Я оцепенела от страха. И на всякий случай решила не спорить.
– Я сказал: раздевайся, – ледяным тоном повторил супруг. – Тебя продали драконам не для того, чтобы ты перечила.
Я дернулась, словно от пощечины. Из легких будто воздух вышибли. Каждый новый вдох давался с трудом.
Несмотря ни на что, я осталась покорной своему мужу и господину.
Моя рука медленно потянулась к завязке на плече. Ледяные пальцы не слушались.
Мысли метались, я была растеряна и ровным счетом не понимала, что все это значило.
Неужели он прямо сейчас решил перейти к консумации брака?
Вот так, без ласк и прелюдий. Холодно и расчетливо. Как и все, что было в нашем браке. Сейчас у нас не было зрителей. Играть было ни к чему.
А Реджинальд даже не объяснил, почему так внезапно переменил свое мнение. Просто не посчитал нужным что-то объяснить.
Лента медленно упала на пол. Бретелька платья опустилась, оголяя плечо.
Дракон внимательно смотрел за тем, как я раздеваюсь.
Я потянулась к поясу и дрожащими пальцами принялась развязывать узел, но он, как назло, не поддавался.
В голове стучало одно: “За что он так со мной?”
Ведь я его уже почти любила и верила, что между нами возникло что-то неуловимое. Неужели он не мог проявить чуть больше ласки и доброты, чтобы я отдалась ему добровольно?
Обязательно надо было унизить меня? Указать, какое место я занимаю в его сердце?
Я опустила голову, чтобы Реджинальд не видел моих слез, которые текли из глаз.
Сделала вид, что узел на поясе слишком сложный.
– Поторопись, у нас мало времени, – сказал супруг и отошел к комоду.
Наверное, тоже решил раздеться. Не заниматься же ему этим в одежде!
Когда Реджинальд отошел, я почувствовала, что снова могу дышать. Воздух вокруг перестал быть таким вязким и тяжелым.
Наконец, пояс поддался. Я отшвырнула его в сторону и подняла голову.
Лицо было мокрым от слез, но я не спешила вытирать их. Зачем казаться лучше, чем я есть?
Реджинальд все еще не оборачивался. Он открыл ящик комода и на что-то там смотрел. Даже раздеваться не начал.
Я зло ухмыльнулась.
Наверное, он вспоминал, как он это делал в прошлом с любимой женщиной.
Пусть так! Пусть ему тоже будет больно!
Я сдернула последнюю ленту, порвав при этом платье.
Не страшно!
Оно мне больше ни к чему. А если что, Реджинальд оплатит новое. Сотни новых! Ведь ему нужно, чтобы я исправно играла свою роль.
Платье соскользнуло к моим ногам. Я осталась в одном тонком белье и чулках. Праздничное платье не предполагало ни сорочки, ни лифа.
Фамильное ожерелье, что муж сам надел на мою шею, я трогать не решилась. Пусть снимает тоже сам.
Я перешагнула ворох тряпок и с вызовом посмотрела на Реджинальда.
– Я… готова, – мой голос внезапно охрип и прозвучал слишком жалко.
Супруг обернулся и вздрогнул, увидев мою неприкрытую грудь. Он скользнул горящим взглядом по моему почти полностью обнаженному телу и нервно сглотнул.
– Мне совсем раздеться? – уточнила я, стараясь забыть о девичьей скромности.
Реджинальд только скривился, словно от зубной боли.
Он лишь отрицательно мотнул головой и протянул ко мне руку.
– Посмотри, – произнес он, раскрывая ладонь.
Голос Реджинальда звучал сдавленно.
Я осторожно сделала шаг и взглянула на раскрытую ладонь. От неожиданности я вздрогнула.
Там лежала пуговица. Обычная пуговица, я такие видела сотни раз и любила трогать пальчиком, когда мне маленькой доводилось посидеть на коленях отца.
Я помнила каждый изгиб родового узора, что украшал все элементы отцовской формы. Не многим военным дозволялось носить собственный герб на военном обмундировании.
Отец имел такие привилегии.
– Ты узнала ее, не так ли? – холодно спросил Реджинальд.
Я кивнула. Отпираться не было смысла.
– Но как? Откуда? – спросила я.
Ответ был не важен, я уже понимала, что это и была та самая вещь, которую так отчаянно искал Драгант с подельниками.
– Это единственная улика, которую мне оставила Равена. Она оторвала пуговицу с одежды напавшего на нее, – сказал Реджинальд.
Мне хотелось коснуться отцовской пуговицы, но дракон сжал кулак, скрывая от меня ее.
– Повернись! – приказал он.
Отпираться не было смысла. Я медленно обернулась, демонстрируя ему свою оголенную спину.
– Проклятие! – Реджинальд разразился ругательствами и ударил по шкафу. Толстая стенка дорого гарнитура треснула.
Я опустила голову.
Он призвал меня не для того, чтобы разделить постель.
Это будет акт мести за смерть Равены.
Живой мне из этой комнаты не выйти.
– Они специально подсунули мне тебя! Знали, что как только я увижу этот знак на твоей пояснице, то задушу тебя! – Реджинальд изрыгал проклятия и крушил мебель в спальне.
Я, не оборачиваясь, смиренно ждала своей участи.
Отец не мог убить беззащитную беременную женщину. Не мог! Он был человеком чести!
Но я ни слова не сказала в оправдание. Моя участь была решена еще в тот день, когда кто-то очень щедро заплатил моей семье.
Я опустилась на колени и закрыла руками лицо. Мою грудь разрывали рыдания.
Но я знала, чувствовала, что Реджинальду еще хуже.
– Они надеялись, что я увижу этот знак в нашу первую ночь! Но я не притронулся к тебе и за все время ни разу не видел этого рисунка. И тогда они засуетились! – Реджинальд засмеялся, словно безумный.
Он подошел ближе. Я замерла в ожидании удара.
Я не поворачивалась и не просила о пощаде. Просто ждала, когда все будет кончено.
Реджинальд устало опустился на постель.
– Ты ведь знаешь, что я поклялся уничтожить убийцу Равены и всех его потомков, чтобы отомстить и за смерть нерожденного сына? – спросил он.
Я кивнула.
– Керсалия меня просветила об этих планах, когда приходила, – ответила я, не поднимая головы.
– Когда это случилось? – спросил Реджинальд бесцветным голосом.
– Я тогда выбирала служанку. Она сделала вид, что пришла на собеседование. Рассказала, что ты все еще горюешь по Равене, а я ответила, что не претендую на твое сердце, – я говорила, а сама понимала, что именно в тот день я своими руками подписала себе приговор.
Я не смогла сдержать смешок. Это же надо было так попасться? А ведь ей-то я и сказала, что мы с мужем не делим постель. Через сколько об этом стало известно Императрице и ее подельникам?
Если бы я тогда не заверила эту проклятую кузину, что мы с мужем не спим вместе, то она могла подумать, что я ношу на себе другой знак.
– Одевайся! – отрешенно произнес Реджинальд.
Я подняла на него взгляд.
В глазах Реджинальда застыл холод. Он понял, что попал в ловушку, но от клятвы ему все равно не отступить.
– Это платье больше не надеть, – сказала я. – Зачем оттягивать? Ты поклялся убить меня. Мне не важно, во что я буду одета в этот момент.
Реджинальд рванул меня за руку. Я не ожидала, что в нем будет столько силы. Меня буквально подбросило вверх. Не удержав равновесия, я снова рухнула вниз, но Реджинальд притянул меня к себе.
Я оказалась у него на коленях. Обнаженная кожа горела не то от стыда, не то от страха.
– Неужели ты не понимаешь? – спросил муж, заглядывая мне в глаза.
Я медленно покачала головой.
– Убить, так убить. В чем же дело? – прошептала я. – Давай не будем растягивать эти мучения.
Неожиданно Реджинальд уткнулся мне в обнаженное плечо. Его плечи тряслись от рыданий, а по моей голой коже катились его обжигающие слезы.
– Убирайся, – прошептал он, не поднимая головы.
Я вздрогнула. Голос его казался чужим и незнакомым.
– Я не понимаю, – прошептала я.
Реджинальд поднял на меня взгляд. В его глазах снова полыхал огонь ярости.
Я отшатнулась, но он все еще крепко держал меня.
– Уходи сейчас же! Беги из моей жизни, из этого дома и из этой страны! – голос Реджинальда креп.
Его предложение было абсурдным. Куда я могла пойти? Кому я нужна в целом мире?
В дверь настойчиво постучали.
– Уходите! – крикнул Реджинальд.
– Вэлорд Картер! Господин! – послышался голос Фелиота. – У вас все в порядке? Срочное донесение!
– Прочь! – крикнул Реджинальд.
Но секретарь не унимался. Он продолжал стучать.
– Проклятие! Полог! – выругался супруг.
Он осторожно ссадил меня со своих колен на постель.
– Прикройся! – велел он.
Я откинула край покрывала и залезла под него. Сразу стало теплее.
– Вэлорд Картер! Я вас прошу, – не унимался Фелиот.
– Да иду, иду, – ворчал Реджинальд, снимая защиту и отпирая дверь.
Секретарь ввалился в комнату. Увидев разбросанную одежду и меня, выглядывающую из-под покрывала, он смущенно отвел взгляд.
– Простите, – пробормотал он. – Дело не терпит промедления.
– Говори уже, – вздохнул Реджинальд.
– В Текской области снова волнения. Горцы захватили приграничные села. Ваш адъютант прислал сообщение, – секретарь вручил мужу записку.
В задумчивости он кинул бумагу на комод и прошелся по комнате. Фелиот все еще стоял у дверей, а я была вынуждена сидеть на постели.
– Как там наша гостья? – внезапно спросил Реджинальд.
– Сирата все сделала, – ответил секретарь.
– Хорошо, пусть они помогут моей жене одеться, а я пока отправлю пару сообщений, – к моему мужу вернулось его обычное самообладание.
Казалось, что внезапное нападение отодвинуло на второй план все, что было до этого.
Мужчины ушли, а я осталась одна.
Если бы Фелиот не пришел, то совершил ли Реджинальд акт возмездия? Я была уверена, что нет. Что-то изменилось.
Почему же его так трясло? Что стало причиной его слез? Наверняка он не раз убивал, так в чем же дело?
– Госпожа? – в комнату заглянула Сирата с ворохом одежды, а за ее плечом виднелась уже повеселевшая Нора.
– Входите, – сказала я.
Пока Сирата одевала меня, Нора собрала обрывки платья с пола и аккуратно сложила его на постель рядом с пуговицей от отцовского мундира.