Канцлер Нессельроде однажды всеподданнейше донес царю на капитана 1-го ранга Невельского, что тот самовольно поднял российский флаг в спорном месте на Дальнем Востоке и основал там российский форпост, чем вызвал гнев Англии и прочие международные осложнения. За это, по мнению министра, ослушника следовало разжаловать в матросы. Император же Николай I на это повелел Невельского произвести в адмиралы. Что же до его самоуправства, вызвавшего такую гневную реакцию Англии, то император изрек:
– Там, где однажды поднялся российский флаг, он уже опуститься не может.
Николай I, проезжая однажды по улицам столицы, заметил, что вывеска одной из мелочных лавок выполнена неряшливо. Николай Павлович, любивший аккуратность и порядок, приказал сделать образцовую вывеску, которой бы следовали владельцы всех мелочных лавок в городе. На первом принесенном императору эскизе поставили «№ 1». Эскиз Николаю Павловичу понравился, и он его утвердил. Вывеска была растиражирована, а «№ 1» убрать никто не решился, поскольку на эскизе была подпись самого государя. И все мелочные лавки в городе стали гордо значиться первым номером! Оплошность была исправлена только самим императором во время очередной продолжительной прогулки по городу.
Император Николай Павлович любил иногда пошутить. Однажды, как обычно, к государю с рапортом прибыл обер-полицеймейстер Бутурлин и доложил, что, мол, все обстоит благополучно.
Государь гневно взглянул на него и произнес:
– Как же благополучно, когда мне докладывают, что украдена статуя императора Петра Великого!
– Как украдена? – обомлел Бутурлин. – Но я донесения не получал… простите, ваше императорское величество, сейчас же расследую…
– Поезжай тотчас, и чтобы вор был в двадцать четыре часа найден… слышишь?
– Слушаюсь, ваше величество, – и Бутурлин исчез.
Бутурлин, ни жив ни мертв, вскочил в дрожки и помчался по набережной. Едва он миновал Адмиралтейство, как увидел, что Петр Великий стоит на своем месте. У Бутурлина отлегло от сердца. Он тотчас вернулся к царю и радостно доложил ему:
– Ваше величество, вам неправильно донесли, статуя на месте.
Государь рассмеялся.
– Да сегодня ведь 1 апреля, и как ты поверил подобной чепухе?.. Разве возможно украсть такую тяжелую и громадную вещь?
«Ну, подожди, – подумал Бутурлин, – и я тебя, государь, тоже надую ради 1 апреля». Вечером император пошел в оперный итальянский театр, как обычно, сел с левой стороны в бенуаре, на авансцене. Шли «Гугеноты», и царь был увлечен музыкой и пением. Вдруг в ложу влетел Бутурлин:
– Ваше величество, пожар!
– Где? – спросил царь.
– Зимний дворец горит.
Царь тотчас помчался из театра ко дворцу. Подъехав к Зимнему, государь никакого огня не увидел. Остановив своего кучера, царь обратился к Бутурлину, который скакал за ним:
– Где же дворец горит? – спросил он.
– Сегодня 1 апреля, ваше величество, – радостно сообщил обер-полицеймейстер.
Государь не на шутку рассердился:
– Ты, Бутурлин, дурак, – сказал он. – Только не подумай, что я говорю неправду ради 1 апреля. Приди ко мне завтра – и я повторю тебе то же самое.
Государь возвратился в театр, а на другой день Бутурлин получил другое назначение.
Вивевальде Б. П. Император Николай I Павлович и великий князь Александр Николаевич в мастерской художника
В одну из поездок в конце сороковых годов в Кронштадт государь император Николай Павлович посетил стоящий на рейде пароход «Камчатка». Это было одно из первых наших паровых судов. Пароходом командовал капитан 1-го ранга (впоследствии адмирал) Шанц. Государь осмотрел судно, и состоянием его был очень доволен.
Во время осмотра наступил полдень, то есть время, когда подается сигнал к обеду и питью водки, и командир судна обратился к государю с вопросом:
– Не соизволите ли, Ваше императорское Величество, разрешить рынду бить, стклянки ворочать, к водке свистать, – полдень наступил?
– Делай что нужно! – отвечал Николай Павлович милостиво.
Дали команду, засвистал свисток, закипела передобеденная работа, на палубу вынесли пробу пищи, чарку водки и хлеб; государь отведал пищу; отломил кусочек хлеба и скушал, а часть ломтя бросил находившейся тут же капитанской собаке. Пес понюхал хлеб, но есть не стал.
– Вишь ты какая балованная! – рассмеялся Николай Павлович, потрепав собаку рукой по голове. – Хлеба не ест!..
– Мой собак умный, Ваше императорское Величество, – отвечал на это капитан Шанц, желая похвалить собаку, – он черный хлеб не кушает.
Государь посмотрел на него, но ничего не сказал, повернулся и пошел по трапу, дожёвывая хлеб.
Император Николай I любил рано утром пройтись. Обычно он следовал по Английской набережной, Миллионной улице. Однажды, в пятницу на вербной неделе, во время такой прогулки государь заметил, как какой-то солдат со свертком в руке, заметив его, быстро шмыгнул в подворотню. Государь прибавил шагу, подошел к подворотне и своим мощным голосом приказал:
– Поди сюда, солдат!
Солдат, изрядно струсив, предстал перед императором и отдал честь.
– Кто таков?
– Бессрочный отпускной N-ского пехотного полка.
– Что несешь?
– Собственную работу, ваше императорское величество.
Солдат развязал сверток и показал несколько табакерок из папье-маше с разными изображениями и рисунками.
– Сам делал?
– Точно так, ваше императорское величество, собственное произведение.
Государь взял в руки одну табакерку, на крышке которой был довольно аляповато нарисован портрет Наполеона I.
– Зачем же ты нарисовал чужого императора, или у тебя нет своего? – строго спросил государь.
– Своему здесь быть не годится, ваше императорское величество.
– Это почему же?
– Видите ли, ваше императорское величество, – начал объяснять солдат на примере другой табакерки, – когда желают понюхать, бьют французского короля по носу.
Солдат стукнул по крышке двумя пальцами, как это принято у нюхателей табака, взял щепотку табака, поднес к носу и громко чихнул.
– Апчхи! Здравия желаю, Ваше императорское Величество! Извольте посмотреть.
И солдат повернул к Николаю Павловичу внутреннюю сторону крышки с портретом российского императора.
Государь рассмеялся, велел солдату отобрать ему три такие табакерки и заплатил по 50 рублей за каждую.
Однажды, посещая Дворянский полк, император Николай I заметил на фланге кадета на голову выше остальных.
– Как твоя фамилия? – спросил Николай Павлович.
– Романов, ваше величество, – ответил кадет.
– Ты не родственник ли? – пошутил государь.
– Точно так, ваше величество, – бойко отвечал кадет.
– А в какой степени? – спросил государь, пристально рассматривая его.
– Ваше Величество – отец России, а я сын ее, – ответил находчивый кадет.
Император рассмеялся и расцеловал своего находчивого «внука».
Беггров К. П. Вид набережной Невы у здания Старого Эрмитажа (фрагмент)
На одной из гауптвахт Петербурга содержались под арестом два офицера – гвардейский и морской. Когда в караул заступил товарищ гвардейца, он отпустил приятеля на несколько часов домой. Моряк позавидовал этому и заявил на гвардейского офицера. В результате обоих гвардейцев военный суд приговорил к разжалованию в солдаты. Однако государь Николай Павлович наложил на приговор следующую резолюцию: «Гвардейского офицера перевести в армию, а моряку за донос дать в награду требное жалованье, с указанием в формуляре, за что именно он эту награду получил».
Император Николай Павлович очень любил маскарады. Однажды в дворянском собрании к нему подошла маска со словами:
– Знаете ли, государь, что вы самый красивый мужчина в России?
– Этого я не знаю, – отвечал он, – но ты бы должна знать, что вопрос этот касается единственно моей жены.
Однажды московский генерал-губернатор князь Щербатов донес государю Николаю Павловичу о появлении около столицы множества волков, которые уже стали даже заходить в город. При этом генерал просил дозволения «учредить облавы для уничтожения волков, или, по крайней мере, для изгнания их в другие смежные губернии». Император, прочитав это донесение, рассмеялся и сказал: «Пожалуй, он прогонит волков и в Петербург». Так в 1847 году царским указом было создано учреждение губернских и уездных ловчих для истребления зверей.
Графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская, по благословению своего духовника, отца Фотия, пожертвовала миллионы на Юрьев мужской монастырь, рядом с которым она выстроила для себя дом, в котором и поселилась. В планах Анны Алексеевны было построить невдалеке еще и женскую обитель. За разрешением графиня обратилась к государю Николаю Павловичу.
– Согласен, – шутливо отвечал государь, – но с тем условием, чтобы между этими монастырями устроить еще и воспитательный дом.
Наградив одного из приближенных к себе офицеров орденом св. Анны, император Николай I спросил его:
– Ну, что, доволен ты Анною?
– Я-то очень доволен, ваше величество, но она скучает по Владимиру, – отвечал тот.
– Ну, это ничего, – заметил император, – чем дольше скучает, тем милее будет встреча.
Однажды Николай I встретил по дороге пьяного драгуна на извозчике. Сначала выпивоха испугался, но быстро пришел в себя и, со второй попытки вынув из ножен саблю, салютовал императору.
– Что ты делаешь, драгун? – спросил государь строго.
– Пьяного драгуна на гауптвахту везу, ваше величество! – отрапортовал драгун.
Государь улыбнулся, дал ему пять рублей «на дорогу» и велел ехать домой.