Эмма почувствовала в тоне Натали издевку, но сострадание все затмило.
— Позволь мне отвезти тебя домой. Я помогу тебе!
— У тебя у самой проблемы, — сказала Натали.
У Эммы сжалось сердце:
— Что тебе об этом известно?
— Видишь ли, нападение в день твоей свадьбы случилось здесь, совсем рядышком, — сказала Натали.
Эмма была так потрясена встречей с Натали, что на время забыла про то, что ее собственная жизнь в опасности.
— Это правда, — сказала она. — Дэвид только что был здесь. Ты его видела? Он, наверное, не узнал тебя. Он… пытается найти меня.
— Ты прячешься от него? — спросила Натали.
— Да. Кажется, именно он и пытается меня убить. Это долгая история. Честно говоря, кошмарная. А кто открыл ему дверь?
— Один мой друг, — сказала Натали.
— Он назвал тебя мамой.
— Я ему не мать, — сказала Натали.
— Тогда почему…
— Так проще, — резко сказала Натали. — Расскажи поподробнее, Эмма. Если ты хочешь сбежать от мужа, могла бы просто исчезнуть — как это сделала я.
— Зачем мне исчезать? — воскликнула Эмма. — Ни за что! Я не собираюсь скрываться всю жизнь. Пусть с ним разбирается полиция.
Натали бесстрастно рассматривала подругу.
— Ты и сама у нас настоящий полицейский, — сказала она. — Пытаешься поддержать закон и порядок.
На сей раз было очевидно, что это оскорбление.
— Я хотя бы понимаю, что правильно, а что нет, — сказала Эмма. — Ты ведешь себя неправильно. Берк, бедняга, страдает, думает, что ты умерла. — И тут ее пронзила неожиданная мысль. — Погоди-ка! Берк же опознал тело.
— Великий психолог! — презрительно фыркнула Натали. — Он поверил в то, во что и должен был поверить. Он прочитал мою записку, увидел мою машину. Когда нашли рыжеволосую утопленницу в моей одежде, он решил, что это я и есть. Труп успел разложиться.
— Но если это была не ты, то кого же он опознавал? — спросила Эмма.
— Это не имеет значения. Ты ее не знаешь, — раздраженно отмахнулась Натали. — Она работала на местной бензоколонке.
Эмма вспомнила фотографию, которую видела только что. Та рыжеволосая девушка, которая исчезла, отработав смену.
— Шеннон О'Брайен? — воскликнула Эмма.
— Молодец, Эмма, — устало бросила Натали.
— Ты хочешь сказать, это ты ее утопила? Натали, не могла же ты…
Взгляд Натали был холоден и безразличен.
— Она была наркоманкой. Когда я нашла ее, она валялась на обочине. Вот тогда мне и пришла в голову эта идея. Я поняла, что будет лучше, если меня сочтут мертвой. Ведь жизнь поэта Натали Уайт так и так кончилась. Моя жизнь была полным кошмаром. Я решила, что самоубийство хотя бы пробудит интерес к моему творчеству.
— Жизнь кончилась? О чем ты говоришь? Ты поднялась до таких высот! Получила медаль Соломона.
Натали недовольно помотала головой:
— У меня бы ее отобрали. Моя репутация рухнула бы. Я не собиралась отправляться в тюрьму. Другого выхода не было.
— Я тебя не понимаю, — сказала Эмма.
— Ну, извини, — с издевкой сказала Натали. — Я думала, Дэвид тебе все рассказал. У популярности есть и обратная сторона. Видишь ли, весной случилось дорожное происшествие. Был сбит насмерть один старик. Университетский профессор на пенсии.
— Да, припоминаю. Виновный скрылся, да?
Натали пожала плечами:
— Но остался свидетель. Один парень следил с камерой за своей любовницей. Он заснял и ДТП, но полицейским ничего не сказал — боялся, что жена узнает. А когда увидел меня по телевизору, сразу признал. Он меня шантажировал.
— Это была ты? — изумилась Эмма. — Ты была за рулем?
— Это был всего лишь старик, — бросила Натали.
— Как ты можешь так говорить! — возмутилась Эмма.
— А как можешь так говорить ты? — Натали метнула на нее гневный взгляд. — Девочка из образцовой семьи! Ты и представить себе не можешь, что мне пришлось пережить.
— Все я отлично представляю, — с отвращением сказала Эмма. — У тебя было жуткое детство. Все отлично знали, как ты настрадалась. Я это много раз слышала. И много раз тебя утешала. Никто не знает, что тебе пришлось пережить? Да ты никому не давала про это забыть.
— Сука ты, Эмма! — Натали со всей силы толкнула Эмму. Эмма рухнула на грязный пол, а Натали выхватила из кожаных ножен, висевших у нее на поясе, охотничий нож. И, не дав Эмме подняться, толкнула ее в бок. У Эммы разошлись швы, бок заливала липкая кровь. Эмма, ловя ртом воздух, зажала рукой бок.
— А ну, вставай! — орала Натали.
Эмма наконец увидела, что взгляд у нее безумный.
Эмма вспомнила про парня в бейсбольной кепке, которого видела на крыльце. Кто он и куда делся? Может, он все еще здесь? Может, она может обратиться за помощью к нему?
— Вставай! — рявкнула Натали и ткнула Эмму в плечо ножом. Эмма с трудом поднялась на ноги. Натали приставила Эмме нож к горлу. — Шагай! — велела она.
Они прошли через грязную кухню в спальню, где были только неприбранная кровать, стул с высокой спинкой и письменный стол.
— Садись, — приказала Натали и выдвинула стул на середину комнаты. Эмма села, Натали достала из ящика стола моток веревки и привязала Эмму к стулу.
Эмма пыталась не прижимать руки к телу.
— Зачем ты это делаешь? — воскликнула она. — Я никогда тебя не обижала. Все эти годы я была тебе другом. Даже в день свадьбы я жалела о том, что тебя нет рядом.
— Да что ты? — сверкнула глазами Натали. — Я тоже жалела, что пропустила этот спектакль.
На Эмму вдруг накатила волна страха:
— Погоди-ка… Ты сказала, что про сбитого старика мне мог рассказать Дэвид.
— Но он ведь не рассказал! — Натали мерзко усмехнулась. — Он хранил нашу тайну.
— Какую тайну?
— Ну, соображай. Как ты думаешь, к кому я могла обратиться за помощью?
— К своему мужу, — ответила Эмма. — К Берку.
Натали закатила глаза.
— Как же, к Берку… К этому святому? О да, он бы мне, конечно, посочувствовал.
— Берк тебя обожал.
— Жена-поэтесса! Звезда его мирка. Блестящая красавица, которой нужна легкая психологическая поддержка. Он бы не смог смириться с мыслью о том, что его сокровище — убийца. Нет, я рассказала обо всем другу. Другу, с которым я встречалась для полуденных радостей в том домике, где ты намеревалась провести медовый месяц.
— Ты и Дэвид…
— Да! — сказала Натали.
Эмма не могла дышать — не хватало воздуха. Она представила себе Дэвида там, с Натали — двух тайных любовников, предающихся запретной страсти в том самом доме, через порог которого Дэвид перенес ее на руках. В домике, где над ней был занесен топор. Там, где он пытался ее убить.
Глава пятнадцатая
Глаза у Натали сверкали.
— Ты ведь ничегошеньки не знала, да? Не знала, что он мой. Что он любит меня.
Дверь спальни распахнулась, на пороге возник парень с перекошенным от злости лицом. Он снял бейсболку, Эмма увидела лиловый ирокез и татуировку в виде третьего глаза.
— Прекрати! — завопил он. — Прекрати рассказывать о нем так. Его здесь нет, он тебе не поможет. Он уехал. Это я тебя люблю!
— Киран! — потрясенно воскликнула Эмма.
— Убирайся, — буркнула Натали.
— Ты — моя. Ты сама так говорила. Говорила, что ты — моя! Так почему же ты все время твердишь о нем?
— Успокойся. Давай поговорим не здесь, — сказала Натали.
— Я сделал все, что ты хотела. Зачем тебе надо меня мучить? Я думал, мы уедем отсюда. Зачем ты ее впустила? Зачем рассказала ей?
— Она должна знать. Она думает, что я лгу.
Киран покачал головой.
— Ты обещала больше о нем не вспоминать. — Он развернулся и выскочил из спальни.
— Киран! — крикнула Натали и бросилась за ним. — Мальчик мой, не надо!
Эмма слышала их голоса в гостиной и изо всех сил старалась разобрать слова.
— Конечно, люблю, мальчик мой, — шептала Натали.
— С меня хватит! — возмущался Киран. — Когда все это кончится?
И вдруг в соседней комнате все стихло. Что там такое, подумала Эмма. Киран, этот несчастный, запутавшийся паренек, неужели он с самого начала знал, что Натали жива? Эмма вспомнила, как он всегда был одинок, вспомнила его полные болезненной тоски стихи.
Как они оказались здесь? В этой богом забытой хижине? У Эммы голова шла кругом, но одно она знала наверняка. Ситуация сложилась неуправляемая и опасная. Первым делом надо было отсюда выбраться.
Телефон остался в сумке, у входа — там, где Натали на нее набросилась. Да и связи здесь нет. Нужно было придумать, как сбежать. В спальне было одно окно с частыми переплетами: похоже, его годами не открывали. Надо решать проблемы постепенно, напомнила она себе. Сначала — избавиться от веревок.
Она вспомнила о своем еще не рожденном ребенке, которому надо было дать жизнь. «Алоизиус, я не позволю им убить нас». Она напрягла все мышцы, раздвинула руки, веревки немного ослабли. Потом то же самое проделала ногами. Сколько времени на это уйдет? — подумала она. — И сколько у меня есть времени?
Эмма пыталась ослабить веревки, дело продвигалось медленно, было трудно и больно, она все время прислушивалась к шепоту и крикам, доносившимся из соседней комнаты. И тут ее осенило. Если попробовать накинуть веревки на столбик у кровати, может, их удастся перетереть. Упираясь в задние ножки стула, она добралась до кровати.
Она тревожно взглянула на дверь, но ее, кажется, никто не услышал. Ну, давай, велела себе Эмма. Она приподнялась вместе со стулом и попробовала накинуть руки на столбик у кровати. Но она не могла видеть, что находится у нее за спиной, поэтому промахнулась и повалилась на пол. Она лежала на боку, все тело нестерпимо болело.
— Она упала, — услышала Эмма голос Кирана.
— Ну и черт с ней! — сказала Натали.
У Эммы брызнули слезы — от боли и бессилия. В нос лезли комки пыли из-под кровати, она задыхалась. Невидящим взглядом она смотрела на груду одежды, валявшуюся под кроватью. Кофта с капюшоном и еще что-то. Эмма узнала эту вещь не сразу. Вязаный лыжный шлем. Черный, с красным ободком вокруг прорезей для глаз.