Броуди припарковал внедорожник в конце гравийной дороги рядом с недавно установленным двойным забором. Если бы не этот забор и башни, возведенные по периметру, вы бы никогда не догадались, что это тюрьма. Но, вероятно, вскоре, в этих башнях появится охрана. Охрана с пушками и осиновыми кольями.
Все еще шел снег, покрывая очень белым одеялом территорию фабрики, и от этого все выглядело немного чище, немного менее по-тюремному. Он также заглушал звук, поэтому мы почти не слышали отсюда шум города.
Мой дедушка припарковал свой большой, приземистый седан рядом с нами и вышел из машины. От холода он надел вязаные перчатки и подходящую шапку, вероятно, их для него связала жена Роберта, Элизабет. Она вязальщица. Не то, чтобы она горела желанием общаться со мной в эти дни, но этот вопрос можно пока отложить…
— Это была хорошая мысль, — сказал дедушка, подойдя ко мне у тюремных ворот. — Проверить, совпадает ли изменение в температуре с сетью Сорши.
— Есть идеи, почему они совпадают? — спросила я.
Дедушка покачал головой.
— Множество гипотез, но ничего конкретного. Мы можем ничего и не выяснить, пока она не сделает следующий шаг. — Он бросил взгляд на небо, которое закрывал падающий снег. — И никто не может предсказать, каким он будет. — Он посмотрел на меня. — С тобой все будет в порядке?
Он думал о Логане, вампире, который создал меня. В порядке я не была, но буду. Это было частью сделки, которую я заключила сама с собой — я позволила ему жить, но выкинула его из своей головы. Он не будет контролировать мою жизнь.
Мои глаза похолодели.
— Если он умен, то будет держаться от меня подальше.
— Он в другом секторе тюрьмы, — сказал мой дедушка. — А люди находятся все вместе в другом здании.
— Тогда с нами все будет в порядке, — ответила я, а Этан положил руку мне на спину.
«Вот это моя девочка».
Охранник на гольфкаре подъехал к воротам и вылез, чтобы открыть их.
— Мистер Мерит, — произнес он, а потом кивнул нам.
— Полагаю, это за вами, — сказал мой дедушка.
Я оглянулась на него.
— Ты с нами не пойдешь?
— Я думаю, вам повезет больше, если вы поговорите с ним сами. Он хочет извиниться перед тобой, — он посмотрел на Этана, — и он пришел к тебе за помощью. Без меня он может быть более открытым. — Он улыбнулся. — Но задавайте правильные вопросы.
Я кивнула.
— Сделаем все возможное.
***
Не уверена, для чего использовалось это здание — может, это была лесосушка? Склад? Оно было большим и открытым, с кирпичными стенами и бетонным полом, заставленным отсеками в форме кубов, где содержались сверхъестественные. Уинстон находился в дальнем углу помещения.
Охранник молча сопроводил нас к отсеку и указал на желтую полосу вокруг бокса.
— Оставайтесь с этой стороны отсека, — сказал он, а затем посмотрел на часы. — У вас пятнадцать минут.
Он запустил таймер, а потом отошел к рабочему месту вдоль стены с компьютером и камерой безопасности.
Уинстон Стайлз сидел на краю металлической кровати, вмонтированной в стену, сверху на ней лежал небольшой матрац. Он упирался локтями в колени, руки были сцеплены, глаза закрыты. Его лоб был нахмурен, губы безмолвно двигались, как будто он читал молитву.
Он казался меньше в бледно-голубой робе. Он выглядел чище, волосы были причесаны, а лицо выбрито. Также он выглядел более настороженным и немного менее неадекватным. Но его кожа все еще была бледной, глаза пустыми, щеки впалыми.
— Мистер Стайлз, — произнес Этан.
Он моргнул и повернул к нам голову. Его глаза расширились, в них расцвел ужас.
— Это вы. — Он вскочил и побежал к решетке так быстро, что я встала перед Этаном, оттолкнув его назад. Судя по раздавшемуся звуку, это не порадовало Этана и расстроило мистера Стайлза.
Он обхватил пальцами решетку, которая тянулась вдоль его отсека, и посмотрел на меня умоляющими глазами.
— Мне очень жаль. Я так сожалею о том, что произошло. — Он посмотрел на Этана. — Мне очень жаль. Я не хотел этого делать — мной что-то овладело. Мне нужна была помощь, и я не мог понять, как остановить это, и я просто… я просто потерял контроль. — Он выглядел расстроенным, в его глазах читалась вина, когда он снова посмотрел на меня. — Простите.
— Все хорошо, мистер Стайлз, — сказала я, успокаивая его так, как могла из-за желтой линии. — Мы знаем, что это не ваша вина.
— Знаете?
— Не вы доставляли неприятности, мистер Стайлз, — произнес Этан. — Вы стали жертвой. И мы пытаемся определить виновника.
— Пожалуйста, зовите меня Уинстоном. Виновник… — Его голос затих, когда он проанализировал это слово и его последствия. — Вы думаете, что со мной это кто-то сделал? Вы думаете, что я не просто сумасшедший?
— Ты не сумасшедший, Уинстон, — сказала я. — Мы думаем, что на тебя оказала воздействие магия. Но мы не знаем, почему, и не уверены как.
— Вчера вечером был еще один инцидент, — объяснил Этан. — В центре города. Больше таких людей, как ты, слышали что-то, что вывело их из душевного равновесия, заставило их драться друг с другом. Что-то делает это с людьми. Но мы не уверены, что. Вот поэтому мы здесь.
Он кивнул и провел рукой по челюсти.
— Ладно. Хорошо.
— Уинстон, ты можешь рассказать нам о голосе, который ты слышал? — спросила я. — Что он говорил?
Он почесал висок.
— Единственные слова, которые я помню — это «привет» и «я здесь». Он постоянно это говорил.
— Он? — спросила я. — Это был мужчина?
Он немного помолчал.
— Ну, да. Наверное, я об этом не думал, но да. Полагаю, это был мужской голос. Он был по-мужски глубоким. У меня было чувство, что он хочет, чтобы его кто-нибудь услышал. Отчаянно этого хотел. Как будто ему было больно, он был растерян и нуждался в признании.
— Ему было больно? — спросила я. — Ему нужна была помощь?
— Может быть, но я на самом деле не знаю. Ничего конкретного в этом не было, если вы меня понимаете. На самом деле это была лишь мольба.
Этан кивнул.
— Ты можешь сказать, откуда шел голос?
— Нет, помимо того, что из моей головы. Я знаю, что это звучит безумно, но я его слышал — действительно слышал его, словно кто-то увеличил громкость на телевизоре. Это не было похоже на галлюцинацию или если бы я притворялся. Это было реально, не считая того, что только я мог его слышать.
— Это был только звук? — спросил Этан. — Может, ты что-нибудь видел? Слышал еще что-нибудь?
— Ну, нет. Это были лишь слова. Одни и те же слова, снова и снова. И громко. Очень громко. — Он потер мочку уха и вздрогнул.
Ах, но это был не только галдеж, не так ли?
— А что насчет запаха, Уинстон? Ты что-нибудь чувствовал?
Казалось, он пришел в замешательство.
— Что-нибудь чувствовал?
— Когда ты услышал голос или, может, как раз перед тем, как начал его слышать, ты почувствовал что-нибудь необычное?
Он посмотрел вниз, его взгляд стал слегка расфокусированным, пока он обдумывал вопрос.
— Теперь, когда вы об этом упомянули, да. Много лет назад я работал на заводе в Скоки — мы изготавливали кое-какие косметические средства — лак для ногтей и тому подобное. В воздухе обычно присутствовал запах растворителя.
— Когда я впервые начал слышать голос, думаю, я почувствовал запах чего-то похожего. Не точно такой же, но какой-то промышленный запах, если это имеет значение.
— Это имеет значение, — ответила я, и Уинстон озарился благодарной улыбкой.
— Ты сейчас что-нибудь чувствуешь? — спросил Этан. — Что-нибудь слышишь?
— О, нет. Ничего с тех пор, как они меня вырубили. И все же у меня есть воспоминания. Слова были такими громкими, что я помню, как слышал их.
— Но воспоминания другие? — спросила я. — В смысле, ты можешь определить разницу?
Он кивнул.
— В воспоминаниях я на самом деле его не слышал. Не так. Не уверен, почему он изменился, но так и было. И тем не менее, он по-прежнему был громким. Как флешбэк.
Я осмотрела камеру, простой стол, приваренный к стене, на котором стояла чашка, яблоко и небольшой блокнот. Рядом с ним вдоль его переплета лежал набор красок в маленьких пластиковых баночках, а также старая и облезлая кисть. Ручка была широкой, как будто кисточка была сделана для детей.
— Ты рисовал? — спросила я.
Уинстон уж было моргнул, но потом оглянулся назад, когда я указала на стол.
— О, ты имеешь в виду мой блокнот? Я попросил принести мне блокнот и ручку. Они предложили мне книгу, но я не очень люблю читать. Но мне нравится рисовать.
— Мы можем взглянуть на них, Уинстон?
Он рассеянно почесал щеку и оглянулся.
— О, даже не знаю. Там нет ничего стоящего. Понимаете, это что-то вроде альбома для набросков. Просто кое-что, что я делаю, чтобы скоротать время. Ночи становятся длинными. Думаю, я практикуюсь, чтобы все смотрелось красиво, реально. А иногда я просто малюю то, что приходит на ум. Помогает отгородиться от шума.
Бинго.
— Ты говорил, что хотел, чтобы эти картинки, эти звуки исчезли из твоей головы. Ты их нарисовал?
Его глаза озарились пониманием.
— О, я понял! Конечно. Тогда, если это поможет, можете посмотреть. — Он подошел к столу, края его слишком длинных штанов тащились по бетонному полу. Шшш-шшш-шшш.
Он принес блокнот и протянул его через решетку.
Большинство страниц были изрисованы. Некоторые листы были чистыми, за исключением небольшого выверенного наброска карандашом. Вид Уинстона из камеры, баночки с красками, его руки в разных положениях.
— Ты хорошо рисуешь, — сказал Этан, глядя, как я переворачиваю страницы.
Уинстон пожал плечами.
— Меня это расслабляет.
Другие были изрисованы абстрактными фигурами, заполняющими страницы от края до края, это делало их плотными и они тяжело переворачивались, под моими пальцами чувствовалась меловая краска. Большинство были разных оттенков серого с полосами или линиями резкого белого или черного, а также с несколькими характерными словами тех же резких цветов. «ГОЛОС» на одном, «СЛЫШУ ЕГО» на другом. Было н