – кивнула я. – Но как? Как это возможно? Выходит, все легенды из моего детства – правда?
– Отчасти. Но я контролирую зверя. Достаточно просто не выводить меня из себя, женщина, и волка можно вовсе не увидеть.
– Но я видела его! – сообщила, заново переживая шок.
– Делай выводы! – пожал плечами муж, не собираясь оправдываться.
Немного подумав, пробормотала, все еще решая, как относиться к новому знанию:
– Могу пообещать быть осмотрительней.
– Могу притвориться, что поверил.
Мы замолчали. Его руки продолжали жить своей жизнью, исследуя мое тело, а в глазах горел огонь не то гнева, не то желания. А может, и того и другого вместе.
– Все остальные знали, – внезапно догадалась я. – Про… твою особенность. Все, кроме меня! Даже Фрида!
– Про магичку-рабыню расскажешь отдельно, – мотнул головой Хакарк. – А сейчас мне нужно немного остыть.
– Еще вина? – радостно предложила я.
– Нет.
– Ванну?
– Да. После наказания.
Я поморщилась. Слово-то какое, наказание! Ну не высечет же он меня?! Или?..
Резко развернувшись в руках супруга, я сурово взглянула в его непроницаемо-серые глаза и с упреком заявила:
– Если бы ты лучше следил за своей любовницей, мне не пришлось бы…
Договорить не успела. Хакарк утробно зарычал, схватил меня, приподнял и, крепко прижав к себе, впился в губы жадным поцелуем. Сначала я растерялась, но, решив, что это и есть его хваленое наказание, обрадовалась. Обхватив руками могучую шею, расслабилась в стальных объятиях и даже попыталась ответить на поцелуй. Получилось плохо и неумело, отчего я тут же смутилась.
Однако муж порыв оценил – я поняла это по упругой твердости, восставшей в один миг и с напором упирающейся мне в низ живота. Как мы оказались на широком диване, не помню, но брюки с панталонами слетели с меня в два счета, а рубашку супруг просто задрал до самой шеи. Бюстье отлетело в сторону, после чего он и сам примостился сверху.
Я пыталась изобразить равнодушие, чтобы Хакарк не понял, как неожиданно приятны мне стали его объятия и неприкрытое желание. Он хотел обладать моим телом – даже столь несведущая и неискушенная в любви девица, как я, понимала это. Понимала и гордилась, и хотела его прикосновений не меньше. Только вот сообщать о своих новых эмоциях не спешила. Однако влажное лоно выдало меня с головой.
Муж довольно ухмыльнулся, проникнув пальцами в самое сокровенное местечко, и тут же стал творить там жуткие непотребства, от которых все мои внутренние бесы полезли наружу. Я выгибалась, тянулась к нему, стонала и кусала губы, а он терзал кожу на животе то поцелуями, то легкими покусываниями, продолжая гладить и давить на какую-то особую точку там, внизу.
В какой-то момент, когда волна непередаваемого удовольствия уже грозила накрыть меня с головой, Хакарк внезапно остановился, отчего я чуть не завыла раненым зверем. Продлилась наша разлука всего несколько мгновений, после чего мое лоно заполнило его мужское естество. Это внезапное вторжение немного меня напугало, но, как только блаженство возобновилось и стало нарастать от стремительных напористых движений моего варвара, страх ушел, уступая место удовольствию.
Мы достигли пика наслаждения одновременно. Я громко вскрикнула и затихла, чувствуя, как содрогнулось несколько раз тело Хакарка, после чего он лег на меня, упираясь на локти. Не в силах сдержаться, коснулась его предплечья и легким, почти невесомым движением погладила грубую кожу. Он не сопротивлялся и не ругал меня. Осмелев, я провела по спине и, поднимаясь к шее, накрутила на указательный палец прядку непослушных волос.
– Хакарк… – Тихо позвав мужа, так и не реагировавшего на все мои выходки, вдруг сказала: – Знаю, ты не любишь подобные разговоры, но… Я рада видеть тебя. И мне было хорошо. Хоть это и странно.
Он приподнялся, с любопытством вскинул одну бровь и без тени улыбки уточнил:
– Почему странно?
– Потому что мать настоятельница много раз говорила нам о грехопадении, о терпеливом выполнении долга перед супругом, обо всем этом… – Я неопределенно взмахнула рукой, сбросив его волосы с пальца и отведя взгляд в сторону. – Но никогда не упоминала, что плотские утехи могут приносить женщинам удовольствие.
– Еще бы, – хмыкнул супруг и перекатился на бок, продолжая смотреть на меня. – Этим старым девам просто завидно. Их обет обязывает блюсти жизнь без… как ты там сказала?
– Плотских утех.
– Угу.
Хакарк прикрыл глаза и мерно задышал, вероятно, собираясь отдохнуть. Но я заговорила вновь:
– Ты будешь мне изменять?
Он скривился, словно проглотил что-то несвежее, и не ответил.
– Я знаю, что многие мужья изменяют своим женам, – прошептала, усаживаясь на диване и оправляя мятую рубаху. – Только не представляю, как с этим можно мириться? Ты смог бы мириться с тем, что у меня много мужчин кроме тебя?
Хакарк развернулся, сел рядом, осмотрелся и, обнаружив взглядом свой кожаный мешок, пошел к нему.
– Молодец, что напомнила, – прохрипел супруг, явно разозлившись.
– Что напомнила? – удивилась я.
– Про наказание.
– Но как же?.. Я думала, уже все.
Кинув мешок на стол, Хакарк достал из его недр тонкий серебряный шнурок и поманил меня пальцем.
– Даже не думай, – прошипела я, воображая худшее.
– Сюда, женщина. Или мне подтащить тебя силой?
Я сложила руки на груди и гордо задрала голову, не веря в угрозы. Он злобно хмыкнул.
– Ты… Дикарь! Ненормальный северянин! Варвар! Сволочь!!! – кричала я спустя миг, пытаясь вырваться из стальных объятий, пока треклятый супруг повязывал ниточку на мое запястье. Слова оборвались резко, впрочем, как и желание разговаривать с этим деспотом.
– Три узла, – предупредил он, любовно погладив импровизированный браслет из заговоренной магией нити.
– Вязал бы сразу на шее, – прошипела я, умудрившись, наконец, вырваться и собирая разбросанную по комнате одежду.
– Можно и на шее, – ответил супруг. – Если будешь настаивать.
И так он это сказал, что мне вдруг совсем перехотелось его злить. Ну подумаешь, браслет верности… Ведь всего три узла. Вот у одной из девиц в монастыре пять узлов было! Отец постарался, защищая честь дочери.
Так вот, стоило ей даже подумать о каком-то красавчике – рука наливалась синевой и холодела. А на следующий день приезжал ее батюшка и добавлял наказание розгами, чтобы изгнать мерзкие помыслы. И находил ее всюду, где бы она, бедняжка, ни пряталась – браслет помогал почувствовать его носителя даже в самом тайном закутке.
Ну, возревновал меня муж – так это даже приятно, значит, дорожит мною. Наверное.
– Поторопись. – Хакарк кинул мне панталоны. – Сюда идут.
Охнув, я прижала к груди одежду и опрометью кинулась за небольшую тонкую перегородку, расписанную красочными цветами.
– Задержи их! – крикнула, буквально запрыгивая в штаны. – Это так ужасно!
– Нет уж, пусть заходит.
Признаться, насторожилась я не сразу. Пока надела штаны, пока застегнула пуговички… Все мысли были о сокрытии содеянного перед немыми укоризненными взорами моих спутников. Они ведь поймут, непременно поймут, чем мы занимались!
Дверь распахнулась без стука, раздались тихие шаги и неуверенный голос:
– А где рыжий госпожа?
– Одевается, – слишком спокойно ответил Хакарк.
– Скажите, моя наготове. Я исправить прежний ошибка, работать над собой и… – Шорох ткани. – Вот.
Я зажала рот рукой, понимая, кто пришел, о чем он толкует и что сотворил. Выходить и подавать голос не спешила, мечтая раствориться здесь и сейчас, превратившись в пыль, чтоб Хакарк расчихался до смерти!
Внезапно перегородка дрогнула, приподнялась и переехала в сторону.
– Иди, – пророкотал супруг, глядя на меня темно-серыми, жуткими звериными глазами. – Это к тебе. Как ты любишь.
– Госпожа! – обрадовался блондинистый работник местного зав