В тот день шел проливной дождь, и внезапно резко похолодало. Я сидела в кабинете и делала записи в дневнике.
В комнате благодаря включенному обогревателю было тепло. А за оконным стеклом словно раскинулся другой мир. Мне всегда нравилась дождливая погода, а холодная — нет. Мудзу как-то сказал, что это связано с избытком энергии инь в моем теле, а по-моему, все дело было просто в пониженном артериальном давлении. Еще, по словам Мудзу, ему ни разу не доводилось видеть женщину с таким мощным, но двойственным, противоположно заряженным энергетическим потенциалом, а следовательно, и противоречивым характером. С точки зрения даосизма это значило, что во мне был избыток энергии, как ян, так и инь.
Я захлопнула дневник, подошла к окну и смотрела на дождь. Сверху низвергались потоки воды. Казалось, мир на грани потопа. И подступавшая извне угроза вселенской катастрофы лишь обостряла ощущение покоя и безопасности, которое я испытывала, находясь в доме.
Последний день Ника в Шанхае. Через час он заедет за мной и отвезет на ужин в итальянский ресторан. На протяжении его пребывания здесь мы постоянно ужинали вместе, но и только…
На этот раз все будет иначе. Мы понимали друг друга без слов. Меня никогда не страшила физическая близость с мужчиной. Но, как ни странно, размышляя об отношениях с Ником, я все время видела свое предназначение в сохранении целомудрия, мне казалось, что именно оно соответствует моему нынешнему душевному состоянию.
А Ник, вызывая у меня удивление, вел себя здесь гораздо сдержаннее, чем в Нью-Йорке и в Испании, иначе мы не смогли бы провести вместе столько спокойных, беззаботных дней.
Я бродила из комнаты в комнату. Уже переодевшись, как обычно, в черное, с зеленоватым отливом, шелковое облегающее платье, я вдруг спохватилась и поняла, что моему наряду чего-то недостает. Нашла в ванной и надела рубиновые серьги, подаренные Мудзу в Аргентине; колье из белого золота осталось в коробке — оно не сочеталось с платьем. Посмотрела в зеркало и улыбнулась своему отражению. Кто-кто, а эта женщина не понаслышке знала, что такое жизненные сложности и душевный разлад.
Зазвонил телефон. Ник ждал меня внизу в машине.
Я переобулась в туфли на шпильках от «Виа Спига»{107} и спустилась. Ник открыл дверцу машины и, держа зонт над головой, подбежал ко мне:
— Давай быстрее, детка. А не то придется добираться до ресторана вплавь!
Водитель очень осторожно вел машину, продираясь сквозь пелену дождя. Был час пик. Нику не сиделось на месте от нетерпения.
Я дотронулась до его руки и улыбнулась:
— Как ты?
Он поцеловал мою руку и ответил:
— Лучше.
Он перестал с беспокойством смотреть в окно на мокрые от дождя машины, по-черепашьи ползущие в общем потоке автомобилей. Какое-то время спустя он произнес:
— Знаешь, ты сильно изменилась с нашей первой встречи!
Я опять улыбнулась, не представляя, что он скажет дальше.
— Ты стала больше улыбаться, чаще, чем в Нью-Йорке или Испании.
В ответ я улыбнулась еще шире, так, что глаза превратились в две узкие щелочки:
— Разве? Между прочим, ты тоже изменился!
— Каким же образом? — озадаченно спросил он.
— Обращаешь внимание на то, чего раньше не замечал. Все еще по привычке твердишь «я, я, я», но потихоньку начинаешь думать не только о себе, но и об окружающих.
Он громко рассмеялся:
— Ты просто прелесть!
— Заведение, где мы ужинали, назвалось «Шанхай № 1». В этот итальянский ресторан частенько наведывались разные знаменитости, например, Паваротти.
Мы сели за столик. Подошел услужливый и улыбчивый официант.
— Не откажешься от белых трюфелей и хорошего красного вина? — спросил Ник. Попробую привить тебе вкус к другой еде, кроме китайской.
— Мне все равно, — ответила я.
Ник сделал заказ. Принесли еду. Мы молчали.
— Скажи что-нибудь, — попросила я, положив вилку и взглянув на него. В обществе молчаливого Ника мне было как-то непривычно и неуютно.
— Останься у меня сегодня, — произнес он, не сводя с моего лица пронзительного немигающего взгляда. Уголок его рта подрагивал от волнения. В голубых глазах — выражение отчаянной решимости, как у человека, готового смести любого, кто встанет у него на пути.
Ужин был съеден, счет оплачен. Ник взвалил меня себе на плечо и потащил вниз по лестнице с третьего этажа на первый. Сначала я отбивалась и пыталась вырваться. Но потом испугалась, что облегающее платье затрещит по швам, и сдалась. Смирилась с тем, что меня тащат на плече у всех на виду, как поросячью тушу, причем мои ноги не слишком элегантно торчали из боковых разрезов узкого платья. В общем, изрядно повеселила окружающих! Ник обожал быть в центре внимания!
Я сидела на софе рядом с рождественской елкой от «Феррагамо», положив ноги на кофейный столик и переключая каналы телевизора. В одном из репортажей выпуска новостей «Си-Эн-Эн» говорилось, что Белый дом не исключает возможности военного вторжения в Ирак. На «Би-Би-Си» обсуждали проблему наличия ядерного оружия у Северной Кореи. В итоге я переключилась на MTV и рассеянно наблюдала за тем, как на экране пели и танцевали какие-то разряженные девицы.
Ник ходил из комнаты в комнату, укладывая вещи.
— Терпеть не могу собираться, — сказал он. — Если мы поженимся, будешь укладывать мне чемоданы!
— А если я буду паковать чемоданы, мы поженимся? — ответила я, не отрываясь от экрана.
Он принес морковный сок и шоколадку.
— Спасибо, — сказала я.
— На сегодняшнюю ночь я твой верный раб, — заявил Ник. — Если будешь чем-то недовольна, можешь меня отшлепать.
Мы разошлись по разным ванным комнатам. Мне он уступил более уютную. Я сидела в воде, задумчиво грызла ногти, уставившись в пустоту, пока Ник не начал стучать в дверь.
— Еще пять минут! — я чувствовала, что он стоит за дверью.
Через пять минут он снова постучал:
— Коко, ты в порядке?
— Все хорошо, — ответила я, медленно вылезла из воды, вытерлась и намазалась лосьоном. Затем снова надела черное с зеленым отливом шелковое платье и рубиновые серьги.
Когда я открыла дверь, Ник удивился, увидев, что я одета:
— Что ты задумала?
Я легла на кровать. Он осторожно погладил шелковую оболочку, плотно облегавшую мое тело.
— Красота! Жаль рвать его!
Ник не сводил с меня глаз, тяжело дыша от волнения.
Я поцеловала его — долго и страстно, — а потом отодвинулась и прошептала:
— Давай, разорви его. Ничто так не возбуждает, как звук рвущегося шелка.
— А что же ты наденешь завтра? — вдруг спросил он.
— У меня в сумке есть запасное платье, — ответила я.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.
— Господи, никогда не встречал женщины, похожей на тебя! — воскликнул Ник и добавил: — Сейчас вернусь.
И как был, в полуобнаженном виде, подошел к бару.
Выпив, Ник превратился в неудержимого и страстного любовника, раздирая льнущий к моему телу шелк так, будто делал это всю жизнь. Невесомые обрывки разлетались, подобно цветочным лепесткам — поистине декадентское зрелище. При разрыве шелк издавал ни с чем не сравнимый, тонкий, едва уловимый звук, пробуждающий плотское влечение.
В порыве страсти мы забыли обо всем… Подобно шелковой материи, мир вокруг нас распался, и мы парили в воздухе, как невесомые лоскутки, вне времени и пространства, летели и трепетали…
…и задыхались от упоения. Внезапно я очнулась от этого сладкого беспамятства, ощутив влагу между ног — Ник не воспользовался презервативом! Я спрыгнула с кровати и опрометью бросилась в ванную.
Ник едва поспевал за мной, подошел и обнял сзади:
— Господи, ты в порядке?
Я растерянно замотала головой:
— Не знаю.
Он открыл кран и помог мне вымыться. Был очень нежен, и мне полегчало.
— Теперь ты помоги мне, — попросил он, выключая воду.
— В чем это?
Он стоял рядом с унитазом.
Я обхватила рукой его член.
— Несносный извращенец! — воскликнула я. — Еще ни один мужчина не просил меня о таком!
— Это ты меня развратила, — ответил он и застонал, стиснув зубы: — Ничего не получается, не вытекает и все, просто снова хочу тебя.
Я глянула вниз — он говорил чистую правду. Зарычав как разъяренный тигр, Ник схватил меня, поднял, развел мне ноги в стороны. Я обхватила его ими за талию, закрыла глаза и почувствовала, как его член снова вошел внутрь.
На следующее утро мы наспех попрощались. Он отправился в аэропорт, а я — домой. Вскоре ко мне на квартиру из отеля доставили рождественскую елку от «Феррагамо».
32Отъезд одного, приезд другого
Вопрос:
Ветер дует, а флаг колышется. Что из них движется — флаг или ветер?
Учитель дзэн-буддизма Хой Нэн:
Ни то, ни другое, движение существует лишь в нашем воображении.
Утром, когда мы прощались с Ником, было холодно и сумрачно. В воздухе пахло угольной гарью. Птиц не было видно, с деревьев облетели последние листья. Я вернулась домой совсем без сил и первым делом направилась к телефону.
Снова услышав голос Мудзу на автоответчике, я почувствовала себя совершенно беспомощной. Не могла понять, что же происходит; оставалось просто принять ситуацию, как данность.
Автоответчик сообщил, что Мудзу собирается в Токио на фестиваль независимого документального кино со своей картиной о певце Хулио из Доминиканской Республики. Поэтому последнее время он был страшно занят, завершая монтаж фильма. У его фирмы появились новые клиенты. Так что будут спонсоры…
Дня через два приедет в Шанхай. Принял это решение буквально в последний момент, потому что сильно соскучился по мне. Дальше голосом Мудзу автоответчик продиктовал номер его телефона в Токио и издал звук, похожий на поцелуй, а потом добавил:
— До встречи в Шанхае!
Я снова и снова прокручивала запись; мне хотелось не только послушать голос Мудзу, но и понять его настроение. Как он теперь воспринимает наши отношения, что думает? Предложит ли он снова жить вместе или собирается окончательно порвать со мной, и, как принято говорить, «остаться добрыми друзьями»?