Серия содержит дополнительное доказательство того, что рассмотренные выше двусмысленные трактовки проистекают не из произвольной игры ассоциаций, а умышленно вписаны в историю о Гарри Поттере. Ролинг уделяет пристальное внимание выбору имен для своих персонажей, и, как уже отмечали критики, эти имена прекрасно раскрывают ее намерения в отношении их носителей[744]. Этимология и символика этих имен тем не менее не отличаются ни особой изысканностью, ни сложностью расшифровки. Возьмем имена двух центральных персонажей: Гарри Поттера и Волан-де-Морта — и постараемся понять, как они связаны друг с другом.
Помимо вампирического Волан-де-Морт («Полет Смерти»), этот псевдоантагонист имеет еще одно имя — Том Реддл (в оригинале Riddle — «загадка»). Если прочитать «Том» задом-наперед, получится «мот», а mot в переводе с французского — «слово», что сводит имя к «словесной головоломке». В чем же суть этой головоломки? На протяжении многих лет Ролинг меняла свои «показания» о Волан-де-Морте как персонаже и на вопросы о его прототипе отвечала уклончиво. Как-то раз она обмолвилась, что «не списывала Волан-де-Морта ни с какого реального лица»[745]. А в 2006 году призналась, что Волан-де-Морт, которого она называет «психопатом», был задуман вовсе не как персонаж, а как эмоция, как воплощение страха смерти[746].
Так кем же выставлен Волан-де-Морт — подлинным действующим лицом или олицетворением болезни Гарри, его измененного психологического состояния и нездоровых видений? Вот в чем истинная «загадка» имени Волан-де-Морта, и она объясняет его связь с Гарри. Том-Реддл-Волан-де-Морт — это ребус сумасшествия Гарри, ребус, предлагающий еще одну возможную интерпретацию двусмысленной истории мальчика: он совершает самоубийство, с тем чтобы вернуться к жизни в виде вампира, одного из живых мертвецов. Гарри — лунатик, возомнивший себя всемогущим магом, вампиром (Волан-де-Мортом), гигантской змеей и мальчиком-волшебником «в одном флаконе». Во время припадков, в кошмарах и делюзиях больной мальчик видит этих смертельных врагов, сцепившихся в вечной борьбе:
Змея шуршала по грязному, замусоренному полу, и он убил мальчишку, и все же он сам был этим мальчишкой… <…> Это он — Гарри. Гарри, не Волан-де-Морт. <…> Он открыл глаза[747].
Этот факт разрешает «загадку его бытия» (как Дж. М. Барри однажды высказался по поводу Питера Пэна). И, возможно, именно по этой причине Ролинг так сбивчиво отвечала на вопросы о своих замыслах. В частности, это проясняет, почему ей на заре популярности было проблематично объяснить, с какой целью Волан-де-Морт охотится за Гарри, — как, например, в следующем интервью:
Дж. К. Р.: Когда он был годовалым ребенком, его пытался убить самый злой колдун всех времен. Он убил родителей Гарри, а потом пытался убить его самого — пытался его проклясть.
Д. Р.: Почему?
Дж. К. Р.: Не могу сказать. Это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов. Не могу сказать. Он… Гарри… сам еще не знает. Сначала это должен выяснить Гарри, а там и мы узнаем[748].
По той же причине, когда ее спрашивают: «Как вы думаете, почему ваши книги пользуются таким успехом у детей?» — она отвечает, что это «трудный вопрос»:
Дж. К. Р.: Это такой… такой очень трудный вопрос, потому что… не буду лукавить, я написала то, что хотела написать. <…> Просто я хочу писать так, как мне пишется в данный момент, и я получаю от этого удовольствие, я делаю это по-своему, не пытаясь, знаете ли, работать по шаблону[749].
Кто бы мог заподозрить писателя в том, что он «будет лукавить», отвечая на заведомо комплиментарный вопрос об огромном успехе его книг у детей? Ни у кого не было причин подозревать Ролинг в том, что она что-то скрывает от читателей — прячет «у всех на виду». В интервью она вышла из положения, заявив, что не хочет «работать по шаблону». Но из того же интервью мы узнаем, что у нее таки был готовый план всех семи книг, который дожидался своего часа аж с 1992 года[750]. Стало быть, на самом деле ответ у нее есть, но не тот, который она заготовила для своих юных читателей[751].
Теперь посмотрим, что скажет нам имя Гарри[752]. Единственное, что мы замечаем, — это то, что оно часто звучит в связке с восклицанием Hurry! (Скорее! Поспеши! Поторопись!)[753]. Совпадение? Или имя Гарри было выбрано из‐за созвучия двух этих слов? В кошмарах Гарри и во время припадков, как мы уже убедились, его регулярно видят бегущим от смертельной опасности; так же спешно он удаляется от мест собственных преступлений.
Как мы еще увидим, Ролинг воспринимает и показывает смерть такой же «скоропалительной» и торопливой, как тороплив Гарри, стремящийся к своей неизбежной преждевременной насильственной смерти — и к «замирающей каденции» всей истории[754]. В главе «Кость, плоть и кровь» он даже слышит то же самое слово, произнесенное Волан-де-Мортом: «И Гарри снова услышал пронзительный ледяной голос: „Скорее!“»[755] Что запараллеливает имя Гарри с именем Волан-де-Морта и делает его «детонатором» сюжета. «Спешащий-к-Смерти» спешит прочь от «Полета Смерти» — грозящей, надвигающейся, «скоропалительной смерти», от которой в конечном счете спасения нет.
Смерть Гарри как развлечение
Теперь поговорим о том, что Ролинг считает главной темой серии, — о смерти. Здесь мы проанализируем предлагаемое Поттерианой отношение к смерти и в ходе этого анализа должны быть готовы столкнуться с несколько необычными взглядами и неожиданными идеями. Смерть как завоеватель маршем шагает по книгам поттеровской серии к своему полному триумфу. Кульминацией романа является насильственная смерть Гарри, она предречена и репетируется в череде насильственных смертей других персонажей. Смертность среди персонажей серии близка к уровню смертности в те годы, когда в средневековой Европе свирепствовала Черная смерть, чума: по всей сюжетной дуге смерть настигает почти каждого второго персонажа. Другой показатель роста насилия от книги к книге — это частота словоупотребления. Глагол «убивать», например, в седьмой книге встречается в три раза чаще, чем во второй, тогда как частота употребления слова «смерть» достигает гораздо более шокирующего четырнадцатикратного увеличения.
В изображениях смерти и связанного с ней символизма присутствует какая-то одержимость. То и дело возникают предзнаменования смерти, пророчества о смерти, которые предвещают грядущие зловещие события[756]. Союзники Волан-де-Морта называются Пожирателями Смерти, а дементоры выступают в виде живых мертвецов[757]. Кроме того, есть инферналы — трупы, возвращенные к «жизни» Волан-де-Мортом[758]. Хогвартс — школа с высокими показателями смертности среди студентов, особенно во время турниров: вроде бы даже предполагается, что студент обязан умереть, когда это нужно учителю[759]. Смерть также является частым предметом разговоров среди колдунов. Не умолкают бесконечные слухи о смерти Гарри, о несчастных случаях со смертельным исходом и о преднамеренных убийствах (причем в газете колдовского мира выделен особый день, посвященный всем этим жестокостям). Классические штампы готического романа: могилы, места захоронений, кладбища, которые Гарри «посещает» в своих кошмарах, — излюбленные декорации для убийств и прочих зверств[760].
Начнем со смерти родителей Гарри, первой двойной смерти в Поттериане и первого события, о котором узнают читатели[761]. Размышления Гарри о смерти родителей присутствуют в нарративе постоянно. В череде похожих одна на другую сентиментальных ламентаций (автор не упускает ни одной возможности использовать тему ребенка-сироты, тоскующего по умершим родителям) в книге «Кубок огня» имеется особенно необычное описание, где смерть родителей Гарри сравнивается со смертью паука, убитого «тем же заклятием» во время лабораторных опытов:
Значит, вот так умерли его родители — точно так же, как этот паук. Наверное, у них тоже не было ни раны, ни отметины? Суждено ли им было просто увидеть зеленую вспышку и услышать свист налетающей смерти, прежде чем жизнь покинула их тела?[762]
Какова подоплека этого сравнения? Подчеркнуть, что убийство совершить легко или что убить человека и убить насекомое — это, в сущности, одно и то же? Догадки Гарри о том, что трупы его родителей могли быть похожи на трупы пауков, свидетельствуют о редкой степени нездорового вуайеризма. Возможно, в Поттериане это самый красноречивый, но не единственный пример сравнения смерти животного со смертью колдунов.
Каким образом описываются в романе другие смерти? Убийство Фрэнка Брайса, второстепенного персонажа, садовника Реддлов, представлено следующим образом: его палка «со стуком» упала на пол, затем «рот у него открылся, и он испустил вопль», очень громкий вопль. «Грянул гром, вспышка зеленого света ударила по глазам», и «его мертвое тело рухнуло на пол». Он умер, говорят нам, и только «спустя мгновение» упал на пол[763]