– Здесь сверни в проулок, и стоп, – попросил он Катю, по-прежнему рулившую мощным внедорожником с великой опаской. – Мы потом дальше по полю срежем до леса и на трассу выскочим. – Он извлек со дна баула маленький гаджет, достал из чехла.
– Ишхан не у Носатого сейчас живет, иначе бы об этом фермер упомянул. А тачка его, скорее всего, позади магазина припаркована, – объяснил Гектор. – Поставлю ему трекер. Хочу знать, где его локация здешняя. Подождите меня пару минут.
Он выпрыгнул из «Гелендвагена». Катя в зеркале видела: он вернулся проулком и легко перемахнул через штакетник запертого деревенского дома на углу, они его только миновали. Хозяева, видно, отправились спозаранку на работу.
Гектор бесшумной тенью проскользнул по заросшему яблонями саду, мимо теплиц, вновь перепрыгнул через низкий заборчик, прошел еще немного и завернул за магазин. Мусорный контейнер… пустая тара… Рядом припаркован подержанный, но весьма приличный кроссовер «Киа» черного цвета. На лобовом стекле сбоку изнутри приткнут оранжево-сине-красный шеврон с белыми зубцами. Гектор секунду его созерцал: тоже маяк, узнаваемая визитка – символ непризнанного Карабаха, канувшего в историю. Авто принадлежит Ишхану. Гектор нагнулся и прилепил свой трекер на магните под кузов.
Когда он вернулся, Катя уступила ему место за рулем. Он достал из баула ноутбук, настроил программу мониторинга трекера и синхронизировал с мобильным. В коттедж на излучину они добрались за четверть часа. И сразу приступили к приготовлению обеда, делая паузу в обсуждении вихря событий, обрушившегося на них за последние несколько суток.
Серафим к званой трапезе не опоздал. Его мотоцикл они услышали еще издали без пяти минут пять. Несмотря на вечернюю прохладу и ветер с Оки, обедать расположились на веранде. Гектор накладывал с мангала всем полные тарелки жареного мяса и запеченной на углях сладкой антоновки на гарнир. Полосатик-Блистанов, отсевший за столом от Серафима как можно дальше, открывал бутылки минералки. И хлебал воду стакан за стаканом: жажда ли его мучила или по-прежнему ненависть к любовнику его матери? Катя хлебосольно, благожелательно угощала их обоих – пусть лучше едят с аппетитом, чем шипят друг на друга.
Звонок на мобильный Гектора. Он глянул на экран, на Симуру, поглощенного стейком. И включил громкую связь.
– Борщов? – раздался негромкий мужской фальцет.
– Я ж тебе сказал, теперь Борщов-Петровский, – ответил Гектор.
– Плевать мне. Очередной никнейм тебя ж не изменит, – хмыкнул незнакомец. – По той твари звоню, тобой заказанной. Не хотел, но сделал. И мы теперь в расчете.
– Подробности. Мне нужно все. Нашел ее? – Гектор напрягся. – Где? В федеральной базе данных о пропавших ее ж нет.
– Тварь жива.
Катя замерла. Она поняла, кто звонит мужу и откуда. Только в пресловутом 66-м отделе, разогнанном и расформированном с подачи Гектора, людей за людей не считали, именуя тварями.
– Ариадна Счастливцева?! Она живая? – Гектор не сдержал эмоций.
– Теперь Ариадна Ихно, а прежде была еще Киселева по первому мужу.
– Ошибка? Это просто не может быть она… Та, кого я ищу!
– Она, она, Геша. – Судя по голосу, усмехнулся бывший сослуживец Гектора по 66-му отделу. – По всем исходникам совпадает: рождена в Кукуеве, сейчас возраст ее сорок два года, работала в Тарусе в разных местах, но одиннадцать лет назад с января по июль – именно в тамошней частной танцевальной школе. Она покинула Тарусу. Махнула сначала в Краснодар, подвизалась в торговом центре менеджером, вышла замуж за местного казачка, вскоре с ним развелась и перебралась в Адлер. Нынешний ее муженек владеет сетью проката пляжного инвентаря. У них частный дом недалеко от Адлера, в курортной зоне, и двое деток-близняшек. Ариадна Ихно, в девичестве Счастливцева, ныне председательша местной районной ячейки «Справороссов». Я ее по партийной линии и нарыл. Чего мне розыски стоили, Геша… Мы в полном окончательном расчете с тобой, – повторил бывший сослуживец. – Пока-пока. Будь… нездоров. А лучше скорей подохни.
– Не дождешься. Долг твой списан, – спокойно ответил Гектор.
Он выглядел оглушенным новостью.
– Ариадна жива, – ошеломленно прошептала Катя. – Гек… ох… тогда все наши прежние версии…
– Зашибись… – Гектор глядел прямо перед собой.
– Но я же вам говорил! – воскликнул Серафим. – Вы меня убеждали: она отправилась с нами тогда на Кручу! Но я ведь вспомнил, как она выглядела внешне, когда я ходил с мамой в школу танцев. Как же я мог забыть ее, если бы она поехала с нами, с отцом?!
– А кто же тогда похоронен в могиле у карьера? – растерянно, почти испуганно спросил Полосатик-Блистанов. – Черт побери! Чей труп мы откопали?!
Глава 35Деревянное зодчество
«Полосатик уже спрашивал, чье тело в могиле у карьера… В тех же интонациях, теми же фразами… И я ему отвечала весьма уверенно: мы нашли мертвую Ариадну. Но что я скажу теперь?» – Катя ощущала разброд и шатание внутри. Но видела по лицам Блистанова и Серафима: они ждут от нее немедленных объяснений.
– Мы все ошиблись, – произнесла она. – Ариадна Счастливцева жива. В той могиле кто-то другой.
– Кто? – спросил Серафим.
– Я не знаю, – честно призналась Катя. – Мертвец похоронен больше десяти лет назад, возможно, она… покойница вообще не имеет отношения к нашему делу.
– Имеет она отношение. – Гектор потянулся через стол, взял Катю за руку, крепко сжал, ободряя. – Просто она не Ариадна, на которой мы зациклились сразу. Женщина с другим именем и иной судьбой.
– Да, Ариадна тогда осталась на стоянке у супермаркета. – Катя сама сжала руку мужа, благодаря его за поддержку в миг полного крушения всех версий и планов. – Ваш отец, Симура, и она расстались по-хорошему. А затем она покинула Тарусу навсегда.
– Ты супермаркет помнишь, самурай? – поинтересовался Гектор. – Я проверил в Сети: в Тарусе несколько магазинов. Отец отправился с тобой покупать туалетную бумагу и выпивон. Где он затаривался обычно горючим, а?
– Папа дорогой алкоголь всегда ящиками привозил из Москвы, из «Азбуки вкуса», – тихо ответил Серафим. – У нас дома хранился запас. Поэтому мама и спилась. Продукты у нас дома всегда были с фермы и рынка, свежие. А лакомства и деликатесы тоже из Москвы. Я не помню супермаркет, я помню лишь… тележку, я сам катил ее по торговому залу… холод кондиционеров… мне было хорошо, прохладно… а на улице – жара…
– Время до темноты есть, три больших супермаркета в Тарусе до девяти и десяти работают, я проверил. Скатаем прямо сейчас в Тарусу, а? Глянем на месте, – предложил деловито Гектор. – Чем горевать о крахе предположений и умствовать бесцельно, проветримся? Вдруг свежие идеи возникнут, исходя из локации? А нет – потом в баре посидим. Еще гульнем.
Гектор помог Кате загрузить тарелки в посудомойку. Они покинули застолье на веранде и отправились в Тарусу. Гектор попросил Серафима оставить мотоцикл у коттеджа – больно приметный. Серафим устроился на заднем сиденье рядом с Полосатиком-Блистановым, тот отодвинулся от него снова подальше, словно от заразного. По пути Гектор поглядывал в мобильный – трекер, поставленный на кроссовер Ишхана Рустамзаде, пока не подавал сигналов, машина оставалась у продуктового магазина.
Они сначала привычно проехали по главной улице Тарусы почти до набережной и свернули налево – мимо городского парка. Впереди замаячил одноэтажный универсам из стекла с красной вывеской. Серафим глядел на него через окно, а затем покачал головой. Нет…
Двинулись дальше в паутине дачных улиц. Миновали высокий забор музея агронома Ракицкого, уже знакомый Кате. Еще один универсам, с зелеными колоннами и обширной парковой. И Серафим решил зайти в торговый зал. За одиннадцать лет многое, наверное, изменилось. Симура покружил по торговому залу и пожал плечами – «нет, не узнаю ничего, увы».
– Давайте позвоним вашей бабе Рае, – предложила ему Катя. – Она уж точно скажет, в какой супермаркет тогда ездила и видела вашего отца с Ариадной.
– Он должен попытаться вспомнить сам, – возразил Гектор. – Бабу Раю оставим на крайний случай.
Сверился с навигатором и вырулил на улицу, ведущую к окружной Тарусы. Добрались уже в темноте до местного торгового центра, где находилось сразу два сетевых супермаркета. Еще одна большая парковка… Серафим глядел на огни вывесок, облепивших здание.
– Кажется, все же второй, – тихо молвил он. – Но торговый зал тоже изменился.
– Подобно дедовской избушке на Круче, да? – усмехнулся Гектор.
Они вернулись на окружную. На перекрестке у поворота на магистральную дорогу светилась вывеска продуктового магазина с парковкой. Симура скользнул по нему отсутствующим взглядом и промолчал…
Проехали мимо деревенских домов в палисадах, миновали автозаправку, стоянку для дальнобойщиков, придорожное кафе-столовую. Дорога вновь уводила в сторону дачных улиц, в темноту с редкими фонарями…
– Стойте!
От крика Серафима – пронзительного, громкого – у Кати заложило уши. Гектор дал по тормозам. Симура распахнул дверь и выскочил из «Гелендвагена». Он ринулся назад, к строению, еле освещенному придорожным фонарем. Они его пропустили и не заметили даже, но Симура…
Он застыл перед окутанным вечерним сумраком домом – заброшенным, старым, нежилым, с зияющими провалами окон, лишенных стекол, вросшем в землю среди бурьяна и чертополоха.
– Вот же он! – Симура тыкал пальцем в развалюху. – Наш дом на Круче… Но почему он… здесь, не там?!
Деревенский дом – пятистенок с покосившимся крыльцом. Остатки голубого колера на серых, сгнивших от непогоды стенах. Три больших, широких окна, и все с резными наличниками удивительной красоты. Ни время, ни дожди, ни снег не уничтожили истинный шедевр крестьянского деревянного зодчества. Серафим словно сомнамбула двинулся через заросший палисадник, лишенный забора, к руинам… собственной галлюцинации воспоминаний. Он прикоснулся рукой к стене с облупленной голубой краской, погладил деревянное кружево наличников.