Симура и Блистанов наблюдали за его действиями молча. Блистанов – с явным неодобрением, а Симура – с неподдельно искренним любопытством.
– А зачем вам, Гектор Игоревич, здешняя грязь? – поинтересовался он.
– Образцы почвы я взял, – спокойно объяснил им всем Гектор.
Они вернулись на катер. Стоя у штурвала рядом с капитаном, Гектор осведомился:
– Кэп, сомы в месте нашей стоянки водятся?
– Насчет сейчас врать не стану, не знаю, – охотно ответил капитан. – Но лет двенадцать назад, по рыбацким слухам, именно у провала – оврага на берегу водился в Оке нашей здоровенный сомище. Его Соляной Царь прозвали. Буренок он летом на водопое выдаивал, сиськи их, вымя усищами щекотал. Козленка в воду затянул, едва не утонул тот. А сюда он заплывал порой. Водица вроде здесь солью отдает из-за калийника с отвалами. Сому-извращенцу нравился здешний рассол.
– Соляного Царя поймали? – спросила капитана Катя.
– Ага, по слухам. – Капитан усмехнулся: – Кому-то тогда крупно свезло.
Глава 20Полосатик
– Экипаж трапезничать желает! – скомандовал Гектор, указывая на кафе на набережной с видом на Оку, когда они причалили к пристани Тарусы и попрощались с капитаном катера.
Пока брели неспешно до кафе, он шепнул Кате:
– После обеда отправлю Полосатика в Москву с пулей и образцами. Ты Симуру просвети насчет кончины Улиты. Я Полосатика придержу, не в масть ему сейчас соваться в вашу беседу.
– Да, Гек, лучше пока поговорить без него, – согласилась Катя.
В уютном кафе с итальянской кухней взяли три пиццы на четверых, Гектор себе – борщ. «Наконец-то дорвался до первого! Нормальное питание!» – наслаждался он каждой его ложкой. Кате он заказал клубничное мороженое на десерт. Полосатик-Блистанов не устоял перед огромной порцией жареной картошки фри. Симура к пицце интеллигентно попросил у официантки ванильный фраппе и «навынос» еще две пиццы.
– Возьму на Кручу, – пояснил он Кате. – Я вещи с собой привез и лампочек купил.
– Не лучше ли вам пока пожить у бабушки? У нее комфортные условия. – Катя не упомянула про дом матери Аксиньи – после их встречи под лай псов язык не поворачивался предлагать.
– Баба Рая меня к себе не зовет, – ответил Симура, пробуя густой кофейный коктейль фраппе из высокого бокала. – Она меня боится, избегает. Я сбросил Сене все контакты: ее, тетки и матери. Если вам нужно – они теперь у него есть. Ничего, я приспособлюсь. Вкручу в доме лампочки, генератор заведу, затоплю печку. Меня даже электрочайником снабдили.
Катя перехватила взгляд Полосатика-Блистанова в сторону Симуры – горящий, ненавистный. Ей почудилось, именно слово «снабдили» привело их с Гектором друга в ярость. Кто снабдил? Светлана Жемчужная, названная столь небрежно Симурой «теткой»?
– Вы привыкаете к… дому ведьмы? – Катя обратила внимание на воцарившуюся за их столом тишину. Гектор и Полосатик-Блистанов даже есть перестали. Внимали. Они обедали на открытой веранде кафе под навесом, специально выбрали ее: прочие посетители кафе расположились в зале из-за моросящего дождя, а веранда пустовала.
– Я пытался вчера разобраться сам с собой, меня мучила бессонница. Я же понимаю: я в полном чертовом ауте… Раз я принял Кручу и дом внутри, я обязан принять и дом снаружи. Но я… не могу. Я помню наш настоящий дом на Круче, где мы были с отцом! Я осознаю: у меня проблемы с мозгами. Но я не псих. Я не сижу на колесах, я здоров! – Симура не поднимал глаз от тарелки. – И сегодня опять на реке… Полный мрак! Я не ошибся, я вел вас по точным, проверенным ориентирам. И отыскал наше с отцом место рыбалки. Но… и оно было тогда другим, а увиденное нами я не узнаю!
Он сильно волновался. И Кате в тот миг почудилось: они на пороге некой новой тайны… Их ждет встреча с чем-то весьма странным, непредвиденным и грозным. И дело не только в складе ума и характере Серафима. А в событиях из его прошлого, пока скрывающихся в густой тени. Катя впервые тогда подумала о некоем мощном психологическом феномене, вызванном… Где-то о нем она читала или слышала… Но пока не в силах вспомнить – призрачная нить от нее ускользала…
– Ку-ку! – бросил Симуре через стол Полосатик-Блистанов. – Рожденный ползать… то есть кукуевец – не врать не может. Не только нам врешь, но и всем и всегда – привычка с пеленок.
– Заткнись, – прошипел Симура уже зло.
Покинув кафе, они направились на главную площадь Тарусы, где оставили машину и мотоцикл. Гектор кивнул Кате – «продолжай с ним разговор»! А сам сразу прибавил шаг, уводя Блистанова вперед.
– Сеня, ты с нами сейчас в Кукуев не поедешь, – объявил он строго. – Я глянул расписание автобусов, через десять минут с площади отправляется рейсовый до Новоясенево. Расклад архисрочный, Сеня. Повезешь от меня на экспертизу пулю и образцы почвы. – Гектор подвел его к «Гелендвагену», открыл багажник. Достал из армейского баула тщательно упакованный пакет с пулей и несколько резиновых перчаток – в каждую он положил кулечки с образцами почвы, завязал узлом резину. Все это богатство всучил Блистанову. – Прячь в рюкзак, вези аккуратно. Самокат оставь в машине, тебя с ним в автобус не пустят. Я тебе скину адреса, фамилии и телефоны – прямо из Новоясенево рванешь по обоим адресам: они допоздна пашут. И баллистик, и ведущий эксперт. Они мне оба должны, отработают все по максимуму. Я им отправлю подробные сообщения, пока ты пилишь до Москвы. Пуля не быстрое дело. Просто оставишь ее баллистику. А насчет глины дождешься в Москве результатов, они меня известят – я тебя, скатаешь снова в ту частную лабораторию. Заберешь у эксперта дополнительное оборудование, я его закажу. Доставишь мне все сюда. Задание понял?
– Так точно. Но ваша жена, Гектор Игоревич, обещала сообщить Серафимчику насчет Харитовой. – Арсений Блистанов слушал Гектора, но сам наблюдал за приотставшими Симурой и Катей.
– Моя жена скажет ему, когда сочтет нужным.
– Но это же он убил Улиту! – прошипел Блистанов. – Вы… не поняли, нет? Он следы заметает. Боится нашего расследования! Он и тогда грохнул папочку, и сейчас – главную нашу свидетельницу. Он украл у нее улику – она наверняка прямо на него указывала!
Гектору не понравился его истерический тон: капитан Блистанов впервые столь прямо и недвусмысленно озвучил свое истинное скрытое отношение к Серафиму. Гектор подумал: «Катя бесконечно права насчет происшедших с Полосатиком перемен».
– Сеня, на парня множество улик указывало еще на стадии следствия. Отставить блажить! – Он резко оборвал Блистанова. – Автобус не ждет опоздавших. Одна нога здесь – другая там. Я на тебя рассчитываю. И я тебе сейчас помогаю. Ты пойми: всем нашим подозрениям и домыслам пока грош цена без досконального всестороннего изучения весьма давних, туманных событий на Круче и вокруг нее. Пуля и образцы почвы – улики. Они прольют свет на факты, оставшиеся за бортом следствия. Мы без них вперед не продвинемся.
– Хорошо, Гектор Игоревич, я еду по вашему заданию к экспертам. – Полосатик-Блистанов помолчал, а потом произнес с плохо скрываемой злостью: – А насчет хитрожопого тихони Серафимчика с его шизоидным аутом имейте в виду. С вами-то он не справится. Вы ему не по зубам. А вот ваша жена… Не дай бог именно она окажется его следующей… целью.
Блистанов явно хотел сказать «жертвой», но при виде разом изменившегося, потемневшего лица Гектора намеренно смягчил фразу.
А тем временем Катя медленно шла рядом с Симурой. Он, держа в охапке коробки с пиццами, рассказывал ей про Тарусу своего школьного детства.
– Серафим, новости плохие… – Она с трудом вклинилась в поток его оживленных фраз.
– Плохие новости? – Он удивился.
– Харитову убили. Улиту. Мы с мужем утром вместе с односельчанами нашли ее тело во дворе.
Катя намеренно не вдавалась в подробности и следила за его реакцией. А реакции – ноль. У Симуры и «бровь не шевельнулась».
– Жаль ее. Но я старуху практически не помню. Знаю: она тогда нашла тело отца. Но сам я с ней до того момента вообще не сталкивался. Да и позже тоже. Кто же убил ее, по-вашему, Катя?
– А ваши соображения? – в свою очередь задала вопрос она.
– Старуха – бывшая уголовница, все в Кукуеве знали ее прошлое. Подобных ей обычно приканчивают люди из их же круга общения. Из криминала.
Катя почувствовала прежний противный холодок внутри. Равнодушие сквозит в тоне внука бабки-цыганки, чью кошку много лет назад ломом убила Улита и создала из нее чудовищный тотем. Фраза Улиты в разговоре с ними. Катя тогда на нее и внимания не обратила, но сейчас…
Гектор, проводив Блистанова на рейсовый автобус, поджидал их возле «Гелендвагена».
– Сеня нас срочно покинул. Дела, дела у капитана полиции даже в отпуске, – объявил он. – А наши планы на вечер в Кукуеве?
– Мне неожиданно вчера позвонил прежний компаньон папы Тигран Таранян, – выдал Симура, словно разом отринув от себя «плохие новости». – До него дошли сплетни насчет моего возращения домой. Я ему честно назвал причину: желаю доказать свою невиновность. И он меня поддержал. Я ему и о вас рассказал. Он не против встретиться с нами, поговорить. Ради памяти отца и моего светлого будущего. Но только завтра. Сказал, он целый день завтра в офисе на предприятии. И к нашим услугам.
– Плюс-плюс. – Гектор распахнул перед Катей дверь внедорожника и помог ей сесть на место водителя. – Навестим завтра компаньона. Потолкуем. Самурай, гони к себе на Кручу, вкручивай лампочки. А мы с женой найдем чем заняться.
– Подруга матери Евдокия Ежова по-прежнему обитает у себя, то есть у мамаши, их дом на окраине, прямо на шоссе Таруса – Кукуев, – продолжил Симура, пропуская стеб Гектора мимо ушей. – Я спросил о ней Тиграна Ашотовича – он мне: «Она по-прежнему живет в своем доме, впрочем, куда она свалит? Кто и где ее ждет?»
– Твоя баба Рая нам ее окрестила Евдохой-стукачкой, – усмехнулся Гектор. – Предлагаешь заглянуть к подруге матери на файф о клок?