сказал профессор.
— Вы — стратег, а это повседневная тактика… Но теперь вы должны хорошо представлять, куда мы с вами едем вечером.
— Мы?
— Конечно. Не отпущу же я вас одного.
— Но меня строжайше предупредили, чтобы я приехал один.
— Им нужен проект «Мельница», верно? Вы представите меня как значительную персону в проекте, человека, облеченного вашим доверием, без кого вам трудно или вовсе невозможно будет предпринять требуемые шаги. Почему бы в таком случае им не побеседовать и с двумя, к их же выгоде?
— А если они тебя…
— Чего ради? Вы привозите человека, который вместе с вами будет работать на них, так зачем отказываться от такого подарка и наживать проблемы?
— Гм… Наверное, ты прав… Но вот что странно, Саша. Понятно, что мне назначили время с точностью до минуты, когда я должен прибыть к причалу в поселке Перст. Но почему они назначили точное время выезда? Не все ли им равно, если я выеду на полчаса раньше, это же не ралли.
— А, ну это как раз нетрудно понять. Кто-то снабжает их информацией, в том числе о графике работы вашей невидимой охраны. Не сомневаюсь, что они и время возвращения так же точно рассчитали.
— Какой невидимой охраны?! — взвился профессор. — Я раз и навсегда запретил всякие…
— Виктор Генрихович, — мягко сказал Кронин. — Это почти формальность, для спокойствия руководства.
— Проектом руковожу я! Или появились руководители повыше?
— И для вашей безопасности…
— Очень мне это помогло в плане безопасности! Мало того что меня шантажируют какие-то мерзавцы, так я еще вынужден скрываться от топтунов фирмы, которую я сам же и создал! Может быть, и моя квартира прослушивается? И твоя тоже?
— Нет, — улыбнулся полковник.
— Ой ли?
— Доподлинно нет. На любую хитрую аппаратуру придумана и похитрее, и я ей располагаю.
— Но кто-то уже побежал кому-то докладывать, что я у тебя?
— Виктор Генрихович, помилуйте! За вами же не слежка ведется по всем детективным правилам! Вы — глава проекта, ваше слово — закон, без вас ничего не будет… Кто осмелится пойти даже на теоретический риск ссоры с вами? Кое-кто просто перестраховался слегка, ради вас же…
— Голову бы оторвать этому кое-кому, — проворчал профессор. — И оторву! Ох, обошлось бы все с Дианой, а там головы полетят… Ладно, я у тебя — что с того? Ты мой друг, мы часто чаевничаем. А вечером — положимся на расчеты похитителей! Они-то, оказывается, куда лучше, чем я сам, осведомлены обо всем, что происходит в УНР…
— Профессор, вы гениальный физик и отличный математик, — с искренним уважением проговорил Кронин. — Вам ли не знать, что всякая структура, развиваясь, приобретает новые качества.
— Тут не к физике нужно апеллировать, а к теории бюрократии. Это ж надо, шпионят за мной! — Он помолчал. — Что же дальше-то будет?
— Дальше мы поедем в Штернбург.
Профессор повел головой, словно ему был тесен воротник:
— Но почему Штернбург, Саша? Почему они выбрали для встречи именно Штернбург? Вот что не дает мне покоя. Ответ на этот вопрос важен, здесь ко многому ключ… Или они с самого начала держали Диану в Штернбурге?
— Не знаю… Не думаю… Едва ли они стали бы засвечивать свое главное убежище.
— Тот, кто говорил со мной, — немец… Или очень удачно выдавал себя за немца. Акцент, язык — здесь меня трудно обмануть. Он утверждал, что Диана за границей, и если учесть, где произошла авиакатастрофа…
— Возможно, он и не лгал.
— Но как? Как они могут ввезти в Россию похищенного человека — это же не коробок спичек! — да еще потом доставить в Штернбург? На подводной лодке через границу, что ли?
Последние слова Довгер произнес с иронией, так же он мог бы сказать «на ракете через космос», но Кронин ответил серьезно:
— Через границу не то что подводная лодка, рыба и та не проплывет незамеченной.
— Тогда в Штернбург и обратно только один путь — через пролив, на материк. А если заблокировать этот путь… Ох! Может быть, так и сделать?
— Виктор Генрихович, я начинаю сомневаться в вашем благоразумии, — сказал Кронин с тревогой.
— Да, да, — спохватился профессор. — Диана у них, и в безвыходной ситуации им нечего будет терять. Но что у них на уме? Не собираются ли они похитить также и меня?
— Это же вы настаивали на встрече, а не они. И потом, вы им гораздо полезнее в лаборатории… Ну а на самый крайний случай рядом с вами буду я.
— Саша, я прошу — никаких эксцессов! Надеюсь, ты не возьмешь с собой оружия?
— Возьму компактный пистолет «Дженнингс». Даже при личном обыске, его не так легко найти, ну а найдут, спокойно отдам. Что тут такого? Вполне естественно, что я сопровождаю вас с оружием.
Профессор поколебался и кивнул.
— Делай, как знаешь… Только не забывай, что наша задача — не штурмовая операция, а глубокая разведка.
— Об этом я помню, Виктор Генрихович.
Их разговор продолжался еще с полчаса и касался конкретных деталей предстоящей поездки. Когда Довгер ушел, полковник сел за компьютер — заканчивать работу по «Стальному Кроту». Она была не рутинной, требовала ясности мысли, нестандартного анализа, но Кронин умел сосредотачиваться, отсекая все постороннее. Он внес в файл последнее имя… Но не спешил переносить этот файл на дискету.
Он думал о профессоре Довгере и о Селецком. Профессор доверился только ему, Кронину, и это понятно. Кому же еще… Но случись что с полковником (а такое, увы, вполне реально), профессор останется совсем один. Вот почему Кронина не отпускала мысль о Селецком. Довгер недостаточно хорошо знал Селецкого, ведь сам профессор не занимался «Стальным Кротом» непосредственно, он предоставил это компетентным в такого рода работе специалистам. Но Кронин знал Селецкого по совместным операциям задолго до того, как всепоглощающая секретность «Стального Крота» разделила их. И он доверял Селецкому так, как Довгер — ему…
Необходимо хоть какое-то прикрытие. Но как дать Селецкому намек, не нарушив при том обязательства перед Довгером? Кронин не имеет права раскрывать информацию. Но — слово, одно только слово, которое Селецкий прочтет лишь в том случае, если Кронин не вернется… Именно предельно лаконичная форма этого ПОСЛАНИЯ правильно сориентирует умницу Селецкого. В ней самой будет содержаться все: и призыв соблюдать крайнюю осторожность, и то, что есть причина для отсутствия более подробных сведений, и просьба о помощи, а само слово станет указанием, откуда начинать.
Кронин добавил к файлу слово «Штернбург».
27
Машину Довгера встретил у причала человек, один-единственный, в куртке с капюшоном, скрывающим лицо. В свете фар человеческая фигура выглядела лишь темным, изломанным силуэтом, но Довгер почему-то сразу понял: это не тот фальшивый или настоящий немец, что приезжал к нему в Санкт-Петербург. Встречавший не выразил никакого удивления или недовольства, увидев, что в машине двое вместо одного, и не произнес ни слова. Он молча, жестом пригласил прибывших следовать за ним к причалу. На волнах покачивался катер — судя по размерам и очертаниям, мощный и быстроходный.
Луна была на ущербе, и абрис зубцов и башенок замка Штернбург едва вырисовывался на фоне темного неба. Довгер и Кронин разглядывали замок недолго — катер под управлением незнакомца быстро преодолел пролив и скользнул в эллинг. Затем профессора и полковника провели по коридорам и лестницам, где им никто не попался навстречу. Кронин тщательно запоминал дорогу. Он чувствовал себя очень усталым, но полностью полагался на свой профессиональный автоматизм в фиксации важных мелочей.
В маленькой сводчатой комнате Кронина и Довгера обыскали какие-то люди, возникшие подобно привидениям ниоткуда и словно испарившиеся по окончании обыска. Пистолет полковника, разумеется, обнаружили и без комментариев забрали, а потом щелкали тумблерами непонятных приборов и водили сетчатыми раструбами. Проводник велел ждать и тоже исчез, дверь за собой он запер на ключ.
Вернулся он уже без куртки с капюшоном. Возможно, кто-то решил, что на следующей стадии лица скрывать излишне, а может быть, проводник ничего и не скрывал, а просто надел куртку из-за прохладной погоды с изморосью. «В самом деле, — подумал полковник, — после вызова в Штернбург опознание отдельных людей вряд ли существенно».
Снова потянулись коридоры, и в конце пути все трое оказались в большом, мрачном зале с замшелыми каменными стенами. Здесь яркий направленный свет падал только на стол у дальней стены. За столом сидела Диана — ее руки, скованные блестящими стальными наручниками, были явно не случайно освещены так, чтобы привлечь внимание. Справа от Дианы сидел Фолкмер, которого Довгер узнал мгновенно. Кроме него и проводника присутствовали еще двое — один высокий, импозантный, а второй маленький, но мускулистый, держащийся поодаль в тени.
— Виктор! — воскликнула Диана. Фолкмер не дал профессору и секунды для ответного восклицания.
— Добрый вечер, Виктор Генрихович, — сказал он на своем фантастическом русском. — Ай-ай-ай, что же это получается… Мы же с вами договорились, что вы будете один.
— Позвольте мне объяснить, — проговорил Довгер по-немецки.
— Пожалуйста, объясните. — Фолкмер тоже перешел на родной язык.
— Александр Андреевич — мой непосредственный помощник в делах, касающихся проекта «Мельница». Если он будет… гм, на нашей стороне, моя задача значительно облегчится, в противном же случае, боюсь, она станет невыполнимой.
— Ах вот как! — сказал Рольф Pay и подошел ближе к полковнику. — Вы говорите по-немецки?
У Кронина мелькнула мысль скрыть свое знакомство с немецким языком, чтобы воспользоваться этим и узнать побольше, но он слишком устал для взвешивания решений и попросту коротко кивнул.
— Хорошо, — произнес Pay. — Позвольте спросить о месте вашей официальной службы…
За Кронина ответил профессор:
— Александр Андреевич работает в одной из структур российской государственной безопасности.