Катя в сумерках, естественно, не заметила никакого гвоздя. Гектор снова мощно дернул калитку, встал спиной к деревянному столбу, отгораживая от него Катю. Прижимаясь к мужу, она протиснулась на участок. А Гектор повернулся, включил фонарь и посветил на столб. Он ощупывал здоровенный ржавый гвоздь, вылезший наружу и согнутый под необычным углом. Катя видела в свете фонаря: Гектор изучает именно место сгиба, касаясь его пальцами. Что его привлекло в старом гвозде?
Впереди маячили сплошные заросли. Катя попыталась продраться сквозь них. Ветки хищными пальцами моментально вцепились в ее длинные волосы, распущенные по плечам.
– Тихонько, не дергай. – Гектор бережно освободил ее. – Иди прямо за мной.
И он начал продвигаться вперед, прокладывая всем корпусом сквозь сплошные заросли кустов путь для себя и Кати. Сбоку тоже трещали ветки: Бродяга Кэнсин ломился на свой участок. Вокруг царил мутный, душный, сырой сумрак, их частоколом обступали со всех сторон старые деревья с узловатыми стволами, покрытыми зеленым мхом. Кроны их были подобны шатру.
Дом ведьмы среди девственного леса, тронутого красками осени.
Стоп.
Катя замерла.
Деревенская изба в три окошка с резными наличниками, выкрашенная голубым цветом… Она отлично помнила описание Симуры в кафе, да и после он его повторил, сравнивая дом своих предков с беседкой, выстроенной для него в детстве отцом. Почти Пряничный домик из детской сказки, обиталище чудовища…
Но где же он?
Бревенчатый сруб под шиферной покатой крышей, представший перед их взором на участке, черный от дождей и непогоды, имел всего одно окно. Никаких резных наличников. На бревнах – следы коричневой краски… Дом ведьмы когда-то давно раз за разом красили обычным суриком. Сбоку прилепилась ветхая терраска. Крыльцо в три ступени – из бруса с навесом – довольно просторное, широкое.
Симура ошарашенно уставился на дом. На лице его – искреннее недоумение. Почти испуг.
– Мы с женой несколько иначе представляли пенаты по твоему описанию, – хмыкнул Гектор. – Где же резные наличники?
– Я… я не знаю… Они были! Я помню! – Симура обеими ладонями потер глаза, будто морок прогонял. – Дом не тот!
– В смысле – не тот? – спросил Гектор. – Мы не туда приехали? Ты ж вел нас. Мы следовали за тобой.
– Вел… Здесь была всегда одна дорога…
– Куда? К дому ведьмы? – Гектор разглядывал сруб, крашенный суриком, под шиферной крышей.
– Я по навигатору гнал к речной станции. В навигатор ее забил! – Потрясенный Симура обернулся. – Невозможно заблудиться. Речная станция внизу на Оке. Причал. Дед же мой был бакенщик! А дом их с бабкой рядом, на Круче.
И он ткнул в глубину заросшего участка.
– Но это не тот дом! – воскликнул он с дрожью в голосе.
– Наверное, вы все же ошиблись, – предположила Катя. – Мы свернули не туда.
– Мы не сворачивали! Вы ж свидетели: нет никаких поворотов в лесу. Но дом… дом другой! – Симура уже почти кричал. – Он был голубой. И окошки другие. Наличники я помню. Я же не сумасшедший!.. У меня с собой ключи от нашего дома. Но он не тот!
Он выхватил из кармана байкерской куртки связку ключей.
– После расследования полиция ключи твоей тетке Светлане вернула? – уточнил Гектор. – Хибара-то на тебя была записана, да? Ей, опекунше, и отдали, не матери с бабкой.
– Ключи от того дома. Настоящего. – Симура, казалось, не мог прийти в себя от шока. – А этот… другой!
– Ключи годятся к замку? Проверь сам, – велел ему Гектор.
Катя терялась в догадках: что происходит? Где они вообще? Куда занесла их нелегкая?
Симура медленно взошел на крыльцо. Сунул ключ в замок.
– Не подходит! – воскликнул он радостно. – Я ж говорю: дом… исказился!
Катя, словно в самом начале их знакомства с этим невероятным делом, ощутила холод внутри. Она не могла определить: пугает ли ее сейчас больше обстановка – сумерки, тени в кустах и дом ведьмы, изменившийся за одиннадцать лет до неузнаваемости, – или же его нынешний молодой хозяин? Во взоре Симуры недоумение и… страх.
Гектор поднялся на крыльцо. Проверил связку.
– Ключ от навесного замка. А здесь врезной, – пояснил он. Сам нашел в связке ключ, вставил, повернул, чуть нажал и… дверь со скрипом отворилась.
Симура попятился, едва не упал со ступенек.
– Ключ именно от этого замка, парень. – Гектор вытащил ключ, осмотрел его, затем посветил фонарем на дверь, на раму, оглядел замочную скважину. – Все чисто. Никаких следов взлома никогда не существовало. Полиция закрыла дверь на замок. Ключ они сначала изъяли, затем отдали твоей тетке.
– Но это другой дом! Я наш дом отлично помню! – Симура вновь истерически повысил голос. – Я ж не рехнулся!
– Ты с теткой, оказывается, все же мать навещал, пусть и в Тарусе, – напомнил Гектор. – Хотя нам с женой в Серебряном Бору и Сене рассказывал другое. А сюда ты не заглядывал все одиннадцать лет?
– Нет!
– Проверим дом внутри. Затем участок.
– Нет. Сначала участок!.. – Симура буквально слетел с крыльца. – Я внутрь сейчас не хочу… Не пойду я! Просто наваждение…
Он кинулся прочь от сруба из бруса в заросли.
Сумерки сменились тьмой. И уже не понять: то ли лес кругом, то ли сад заросший, запущенный. Кусты смородины – Катя споткнулась в них обо что-то. Ржавое корыто… ведро.
Она оглянулась на мрачный силуэт бревенчатого сруба. Елисеев-старший… Генка-цыган, полусожженный, израненный, перед этим домом валялся мертвый? Или перед тем, другим – голубым, в три окошка с резными наличниками? Они с Геком не догадались конкретно и точно расспросить Улиту о самом месте происшествия… Им и в голову не могли прийти необъяснимые странности с местом убийства!
И разве за одиннадцать лет могло все вокруг превратиться в дремучие заросли? Правда, в доме ведьмы и тогда никто не жил, дед и бабка-цыганка еще до появления на свет младшего внука переехали с Кручи в кирпичный особняк за колючей проволокой в Кукуев. В их прежнем обиталище все ветшало, приходило в упадок…
Гектор спрыгнул с крыльца, взял Катю за руку. Она оборачивалась на дом.
– Круча наша… – донесся из темноты растерянный голос Симуры.
Из кустов они вышли на открытое место. Никакого забора – внизу Ока. Справа в стороне – огоньки, небольшой причал. Речная станция. И на воде огни – маяки, обозначающие фарватер и мели для барж. Круча не гиблый обрыв, нет, всего лишь высокий берег, подмытый волнами.
– Вниз вела деревянная лестница, – сообщил Симура. – К дедовскому сараю и мосткам. В сарае дед держал лодку и отец оставлял моторку и лодку резиновую, мы на ней ходили на рыбалку.
– Когда поймали сома? – Гектор посветил фонарем вниз. – Там остатки гнилых ступенек. И часть перил.
Катя, испытывая жгучее неуемное любопытство, сунулась было сама смотреть. Гектор поймал ее.
– Спокойствие, только спокойствие. – Он светил фонарем вниз, рискованно балансируя вместе с Катей почти на самом краю. – Мостков нет, а гнилушка-избушка, сарай внизу, – живехонька. Симура, а где лодки ваши сейчас?
– Кажется, тетка их продала через компаньона отца Тиграна, она упоминала. Но давно уже. Ни я, ни она сюда не приезжали из-за лодок!
– Охотно тебе верю. А там что? – Гектор, увлекая Катю прочь от края Кручи, посветил вбок, в заросли лопухов.
Они приблизились: яма с бурой водой, черные доски и остатки «стульчака». На всем тоже следы сурика.
– Уборная, – ошеломленно прошептал Симура. – Наш скворечник-туалет.
– Отсюда ты созерцал плывущие по Оке баржи, восседая на троне? – Гектор озарял желтым пятном фонаря яму деревенского туалета.
– Да. – Симура опустил голову.
– Участок ваш, дедовский. А дом – чужой? – хмыкнул Гектор.
– Я не знаю… я просто в шоке. Я же помню тот наш дом на Круче прекрасно.
– Айда теперь внутрь, – велел ему Гектор.
Они вернулись к срубу. В кустах у его стены металлический шкаф. Гектор его открыл – газ баллонный. Рядом другой шкаф, на замке. Гектор рванул дверцу – замок треснул и слетел.
– Бензиновый генератор, – объявил он.
Взошли на крыльцо. Гектор снова осветил дверь и раму, притолоку, косяк. Нечто привлекло его внимание сбоку, на бревнах. Он провел ладонью по шероховатому потемневшему дереву, колупнул. Катя не увидела ничего, кроме выщерблины, словно щепка отлетела… Но Гектор отвлекся: из дома до них с Катей донесся изумленный придушенный возглас Симуры. Внутри пахло плесенью и сыростью. Желтое пятно фонаря скользило по бревенчатой стене. Захламленная терраска, кухонка с газовой плитой без окон, низкий современный холодильник. Большая печь.
– Наша печка. – Симура потрясенно разглядывал ее, словно чудо чудесное. – Мы ее топили тогда с отцом. Дрова в поленнице у забора.
В двух комнатах, точнее, одной просторной, разделенной перегородкой из досок, – зеркало у окна, старая советская «стенка», стол, раскладной диван с пятнами. И за перегородкой в помещении без окна – ничего, пусто.
– Спальня деда с бабкой, кровати их отец разломал и сжег в печи: от клопов. – Симура разглядывал дощатый пол. – Я спал за перегородкой на раскладушке.
Сложенная раскладушка прислонена к стене из бруса. Симура приблизился к дощатой перегородке.
– Здесь зияли дырки, свет меня разбудил, – сообщил он и… палец его скользнул по дереву, нашел одну дыру в перегородке – след от сучка, вторую…
– Когда вы здесь жили и рыбачили, ты спал на раскладушке за перегородкой, а отец твой – на раскладном диване в комнате? – уточнил Гектор.
Симура кивнул и прошел в «залу» к дивану, покрытому толстым слоем пыли.
– Ладно, закругляемся, – объявил Гектор. – Полиция одиннадцать лет назад здесь все обшарила, осмотрела, изъяла все улики. Вниз к лодочному сараю сейчас, во тьме, спуститься сложно. Отложим на потом. Запирай опять на замок свои пенаты.
– Вы уезжайте. А я останусь здесь, – сказал Симура.
Катя не вмешивалась. Парень сам решает. Но ей не хотелось бы оставлять его в доме ведьмы одного ночью. А причина? На душе было неспокойно…