Я смотрела во все глаза и не могла поверить, что у драконов есть другая музыка. Живая, заставляющая сердце петь, а ноги двигаться в такт.
Танец сменился выступлением акробатов и огнедувов, которые смогли исторгнуть пламя, не обращаясь в драконью ипостась. От восторга кружилась голова, я чувствовала себя девочкой, которая увидела настоящее чудо.
Вместе со всеми я хлопала в ладоши, благодаря артистов за выступление.
Когда вновь зазвучала музыка, Реджинальд притянул меня к себе. Его рука легла мне на талию.
– Потанцуем? – спросил он.
Я вновь увидела блеск в его глазах. Но на этот раз там была не злость, а нечто другое, что заставило мои колени дрогнуть.
Музыка была легкой и заводной. Это было не то монотонное царапанье когтем по стеклу, что звучало в чопорной танцевальной зале имперского дворца.
Под народную музыку хотелось двигаться. Жить вместе с ней. Ловить утренний бриз, взмывать к облакам и парить над землей, вдыхая аромат свежих трав.
Это была музыка свободных драконов, хозяев земель. Те, что придумали ее, не жили в каменных мешках унылого дворца и не плели интриги, словно холодные жабы. Они были порождением ветра и огня, дикими и свободными.
Реджинальд умело вел в танце, подхватывая и приподнимая меня, даря мимолетное ощущение полета.
Чувство детского восторга переполняло от смеси звуков, запахов, ярких огней и смеха.
Я смотрела на мужа и не узнавала его.
Вместо сурового воина передо мной был легкомысленный мальчишка, который сбежал с уроков, чтобы посетить городской праздник.
И я поняла, что драконы – это совсем другое.
Они рождались, чтобы быть свободными. Они покорили полмира, и при этом самой большой ценностью для них всегда была семья, а дети – главным сокровищем.
Музыка стихла, танец был окончен.
Реджинальд будто бы с неохотой выпустил меня из своих объятий.
– Ты, наверное, устала? – спросил он.
– Совсем нет, – поспешно ответила я, испугавшись, что мы можем уйти с праздника так быстро, – просто немного хочется пить.
Мы вышли из круга танцующих, и Реджинальд купил пару стаканов с пряным чаем у мальчишки-торговца. Напиток был горячим, поэтому выпить его сразу было невозможно.
– Давай спустимся к пирсу, – предложил супруг и помог спуститься по ступеням к реке.
Сумерки сгущались. У воды было тише. Огни праздника почти не освещали это место.
Мы медленно шли по бревенчатому настилу, потягивая чай мелкими глотками. Временами нам встречались влюбленные парочки или расшалившиеся мальчишки, которые кидали в черную воду камни.
Реджинальд молчал, а мне было так хорошо, что я боялась, что любое слово разрушит магию момента. Я просто чувствовала, что железный обруч, что стягивал его сердце и мешал тому биться, постепенно ослаблял хватку, освобождая его от груза прошлого.
Под ногой что-то хрустнуло, и я едва не потеряла равновесие. Чай выплеснулся из моего стакана.
Но реакция Реджинальда оказалась непревзойденной. Молниеносно он оказался сзади меня, левая рука скользнула под мой левый локоть, а правой он прижал меня к себе.
Равновесие было восстановлено.
– Осторожнее, мокрое дерево может быть скользким, – предостерег меня Реджинальд.
Его дыхание опалило мою кожу, вызывая табун мурашек. Захотелось прижаться к нему всем телом, оказаться в уютном коконе из его рук. Но я не посмела злоупотреблять его близостью и осторожно выскользнула из объятий, которые назвать приличными можно было с большой натяжкой.
Реджинальд шумно выдохнул. Наверняка он печалился о том, что оказался в столь романтичном месте с другой женщиной.
Молча мы продолжили путь дальше. Чем темнее становилось, тем больше вокруг было тех, кто хотел уединиться.
Мне было неловко среди них, и я хотела уже попросить Реджинальда повернуть назад.
Внезапно среди целующихся парочек я заметила девушку в знакомом платье. Она стояла к нам спиной, и ее лица не было видно. Зато парня мы смогли разглядеть как следует: высокий, статный актер театра. Несколько минут назад он сорвал бурю аплодисментов. Красивый, но совершенно неподходящий своей спутнице по статусу.
– Это же фрейлина императрицы? – спросила я у Реджинальда, указав взглядом на обладательницу платья.
Он едва заметно кивнул.
– Ты такая наблюдательная, – улыбнулся он. – Лишь мельком видела, а запомнила.
– Нет, не мельком, – ответила я. – Точнее, я видела это платье раньше.
Реджинальд вопросительно посмотрел на меня.
– Та девушка, которая обыскивала покои Равены, – тут мой голос дрогнул, потому что я увидела, как одно только упоминания имени первой жены заставила лицо Реджинальда помрачнеть. – Лица я ее не видела, но платье на ней было точно такое же.
– Фрейлина и начальник стражи, – пробормотал супруг после длительного молчания. – Почему же Императрица так интересуется моей семьей?
– Стемнело, – заметила я.
Реджинальд задумчиво посмотрел на черный небосвод.
– Ты права, – согласился он. – Уже поздно.
Мы пошли в обратную сторону. Назад к шумной толпе и ярким огням, оставив фрейлину и ее ухажера позади.
– Для того, чтобы попасть домой, нам придется вернуться во дворец? – уточнила я, прикидывая, что вновь пройти через весь город будет проблематично.
– Мы можем нанять извозчика, если ты устала, – предложил Реджинальд. – Но едва ли это получится быстрее.
Я была согласна на любой вариант, лишь бы не идти пешком. Ноги гудели от непривычной нагрузки, сбитую в танце кожу саднило.
Народные гулянья продолжались, но приняли более разнузданный вид. В этот поздний час детей уже увели по домам, а молодежь вовсю веселилась. Танцы стали более откровенными, торговцы подавали горячее вино, а девицы целовались со своими кавалерами, уже никого не стесняясь.
– И это тоже – драконы, – вздохнул Реджинальд. – Если уж веселиться, то от души. Даже если наутро будет стыдно.
Я теснее прижалась к мужу и поспешно семенила за ним к заветному проходу в замок.
Но стоило нам сделать шаг в сторону от танцующей толпы, как прямо на меня из темноты выскочила древняя дракониха в ярких одеждах, на морщинистой загорелой шее висело с десяток амулетов. Глаза старухи безумно вращались, а в руке была початая бутылка огневиски.
Я поспешно увернулась от столкновения, но она крепко схватила меня за руку и приблизила ко мне свое лицо, испещренное глубокими морщинами, в которых едва ли не мох пророс.
В нос ударил резкий запах чеснока и алкоголя.
– Вижу, ждет тебя дорога дальняя и опасная, из которой вернешься стократ сильнее… а еще вижу колыбель пустую… плачет дитя. Будь сильной, тогда исполнишь свою мечту! – старуха завывала, закатив глаза.
Я тщетно пыталась вырваться.
– Пошла прочь! – рыкнул Реджинальд и замахнулся на полоумную старуху.
Та лишь рассмеялась ему в лицо.
– Не видишь ты бриллианта настоящего. Горько пожалеешь еще, – дракониха отхлебнула огневиски прямо из горла и скрылась в толпе, прежде чем Реджинальд успел что-либо предпринять.
Наконец, праздная толпа осталась позади. Я все еще дрожала, впечатленная встречей со странной старухой.
В городе было спокойнее, но не менее многолюдно. В неровном свете фонарей сновали люди, по мостовой медленно двигались прогулочные экипажи.
Несмотря на поздний час, жизнь на улице столицы не замирала. Повсюду раздавались голоса, фальшивое пение и ржание лошадей.
Реджинальд поднял руку, и уже через минуту перед нами остановился крытый экипаж. Супруг помог мне забраться внутрь и дал указания вознице.
Я с наслаждением откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и вытянула уставшие ноги. Небольшая передышка была мне необходима.
Праздная толпа мешала быстрой езде. Тут и там возникали заторы из-за того, что кто-то решал прямо на ходу покинуть свой транспорт или поприветствовать знакомых. Пешеходы перебегали мостовую, чем добавляли неудобств и пугали лошадей.
– Что-то сегодня на улице нервно, – недовольно пробормотал Реджинальд.
Мне не с чем было сравнивать, ведь это было моей первой прогулкой по городу. А если Реджинальд будет недоволен, то она же окажется и последней. И всю оставшуюся жизнь я проживу в замке мужа без права выйти в город.
Осознав это, я решила запомнить эту прогулку и весь драконий город в мельчайших подробностях. Я придвинулась к окну и глазела по сторонам.
Заметив это, Реджинальд придвинулся ближе и стал показывать мне достопримечательности и рассказывать об обитателях самых красивых домов, мимо которых мы проезжали.
– Вот здесь живет экстравагантный барон Дорн. По слухам, у него три десятка дочерей от пятерых жен, которых он последовательно сжил со свету. Ни одна из них не стала его истинной и не родила ему наследника, – Реджинальд указал на дом, который, казалось, сросся из трех соседних и объединил их под одну крышу.
– А вот там живет чемпион по беспрерывным полетам. Смотри, его крыша плоская, чтобы хозяин мог в любой момент подняться в воздух и не добираться до свободного места пешком или экипажем, – продолжался рассказ.
Под ненавязчивую болтовню и байки об обитателях столицы дорога пошла веселее.
Реджинальд придвинулся еще ближе. Наши бедра соприкасались. Чтобы указывать на интересные объекты и не загораживать мне обзор, ему пришлось протянуть руку у меня за спиной. Теперь я могла воображать, что он собирается меня обнять, а не просто показать что-то за окном.
– Смотри, а там Элинор Морри! – указала я на герцога Пределов, что беседовал с кем-то, закутанным в капюшон.
– Не думаю, – отмахнулся Реджинальд. – Он отбыл в Лавиторию навестить приболевшего кузена и, насколько я знаю, не запрашивал после этого разрешения на пересечение границы порталом.
Я внимательнее посмотрела на беседовавшую парочку и убедилась, что это действительно был тот человек, что вел меня под венец.
– Значит, Бренор II уже оправился, – настаивала я. – Либо у вэлорда Морри здесь тайное свидание. Смотри, он определенно говорит с женщиной.