ирного магазина. Это были они – подаренные мне на день рождения серьги. В точности они. Разинув рот, я рассмотрела их повнимательнее и увидела ценник. Пять тысяч долларов! Я стояла так, наверное, несколько минут. Как ни крути, это было потрясение. Получается, Ленна соврала, что сама сделала их? И потратила пять тысяч на подарок ко дню рождения? Раньше за ней не водилось врать, и она была не так богата. Ладно, пусть она сделала копию из бронзы или чего-то еще и только сказала, что они золотые, чтобы сделать мне приятное. Но и это не в ее стиле. Что за чертовщина?
Недоумение придало мне смелости зайти в магазин. Точнее, подойти к двери и нажать на кнопку звонка. Через какое-то время мне открыли. Появившаяся из-за шторы продавщица выглядела так, будто закончила Рэдклифф, защитив диссертацию по синим чулкам. Возможно, только таких и брали на работу в этом магазине.
– Чем могу быть полезна?
– Я хотела бы посмотреть серьги, что у вас на витрине.
От одного взгляда на мои уши в ее отношении ко мне как будто поднялся занавес – то есть, когда я вошла, я была просто очередным нулем в клетчатой юбке, просящим о дозволении хоть немного подышать воздухом их заведения. Но то обстоятельство, что на моих мочках висели знакомые пять тысяч долларов, все полностью изменило: эта женщина будет моей рабыней – или подругой – на всю жизнь, мне стоило лишь сказать кем.
– Да-да, конечно, «Дикси».
– Конечно что?
Она улыбнулась, словно услышала что-то очень смешное. До меня быстро дошло, что я, по ее мнению, наверняка прекрасно знаю, что такое «Дикси», раз ношу их.
Продавщица взяла с витрины сережки и осторожно положила их передо мной на бархатную подставку. Они были так прекрасны, что в восхищении я на какое-то время забыла, что на мне точно такие же.
– Я так удивилась, увидев у вас такие же. Мы получили их всего неделю назад.
Быстро сориентировавшись, я сказала:
– Мне купил их муж, и они мне так нравятся, что я подумала, не купить ли такие же сестре. Расскажите мне о мастере. Его зовут Дикси?
– Я сама немного знаю, мадам. Лишь хозяин знает, кто такой Дикси и откуда они пришли… Но кто бы это ни был, он поистине гений. И «Булгари», и люди из группы «Мемфис» уже интересовались, кто это и как с ним связаться.
– Откуда же вы знаете, что это мужчина? – Я положила серьги и прямо посмотрела на нее.
– О, я не знаю. Просто работа выглядит так по-мужски, и я предположила… Может быть, вы правы: возможно, это действительно женщина. – Она взяла одну сережку и поднесла к свету. – Вы заметили, что они не столько отражают свет, сколько усиливают его? Золотистый свет. Вы можете любоваться им в любое время, когда захотите. Никогда не видела ничего подобного. Завидую вам.
Они были настоящие. Я отправилась к ювелиру на 47-й стрит, чтобы оценить их, а потом в один из двух городских магазинов, где продавались «Дикси». Об авторе этих изделий никто ничего не знал, или просто они не хотели говорить. Торговцы держались почтительно и любезно, но на вопрос о происхождении украшений отвечали молчанием.
– Этот джентльмен просил не разглашать о нем каких-либо сведений, мадам. Мы должны уважать его желание.
– Но это мужчина?
Профессиональная улыбка.
– Да.
– Могу я связаться с ним через вас?
– Да, я уверен, это возможно. Могу быть полезным чем-нибудь еще, мадам?
– Что он еще делал?
– Насколько мне известно, только серьги, авторучки и вот этот брелок.
Он уже показывал мне авторучку, в которой не было ничего особенного. Теперь он принес маленький брелок с женским профилем. Профилем Ленны Роудс.
Я вошла в магазин, звякнул колокольчик. Майкл был занят с посетителем и только улыбнулся мне, давая понять, что подойдет, как только освободится. Он открыл «Чернила» почти сразу же по окончании колледжа, и с самого начала дела пошли успешно. Чернильные авторучки – капризные, не дающие спуску вещи, требующие полного внимания и терпения. Но они также полны блеска и обаяния старины: эта восхитительная медлительность, не предлагающая никакого иного вознаграждения, кроме вида блестящих чернил, влажно стекающих на сухую страницу. Посетители «Чернил» были богаты и не очень, но у всех в глазах горел огонек коллекционера и неутолимое желание наркомана. Пару раз в месяц я работала там, когда Майклу не хватало рабочих рук. Это научило меня восторгаться старыми детальками из бакелита и золота – страсть не хуже всякой прочей.
– Привет, Джульет! Утром заходил Роджер Пейтон и купил тот желтый «Паркер» – «Дуофолд». Знаешь, на который он несколько месяцев любовался?
– Наконец-то. Заплатил полную цену?
Майкл усмехнулся и отвел взгляд.
– Родж не может себе позволить полную цену. Я продал ему в рассрочку. А у тебя какое дело?
– Ты когда-нибудь слыхал о ручке «Дикси»? Она слегка напоминает «Сантос» Картье.
– «Дикси»? Нет. Похожа на «Сантос»? – По его лицу я поняла, что он говорит правду.
Я достала брошюру, которую взяла в ювелирном магазине, и, открыв на странице с фотографией авторучки, протянула ему. Реакция Майкла была незамедлительной.
– Вот ублюдок! Сколько мне еще терпеть этого типа?!
– Ты его знаешь?
Когда Майкл оторвал глаза от фотографии, на лице его боролись злоба и замешательство.
– Знаю ли я его? Еще бы не знать. Он живет в моем доме, и я знаю его прекрасно! Значит, «Дикси»? Милое название. Милый человек… Погоди. Я кое-что покажу тебе, Джульет. Только оставайся здесь. Не двигайся! Вот дерьмо.
В «Чернилах» за прилавком висит зеркало. Когда Майкл вышел в служебное помещение, я взглянула на свое отражение и сказала:
– Ну вот ты и добилась своего.
Он тут же вернулся.
– Вот, полюбуйся. Хочешь увидеть что-то красивое? Посмотри вот на это.
Он протянул мне синий бархатный футляр. Я открыла и увидела… авторучку «Дикси».
– Но ты же сказал, что никогда не слышал о них.
Его голос звучал обиженно и громко.
– Эта авторучка – не «Дикси». Это «Синбад». Оригинальный цельнозолотой «Синбад», изготовленный компанией Бенджамина Суайра в Констанце, Германия, году в пятнадцатом. По слухам, ее автор – итальянский футурист Антонио Сант-Элиа, но это не подтверждено. Красивая, не правда ли?
Ручка была действительно красивая, но Майкл был так рассержен, что я бы в любом случае не посмела сказать «нет» и потому с готовностью кивнула.
Он забрал ручку обратно.
– Я продаю авторучки двадцать лет, но за все время видел лишь две таких. Одна принадлежала Уолту Диснею, а другая мне. Сколько за такую даст коллекционер? Тысяч семь долларов. Но, как я уже сказал, ее просто нигде не найдешь.
– А разве людям из «Дикси» ничего не будет за подделку?
– Нет, так как я уверен, что они или купили права на этот дизайн, или между оригиналом и этой новой ручкой есть небольшие различия. Дай-ка мне снова взглянуть на брошюру.
– Но у тебя же оригинал, Майкл. Он сохраняет свою ценность.
– Да не в этом дело! Дело не в цене. Я все равно никогда его не продам… Ты знаешь классический «порше»-«лоханку»? Это один из самых необычных, великолепных автомобилей всех времен. Какой-то ушлый, циничный тип понял это и теперь делает фиберглассовые копии. Они очень хорошо изготовлены и напичканы всеми новейшими прибамбасами… Но это фальшивые машины, Джульет. Вдохни их запах – они пахнут сегодняшним днем, это машина с пластмассовыми штучками и разумно срезанными углами, которых тебе не видно. Собственно для машины это несущественно, но это важно для настоящей вещи. Чудо, что Порше спроектировал ее так хорошо и продуманно столько лет назад. Это – искусство. Но все оно – в оригинале, а не просто в облике убедительной копии. Гарантирую тебе, что у этой ручки «Дикси» внутри тоже пластмасса, а в золотом пере, наверное, лишь треть того золота, что есть в оригинале. Выглядит хорошо, но в этих срезанных углах теряется вся суть… Знаешь, рано или поздно ты сама докопаешься, так что, я думаю, лучше тебе узнать сейчас.
– О чем ты говоришь?
Майкл достал из-под прилавка телефон и сделал мне знак немного подождать. Он позвонил Ленне и в нескольких словах рассказал ей об изделиях «Дикси» и как я их обнаружила…
Глядя на меня, Майкл спросил:
– Ленна, он тебе говорил, что делает это?
Не знаю, что она долго говорила ему в ответ, но его лицо оставалось бесстрастным, как сковородка.
– Знаешь, я собираюсь привезти к нам Джульет. Хочу, чтобы она с ним познакомилась. Что? Потому что мы должны что-то с этим делать, Ленна! Может быть, у нее возникнет мысль, что именно. По-твоему, это нормально? Ах, да? Это интересно. Думаешь, и для меня это нормально?
Он брызгал слюной на весь магазин.
Когда Майкл открыл дверь, сразу за порогом стояла Ленна, скрестив руки на груди. Ее нежное лицо скривилось в вызывающей гримасе.
– Все, что он тебе, наверное, рассказал, – неправда, Джульет.
Я подняла руки:
– Он ничего мне не рассказывал, Ленна. Я даже не собиралась сюда ехать. Я лишь показала ему фотографию ручки.
Это было не совсем правдой. Я потому и показала Майклу фотографию ручки, что хотела разузнать побольше о «Дикси» и, возможно, о моих сережках за пять тысяч. Да, иногда я любопытна. Мой бывший муж говорил мне это даже слишком часто.
Роудсы, и Майкл, и Ленна, были спокойными и рассудительными людьми. Кажется, я никогда не видела, чтобы они не соглашались в чем-то важном или повышали голос друг на друга.
Но теперь Майкл прорычал:
– Где он? Опять жрет?
– Возможно. Ну и что? То, что он ест, тебе все равно не нравится.
Он повернулся ко мне:
– Наш гость – вегетарианец. Его любимая пища – сливовые косточки.
– О, Майкл, это низко. Это в самом деле низко. – Она повернулась и вышла из комнаты.
– Значит, он на кухне? Ладно. Пошли, Джульет. – Майкл взял меня за руку и потянул за собой к их гостю.