– Катеныш, посвети прямо сюда, – попросил он.
Катя направила фонарь и…
Черное, грязное…
Часть бедренной кости с суставом, лишенным плоти…
– Ох, мать моя, начальница! – ахнул Полосатик-Блистанов и отшатнулся.
Катя вдохнула – трупного запаха не ощущается. По-прежнему несет сыростью и… плесенью, а еще речной водой и тиной с берега. Гектор вновь взялся за лопату и показал Блистанову: бережно, легонько убираем верхние пласты, добираясь до…
В желтом пятне фонаря возник в земле остов – ребра, тоже лишенные плоти…
А затем Гектор уже снова руками раскопал черный череп с клочьями измазанных глиной волос…
– Труп похоронен лицом вниз, – произнес он хрипло. – Сеня, теперь совсем без нажима, а потом вообще лопату отставить.
В течение следующих сорока пяти минут они окончательно освободили от грунта все кости. Катя с содроганием созерцала скелет в его тайной могиле.
– Никаких следов одежды, даже сгнившей, – констатировал Гектор. – Человека похоронили совершенно голым. Давность смерти, судя по полному скелетированию и распаду связок и сухожилий… более десяти лет.
– Одиннадцать? – тихо уточнила Катя, вцепившись в фонарь.
– Двенадцать, пятнадцать, двадцать, тридцать. Навскидку не определить. Даже радиоуглеродный анализ останков при археологических раскопках имеет крупные погрешности. А у нас совсем «молодое захоронение» по меркам археологов, но давнее для криминалистов.
– Кто это такой, черт возьми?! – выпалил Полосатик-Блистанов, вонзая лопату в грунт. – Гектор Игоревич, кого мы откопали по вашим пробам?!
– Труп явно женский, – констатировал Гектор, глядя на череп с клочьями волос. – Видимых повреждений на затылке и на костях скелета я не вижу. Остальное за патологоанатомом. Мы не вправе здесь ничего сейчас трогать. И переворачивать тело.
– Гек, перед нами Ариадна Счастливцева, – произнесла Катя. – Мы ее нашли!
Гектор секунду созерцал могилу, затем кивнул:
– Мы с тобой к катеру. Сеня, твой пост здесь. Твоих коллег вызовет сюда капитан, быстрее дело обернется, чем все наши звонки в «112».
– Мы нашли Ариадну! Исчезнувшую! Пропавшую тогда без вести! – взволнованно твердила Катя, когда они скользили вниз по склону в темноте. – Гек! Глина здешняя на лопате и мотыге Елисеева… Отец и сын тогда не рыбачили! Они свершили ее тайные похороны!
В темноте Катя не видела выражения лица мужа.
– Эй, на борту! – громко позвал Гектор уже у кромки воды. – SOS! Капитан, вызывайте срочно спасателей и полицейский катер!
– Проблемы? – крикнул с борта капитан.
– Здесь покойник! – Гектор повысил голос: – Спасателей сюда и полицию! Координаты вам известны. Пусть выдвигаются мигом! Мы посторожим находку.
Глава 26Подозрение
Заречная опергруппа прибыла на катере вместе с сотрудником МЧС – начальник уголовного розыска с помощником и экспертом-криминалистом. Все – усталые, вымотанные до предела бесконечными дежурствами и рутиной деревенские мужики-трудяги.
Ждали их Гектор, Катя и Полосатик-Блистанов аж два часа.
– Сидеть долго, – объявил Гектор, уводя свой маленький отряд подальше от жуткой могилы на холм с видом на Оку и катер, стоявший на якоре. – Земля холодная, сырая. Щассс сделаю нам кресло.
Гектор подошел к засохшему дереву с толстым дуплистым стволом. И Катя, и Полосатик-Блистанов увидели его фирменный удар ногой в прыжке с поворотом в стиле Маг Цзал! Сушняк переломился точно в месте удара у комля, дерево с треском обрушилось на землю под углом. Они втроем разместились на сухом бревне.
– Что думаете по поводу тетки-жмурика? – горячился Полосатик-Блистанов. – Если мы откопали Ариадну Счастливцеву, то выходит… тогда, одиннадцать лет назад, они вместе, папаша и наш Серафимчик, пришили ее на Круче и тайком здесь зарыли, да?!
– Труп неопределенной давности, Сеня, – ответил Гектор. – Похоронить женщину могли задолго до событий в доме ведьмы. Хотя, учитывая прочие наши находки и улики… совокупность всех данных… Я думаю, мы нашли именно ее – пропавшую без вести Ариадну.
– Давайте сейчас, до приезда полиции, договоримся насчет наших показаний, – предложила Катя. – Придерживаемся одной линии, не путаемся в деталях. Моих бывших коллег непременно заинтересуют и наша поездка сюда на катере, и чемоданчик-мини-лаборатория. Мы, законопослушные граждане, исполнили долг – вызвали их на место обнаружения тела. Но закон не обязывает нас делиться собственными версиями и догадками.
– Я легенду для полиции еще раньше придумал, на всякий пожарный, – сообщил Гектор. – А если мы явились к сильвиновому карьеру для…
Он изложил легенду. Они ее обсудили и запомнили. А затем Катя сообщила Полосатику-Блистанову про убийство опера Буланова. Известие произвело на него эффект грома и молнии. Блистанов вскочил с бревна.
– Улита – раз! Теперь Кроликовод-живодер – два! – прошипел он. – А прежде любовница и сам папаша! Неужели вы оба и теперь сомневаетесь в его причастности ко всему?! Да он же маньяк! Урод! Этот наш самурай Серафим! Мочила со школы! Еще неизвестно, кто убил Ариадну, может, они и на пару с папиком ее грохнули, а по мне – Серафимчик явно тогда сам постарался: прикончил папину любовницу, и отцу его пришлось срочно заметать следы!! А потом настала его очередь! Серафимчик и его пьяного убил!
– Сеня, не ори, – лаконично приказал Гектор. – Тебя капитан на катере услышит.
По прибытии в ночи на место происшествия зареченская опергруппа особого энтузиазма не проявила. Старший опергруппы честно признался: сначала решили, в заброшенный карьер пьяный загремел, а здесь тело черт знает какой давности. Возможно, еще со времен сильвиновых разработок покоится в земле, а их прикрыли четверть века назад. Тем не менее они дотошно опросили свидетелей. Катя, Гектор и Блистанов, придерживаясь легенды, пояснили: мы из Москвы, остановились в экоотеле на Оке, супружеская пара Борщовы-Петровские и наш давний знакомый – капитан полиции из Полосатово, в отпуске. Гектор развил свою легенду дальше: «Я арендовал мини-лабораторию аграрно-геологического анализа почв, хочу с компаньонами вложиться в частном порядке в добычу остатков калийной соли в старом карьере и окрестностях у оврага, для чего и ставил датчики. Один замигал, мы заинтересовались: вдруг старый клад в земле зарыт? Начали раскопки…»
Удивительно, но сельские полицейские из Заречья отнеслись к легенде с пониманием и доверием: мол, у нас по берегам Оки часто самовольно роют разные «черные археологи» – ищут разбойничьи клады «атамана Кудеяра и татаро-монгольского ига поганого»! Катя по прежней своей репортерской привычке деловито поинтересовалась: сколь долго продлится эпопея с судебно-медицинской экспертизой останков и где ее станут проводить? В Заречье или же в Калужском областном бюро судмедэкспертиз? Ждала вопроса: «Вам-то какое дело, собственно?» Но деревенские опера не лукавили и не огрызались: «Все затянется на долгий срок, труп-то большой давности. Работать по нему в Заречье некому, отправим в калужское бюро. Пусть они разбираются с неопознанным скелетом».
Взяв контакты, полицейские отпустили их с миром, и в коттедж на излучину они добрались уже в три часа ночи.
Насчет заселения по новой среди глухой ночи в экоотель Полосатика-Блистанова и речи не шло. Он остался в коттедже до утра. Катя, хотя и устала безмерно, сна ни в одном глазу не ощущала. Включила чайник на кухне, заварила опять всем черный растворимый кофе покрепче. Гектор зажег в спальне электрокамин. Выставил на кухонную стойку две бутылки припасенного красного вина.
– Сеня, разговор у нас с Катей к тебе. Насухую не получится, – объявил он, откупоривая обе бутылки, выливая содержимое одной в ковш и ставя его нагревать на плиту. – Глинтвейн без корицы.
Полосатик-Блистанов плюхнулся на кухонный диван, Катя притулилась рядом. Гектор разлил горячий «глинтвейн» по кружкам и сел боком на низкий подоконник.
– Неопределенность дольше затягивать невозможно, Сеня, – заявил он. – Пей вино. И колись насчет ваших общих дел с Серафимом. Откуда ты его вообще узнал? Почему он согласился с тобой и обратился к нам за помощью? Чем ты его… шантажировал?
– Гек! – сразу вмешалась Катя.
– Приколы и увертки кончились. Пошли дела серьезные. – Гектор смотрел на покрасневшего Полосатика-Блистанова. – Ну, Сеня, давай. Мы с Катей ждем.
– Именно сейчас надо вам меня дожать, Гектор Игоревич, когда я с ног валюсь после нашего сумасшедшего круиза? – тихо спросил Арсений Блистанов. – На потом нельзя отложить?
– Откладывать поздно. – Гектор подлил ему еще горячего вина. – Пей. Полегчает. И давай начистоту. У Серафима с теткой роман. А ты… тоже в интересе червовом к мадам Жемчужной?
Полосатик-Блистанов залпом осушил почти всю кружку. И… внезапно сипло расхохотался. Кате даже показалось: у него пьяная истерика. Сразу поплыл с кружки красного? Или у Сени сдали нервы?
– Смешно? – бросил Гектор.
– Просто умора! – Полосатик-Блистанов сам потянулся к другой бутылке и налил себе еще вина. – Подпаиваете вы меня, язык мне развязываете… Плавали – знаем… подколы ваши… И ладно, к черту! Напьюсь хотя бы раз в жизни до свинячьего визга.
– Арсений! – Катя теперь обратилась к нему. Почти умоляюще.
– Вам же тоже интересно узнать про меня и Серафимчика? – обернулся к ней Полосатик-Блистанов. – А вы, Катя… помните мой чат-бот и его предсказания?
– Конечно, – ответила Катя.
– Бот мой выдал тогда в Полосатово: он Скорпион по гороскопу. – Блистанов ткнул в сторону Гектора: – Скорпионы – чудовищные ревнивцы. Скорпиона бесит даже взгляд другого мужчины в вашу сторону. Умолчим о прочем.
– Арсений, нет поводов для нас верить измышлениям бота-прорицателя…
– Все впереди, – многозначительно пообещал Кате Полосатик-Блистанов и глянул уже с откровенным вызовом на Гектора: – Итак! Колите меня, Гектор Игоревич.
– Ты пытаешься всеми способами уверить нас с Катей в виновности Серафима во всех без исключения убийствах, – произнес Гектор. Он внешне никак не отреагировал на предупреждение о «чудовищной ревности Скорпиона». – Почему?