нком, пристально глядя на существо, мчащееся к нему.
Дракон достиг его, щелкнул своими зубами и взревел от боли и гнева.
«ВРАГИ».
Этан увернулся от скрежещущих зубов и замахнулся мечом, ударив в пластины на нижней части шеи дракона. Они со щелчком треснули, как керамические плитки, ломающиеся о бетон, из пореза под ними брызнула кровь.
Дракон упал на землю и перевернулся, оставляя на траве след крови и посылая в воздух запахи крови и химикатов. Этан побежал к нему, нанося удар по лапе. Я проделала то же самое с другой, а потом бросилась прочь, когда дракон взревел от гнева, поднимаясь на лапы.
Наши зачарованные мечи работают. У нас на самом деле есть шанс.
А разве не всегда мешает гордость?
Дракон поднялся. Он довольно шустрый в воздухе, но на земле нет, поэтому я ожидала, что он двинется вперед. Вместо этого он метнулся в сторону, дернув головой. Его зубы — зазубренные и острые — ободрали мне руку, оставляя след боли и жара.
Я выругалась и дернулась в сторону, а дракон закричал, когда в его переднюю лапу всего в нескольких сантиметрах от моей головы воткнулась катана.
Я оглянулась на Джонаха, чья рука все еще была поднята после идеального броска.
— Не швырять мечи в непосредственной близости к голове вампира! — крикнула я. — Новое правило!
— Я спас твою задницу, разве нет? — ответил он, побежал вперед, запрыгнул на лапу дракона и вытащил свой меч, а потом отскочил.
Стоит ли удивляться тому, что он капитан охраны Дома Грей.
— Как твоя рука? — спросил он.
— Нормально. — На самом деле она горела огнем, но в тот момент это не имело большого значения.
Этан с Катчером снова пошли в атаку; Катчер бросал огненные шары, в то время как Этан ринулся вперед, нырнул вниз и резанул по животу дракона. Дракон оттолкнул Этана, отчего тот упал на спину.
«Ты в порядке, яростный мой?»
«Все нормально», — ответил он, снова поднявшись на ноги, его щеки покраснели от гнева. «Но теперь я в бешенстве».
С тем, что, я готова поклясться, было похоже на гнев в глазах, дракон отбил хвостом огненный шар, посылая его в воздух. Катчер увернулся, но недостаточно быстро. Он попал ему в бедро, опаляя джинсы и кожу под ними.
— Дерьмо! — проговорил он, борясь за то, чтобы не потерять самообладание.
«ОГОНЬ», — произнес дракон.
Он учился, понял, как использовать стойкость своей чешуи к огненным шарам, чтобы отбрасывать их обратно в нас.
Этан получил очередной удар в живот, и дракон повернулся, взметнув крыльями.
— Джонах! — крикнула я, но было слишком поздно. Сильный удар настиг Этана, повалив его на траву.
Он не поднялся сразу же, и мне пришлось сказать себе, что он вампир и может позаботиться о себе, что из него просто выбило дух.
Мне нужно связать дракона сейчас, прежде чем он навредит кому-нибудь еще.
Я приложила ладонь к лезвию катаны и надавила. Мою руку пронзила боль, когда на стальном острие появились капли крови.
Я повернула лезвие на бок, наблюдая, как капли крови скатываются вниз по клинку, как будто целенаправленно, и собираются в надписи, которую там выгравировал Катчер. Кровь встретилась с магией, и на лезвие вспыхнул огонь, быстро распространяясь от рукоятки до кончика.
— Клинком и кровью я связываю тебя, — закричала я, выкрикивая слова, которые написал Катчер.
«ТЫ НЕ МОЖЕШЬ МЕНЯ СВЯЗАТЬ. Я — ЭТО ВСЕ».
— Ты — боль и смерть.
«ОНА ДАЛА МНЕ ЖИЗНЬ, СИЛУ».
— И ты ее убил, так что не лги мне. Клинком и кровью я связываю тебя!
Дракон закричал, взмахнул крыльями и начал взлетать прямо со стадиона. Не уверена, насколько он разумен, но я была вполне уверена, что он не попадется на приманку Мэллори дважды. А это означало, что это наш единственный шанс покончить с ним без еще большего количества травм и смертей.
Мне придется либо сдаться, либо пойти за ним.
Если я не уничтожу его сейчас, то он разрушит Чикаго еще больше. Больше людей, больше суперов будут покалечены и убиты. Больше домов и предприятий будет разрушено. Апокалипсис продолжится.
Но если я прыгну, если полечу с ним, мне придется столкнуться с боязнью высоты, и мне придется столкнуться с этим в одиночку. Мне придется сражаться с драконом без Мэллори, Катчера, Джонаха… или Этана. Мне придется сражаться с ним в одиночку — только я и моя сталь — в месте, которое он выберет. А потом мне придется найти дорогу назад.
Мне придется столкнуться с возможностью проигрыша, смерти на любом поле, которое он выберет для неизбежной битвы.
На мгновение я вернулась на зеленую землю с детским смехом, отражающимся эхом по холмам. Смехом, — подумала я, — счастливой маленькой девочки.
Да, — подумала я, когда снова навернулись слезы, — мы можем никогда ее не узнать. Или, что еще хуже, мы можем узнать ее и потерять, как мои родители свою первую Кэролайн. Но если существует шанс, что я могу стать матерью — ее матерью — то она заслуживает большего, нежели страх и храбрость. Она заслуживает своего собственного Стража, кого-то, кто будет сражаться за ее отца, ее семью, ее город.
Испытание Габриэля, — поняла я, — относилось не к триумфу или победе. Речь шла не о сражении. Речь шла о храбрости. О попытках и упорстве. Речь шла о том, чтобы держаться до конца, даже когда все казалось отчаянным, даже когда все казалось потерянным.
Поэтому у меня был только один выбор.
Я побежала к дракону и прыгнула, для надежности ухватившись ногтями за один из гребней, которые шли у него вдоль позвоночника, и взобралась ему на лапу.
«НЕТ», — крикнул он, придя в ярость от соприкосновения, но его конечности были недостаточно подвижны, чтобы стряхнуть меня.
Его чешуя была шероховата и надтреснута, давая мне опору, чтобы преодолеть это относительно небольшое расстояние от лапы к шее, затем перекинуть через него ногу и усесться между двумя гребнями у него на спине.
Наши судьбы теперь были связаны воедино. Либо дракон выживет, либо умрет от моего меча — или умрем мы оба.
— Мерит!
Я не была уверена, прокричал Этан мое имя вслух или мысленно. Но оно пронеслось в воздухе со смесью страха, горя и ярости, ведь я предложила себя в жертвы.
Очень жаль. Я ведь Страж моего проклятого Дома.
«Я люблю тебя», — мысленно ответила я, надеясь, что он сможет меня услышать.
Дракон резко поднялся и взлетел, а я прижалась лицом к его чешуе, погрузившись в запах химикатов и города, слез и злости, пота и страха.
— Не стрелять! — прокричал Этан, его голос раздался в наушнике, которые Люк выдал нам перед тем, как мы покинули Дом. — Не стрелять! Мерит на драконе.
Дракон повернул и направился к центру Чикаго.
Я взвесила свои варианты. Я не думала, что смогу покончить с магией в воздухе. Мне придется подождать, когда он приземлится, и мы оба окажемся на твердой земле. Иначе он исчезнет подо мной, а я была уверена, что падение с трехста метров не то же самое, что прыжок с пятидесяти метров.
Так что я держалась и чувствовала вину из-за того, что испытывала возбуждение, паря над Чикаго, летя над стеклом и асфальтом, пока ветер раздувал мои волосы. Я не должна была наслаждаться этим ощущением полета, не должна была закрывать глаза из-за теплого ветра. Но я была никем иным, как девушкой, которая любила сказки, которая провела свое детство, мечтая о принцессах, преследуемых в лесу, и драконах, и получившая вот такую возможность.
Но волнение исчезло, когда мы приблизились к реке, когда я увидела, что дракон сделал с городом моего сердца.
Это был апокалипсис. Случившийся только в Чикаго, но достаточно серьезный, чтобы потребовались месяцы, если не годы, прежде чем город вновь станет таким, как прежде.
Дракон спикировал вниз, нацелившись на вершину «Тауэрлайна». Но опять же, он испытывал боль и злость, чувствовал, будто его обвели вокруг пальца и предали. Магия, которая создала его, началась с «Тауэрлайна». Очевидно, он решил, что это отличное место, чтобы излечиться.
Я прокричала в свой наушник, но не была уверена, услышит ли меня кто-то с такого расстояния:
— Мы на вершине «Тауэрлайна»!
Большая крыша здания, все еще носящая следы магии, которую мы использовали ранее, становилась все больше и больше перед нами, и я закрыла глаза от неожиданного головокружения.
Дракон тяжело опустился на крышу, скользя по гравию и обломкам, и сбросил меня. Я покатилась по камням и битуму, остановившись только у одного из оставшихся блоков системы вентиляции.
Что за обиды между друзьями? — подумала я, на мгновение закрыв глаза, чтобы дать возможность голове прекратить кружиться.
Крыша сотряслась подо мной, и я потянулась за своим мечом, прежде чем открыть глаза.
Лапа дракона — такая же большая, как покрышка — маячила над моей головой.
— Черт! — выругалась я и откатилась, прежде чем эта покрышка опустилась и впечаталась в крышу. Я вскочила на ноги, но дракон задел мою ногу своим когтем и снова сбил меня.
Он потащил меня по гравию, а затем я почувствовала пустоту под своей спиной.
— Не так закончится эта история! — произнесла я и крутанула мечом над головой.
Дракон закричал и от боли поднялся на задние лапы. Я откатилась и вскочила на ноги, сапогами расшвыривая гравий, пытаясь убраться от него подальше, прежде чем вновь оглянулась.
Как и чешуя на лапе, та, что на его шее также была небольшой, и сквозь нее легко мог проникнуть меч, так что я нанесла ему ощутимый удар.
«БОЛЬ!» — прокричал дракон, это слово рассекло воздух так же резко, как мой меч.
— Тебе не должно быть больно! — сказала я и подняла свой меч. — Сдавайся, и я не стану тебя убивать!
«Я ЕСТЬ ЗЛОСТЬ, И БОЛЬ, И СТРАХ. Я — ЭТО ЖЕСТОКОСТЬ, И ОТМЩЕНИЕ, И АГОНИЯ. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ МЕНЯ».
Единственный дракон в целом мире, и тот должен был оказаться социопатом.