Вскоре колеса экипажа загрохотали по узким, извилистым улицам средневекового города, окруженного стеной. Достигнув площади Оружия, главной площади города, с поднявшейся в XIII веке сторожевой башней, они свернули в боковую улицу, и Пьер остановил лошадей перед маленькой таверной для рыбаков. Сквозь грязные занавески просачивался красноватый свет.
Спустившись, Чарльз твердо взял Марию за локоть и повел ее внутрь. Они оказались в скудно освещенном помещении с низким потолком, пропитанном запахами спиртного и табачного дыма. Сидевшие за столами моряки и рыбаки что-то громко обсуждали, не забывая выпивать и панибратски шлепать служанок по широкой спине или крутому заду.
— Неужели мы здесь остановимся? — шепотом опасливо спросила Мария.
— Не отходите от меня, и вас не тронут. Увидев новых посетителей, сидевший в дальнем конце комнаты человек встал и вскинул корзину на спину. Мария испуганно ахнула, когда он стал пробираться к ним через клубы дыма, потому что в жизни не видела более страшного, человека. Он был гигантского роста, с широченными плечами и огромными кулаками. На его косматой голове криво сидела красно-зеленая помятая треуголка, густая черная борода наполовину скрывала его лицо с налитыми кровью глазами и широким носом, видимо когда-то расплющенным ударом.
— А вы рано, — хриплым басом сказал он Чарльзу, опуская на пол корзину. — Я думал, вы приедете только завтра.
— Мы спешили, — коротко ответил Чарльз и оттащил человека в сторонку, чтобы их не могли подслушать, что было сомнительно, поскольку взоры большинства посетителей были прикованы к смазливой и плотно сбитой служанке, принесшей кружки с пивом.
— Доехали благополучно?
— Так, был один случай, но могло быть и хуже.
— Не важно, главное, вы уже на месте.
Чарльз обратился к своей спутнице:
— Мария, это Жак.
Жак стащил треуголку и широко улыбнулся:
— Рад с вами познакомиться, мадемуазель.
— Мадам, — тихо поправил его Чарльз. — До тех пор, пока мы не доберемся до Англии. Ты можешь переправить нас сегодня ночью? Тогда нам не придется снимать комнату. Мне не хотелось бы задерживаться в Кале на неопределенный срок.
— Только на рассвете, когда начнется прилив. Отдохните здесь пару часов, а потом подниметесь в лодку. Вы будете не одни, есть и другие пассажиры.
— Я и не сомневался. Мы придем в гавань заранее.
Мария пораженно посмотрела на Чарльза. Неужели этот страшный человек ждал их?
— Чарльз, в Дувр ходит много кораблей, есть еще и пакетботы. Я уверена, что мы найдем место на одном из них.
— Жак перевез меня из Англии. Не желая привлекать к себе внимания, я попросил его встретить меня здесь и доставить обратно.
Мария изумилась:
— Не привлекать внимания? Чарльз, неужели ты его не видишь? Не хочу обидеть вас, Жак, но вы не можете не привлекать внимания! Я в жизни не видела человека, который наводил бы на меня такой страх!
Жак разразился громким добродушным хохотом:
— Не беспокойтесь, сударыня. Внешность не всегда соответствует действительности. Я всего лишь простой моряк, продаю наловленную мною макрель. — Он ткнул ногой по корзине. — Я кроткий, как овечка, и совершенно безобидный.
Мария заставила себя всмотреться в его лицо.
— Мне необходимо быть в Англии, так что придется поверить вам на слово.
— Можете мне поверить, лодка у меня крепкая и надежная. Мне нужно до выхода в море кое-что сделать, — обратился Жак к Чарльзу, понизив голос и насупив кустистые брови: — Будет лучше, если вы никому не скажете, что с приливом выйдете со мной в море.
Чарльз серьезно кивнул:
— Не беспокойся, Жак, я понимаю.
Нахлобучив треуголку на голову и вскинув корзину на спину, Жак махнул рукой на прощание и направился к двери, где остановился и оглянулся на них.
— Сегодня ночью море бурное. Советую выпить на ночь грогу. Спозаранок в гавани холодно.
Чарльз обернулся к своей испуганной спутнице и подбодрил ее улыбкой:
— Жак сказал правду. Он действительно самый безобидный человек, если его не спровоцируют.
— Вы в этом уверены? Простите, Чарльз, что не разделяю ваше мнение. Этот человек поразительно похож на пирата.
Чарльз едва слышно засмеялся:
— Разница только в том, что у него нет повязки на одном глазу или деревянной ноги, хотя некоторое сходство с пиратом у него действительно есть, поскольку он — джентльмен удачи и одновременно рыбак.
Мария нахмурилась, вспомнив кое-что:
— А люди, которые поплывут с нами? Кто они такие, Чарльз, и почему такая таинственность?
— Потому что эти люди — аристократы, они спасаются бегством. Жак за плату взялся благополучно доставить их в Англию. Сейчас это стало своего рода заработком. Дело, конечно, опасное, но прибыльное. — Он огляделся вокруг. — Теперь можно отпустить Пьера. Оказывается, у него здесь, немного дальше от берега, живут родственники. Он будет рад немного отдохнуть у них перед возвращением.
Чарльз и Мария вышли во двор, и попали под ветер, принесший с собой капли дождя и крепкий запах моря. Попрощавшись с Пьером, они вернулись в таверну, поужинали жареным поросенком, и по совету Жака Чарльз заказал горячего грога.
— Выпейте немного, в лодке будет холодно. Мария не была так в этом уверена и с подозрением посмотрела на крепкий напиток. Она никогда не пила спиртного и хотела отказаться, но Чарльз наклонился к ней и прошептал ей на ухо:
— Не поднимайте шума, Мария, на нас могут обратить внимание.
Мария отважно сделала глоток, но сразу задохнулась и закашлялась, и Чарльз с добродушным смехом хлопнул ее по спине, едва не свалив на пол.
— Мне следовало предупредить вас. Сначала невозможно дух перевести, зато потом становится тепло внутри.
Мария так сильно кашляла, что не смогла выговорить ни слова, но, когда отдышалась, согласилась с ним. По всему телу разлилось блаженное тепло, так что она рискнула выпить еще немного и уселась на деревянной скамье перед огнем, дожидаясь, когда им пора будет идти.
Пустынная гавань под городской стеной только начинала оживать. Рыбацкие судна готовились выйти в море, пока еще пустые корзины, что кучами громоздились на борту, через некоторое время вернутся полными камбалы и палтуса со сверкающей мокрой чешуей и крабов с жесткими панцирями.
Лодка Жака оказалась небольшим рыбацким суденышком с простой оснасткой и фонарем на мачте. Она казалась маленькой и ничтожной по сравнению с бригом и двухмачтовыми фрегатами, но именно неприметность помогала ей избежать внимания береговой охраны.
Стоявший на палубе Жак поманил их рукой, и через несколько минут они перешли по сходням на борт. Мария брезгливо поморщилась, ощутив резкий запах рыбы. Взглянув на Чарльза, она вдруг заметила, как напряженно он держится. Из тени вышел Жак и приблизился к ним.
— Мы уходим. Сейчас полный прилив. Проводите даму вниз, — приказал он, понизив голос.
— Вниз? — робко спросила Мария, не имея ни малейшего желания спускаться в утробу лодки. Она боялась кораблей и предпочла бы оставаться на палубе, на свежем воздухе.
— Да, Мария, в каюту. — Чарльз твердо взял ее под руку.
— А можно мне остаться здесь?
Чарльз сурово нахмурился.
— Нет, нельзя. До тех пор, пока мы не выйдем в открытое море, вы должны оставаться внизу.
— Признаться, я не люблю корабли, — сказала она, немного стыдясь своей слабости. — Они внушают мне страх.
— Мария, это не корабль, а лодка, обыкновенная рыбацкая лодка.
Его снисходительный тон задел Марию.
— Я знаю, но для меня нет разницы. Корабль, на котором родители моей мамы возвращались в Англию после визита к тете, на Канале попал в шторм и затонул.
Чарльз спохватился.
— Прошу прощения, я вспомнил ваш рассказ. И все-таки, Мария, из соображений безопасности береговая охрана и власти не должны видеть на лодке пассажиров. Никто не видел, как мы поднимались на борт. Все выглядит так, будто Жак, как обычно, собирается выйти в море за рыбой, понимаете?
— Понимаю и в свою очередь прошу меня извинить. Конечно, я спущусь вниз, — храбро сказала она.
Она постояла, набираясь духа и не решаясь идти без него.
— А вы пойдете со мной?
— Ну, разумеется. Мы поднимемся на палубу, когда будем уже в Ла-Манше.
Обрадованная, она позволила Чарльзу проводить ее вниз, в небольшую, тесную каюту. При тусклом свете масляной лампы они разглядели шесть фигур эмигрантов, двух женщин и четырех мужчин, под покровом ночи незаметно пробравшихся на лодку, сидевших вплотную друг к другу и прижимавших к себе свои пожитки.
Одетые в потрепанную одежду простолюдинов, с низко надвинутыми на лицо головными уборами, они больше походили на выходцев из народа, которые их преследовали, чем на аристократов.
Только теперь Мария поняла, что она такая же, как они, беженка, вынужденная скрываться и прятаться. Ничего не оставалось, как молча принять участь, ниспосланную ей судьбой, и подчиниться распоряжениям простого рыбака.
Чарльз подвел ее к скамье, прибитой к борту в стороне от остальных пассажиров, на которой они могли уместиться вдвоем. Чувствуя, как Мария дрожит, он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Мария, не бойтесь, Жак не потерял еще ни одной лодки.
Она растерянно смотрела на него, со страхом прислушиваясь к завывавшему наверху ветру.
— Вы хорошо себя чувствуете? — сочувственно спросил он и осторожно поднял к себе ее лицо. — В чем дело? Вы действительно так боитесь?
Она судорожно вздохнула и кивнула.
— Не могли бы вы… Как вы думаете, вы можете меня держать?
Он молча обнял ее за плечи и прижал к себе. Она опустила голову к нему на грудь, и он ощутил дрожь ее хрупкого тела.
— Не надо бояться, — ласково проговорил он, поглаживая ее по голове, как маленькую девочку. — Скоро мы будем на Канале и тогда поднимемся на палубу.
Он прижался щекой к ее голове, пряча улыбку: какой кроткой стала она от страха и усталости. Впрочем, возможно, это сказывается действие выпитого грога.