Набрав побольше воздуха в легкие, я начал свой рассказ:
— Я родился в вымирающем роду драконов. Всего существует тринадцать разновидностей дракона в мире Хорк:
Земляные
Водяные
Ветровые
Огневые
Ледяные
Солнечные
Песчаные
Лавные
Белые
Пустотные
Ртутные
Механические
Черные
И я не зря перечислил всех видов в убывающем порядке. Как ты помнишь, я родом из Черных драконов клана Аламар. Чистокровные, уважаемые и… практически вымирающий вид. Раньше было намного больше видов драконов, но, в каждым новым циклом — становилось все меньше.
— Почему? — спросила Рита.
— Битвы, пророчества, различные междоусобицы… Практически все, что могло привести к спору между драконами — приводило к вымиранию вида.
Рита поджала губы. Она понимала, что рассказ будет долгим, поэтому старалась не торопить меня с красноречием.
— Вот уже более двух тысяч лет, миру является пророчество, а истоки его далеко уходят вглубь, корнями к вековому драконью дереву. Однажды, опытная и могущественная ведьма была влюблена в статного черного дракона. Однако сам дракон был из ран для другой драконихи еще при рождении. Не спрашивай почему эта истинность зародилась в нашем роду — это сложный магический механизм, который позволяет нам дальше продолжать род.
— То есть, — перебивает меня Рита, — истинная дракона может быть только его масти?
— Именно. Если же такой не родилось, то право «истинной» передается другой. А бывало, что истинную не могли найти и вовсе. Так вот…
Перевожу дух, встав с кровати. Иду к графину, в котором Манговый Тодд. Наливаю себе стакан и сразу же делаю глоток. Развернувшись, кивком головы предлагаю присоединится Рите, и та соглашается. Я наливаю ей меньше мангового Тодда в стакан и протягиваю в руку.
— Ведьму звали — Ингиль. Она была одной из самых известных ведьм, которые существовали в то время. А Черный Дракон — Рафаэль был одним из самых сильных черных драконов. Ингиль и Рафаэль по настоящему любили друг друга. Их отношения были чистыми и светлыми. Однако, истинная Рафаэля — Аманда, была против его связи на стороне. Аманда была хитрой и расчетливой драконихой. Чрезмерно жадной, до скрежета по чешуе. Но самое главное — ее ревность не знала границ.
Делаю глоток тодда, чтобы перевести дух. Рита поступает так же.
— Тогда, в ночь черного равновесия, которая славилась дарами осени природы, Аманда заманила Ингиль к драконью дереву.
— Как?
— Никто не знает, — сухо ответил я. — но послушай, что было дальше.
Рита усаживается на край кровати и продолжает внимательно смотреть на меня, держава в руках стакан в манговым Тоддом.
— Ингиль поняла, что ее заманили в ловушку, однако, ее сил едва ли хватило на одно мощное заклинание. Аманда решила обратиться к черной магии — Темной Магии Ковена, которая ранее была везде разрешена. Опьяненная ревностью, Аманда поддалась искушению мести. Однако Ингиль была разумнее и расчетливее. Перед тем, как наступил праздник серного равновесия, Ингиль и Рафаэль тайно обвенчались. Это был первый случай, когда драконья магии ошиблась в выборе истинной.
— В плане?
— Они свято полагали, что Аманда — истинная Рафаэля, но когда совет высших драконов почувствовал, что любовь между Ингиль и Рафаэлем, куда-более прочная и искренняя, они поменяли свое решение. Однако попросили не афишировать это на людях.
— А что было потом? — с интересом спрашивает Рита, делая глоток из стакана.
— Рафаэль не знал, куда пропала Ингиль. На празднике было столько народу, что можно было потеряться в два счета. Однако, эфир, который настраивался между возлюбленными был заглушен. Рафаэль забил тревогу и попытался отыскать любимую, однако, уже практически было поздно.
Рита внимательно слушала меня, округлив глаза в десятку.
— Почему? — тихонечко спросила она.
— Дракониха, заманила Ингиль обманом, и решила, что если пустит кровь на святое драконьей дерево — то Совет Драконьей Магии признает Аманду — сильной драконихой, которая готова на все ради своей второй половинке, — замолкаю, чтобы промочить горло. Обжигающий, и в то же время, опьяняющий напиток щиплет на кончике языка. — Ярость, которая ослепила Аманду, вышла за пределы разумного. В ту ночь, Аманда наложила сильное заклинание, которое не позволило Ингиль выйти из ловушки, на что Ингиль сказала ей: «Я имею право на последнее желание». Аманда мешкалась, не хотела давать Ингиль время на обдумывание, потому что боялась, что ее обхитрят. Однако, что-то дрогнуло у драконихи в сердце. Аманда согласилась, дав право Ингиль на последнее желание. Тут то дракониха просчиталась.
Рита продолжала внимательно слушать мою историю, поджав под себя ноги. Мне казалось, что Маргарита единственная, кто так внимательно слушает меня.
— Неужели, Ингиль удалось высвободится?
Усмехаюсь ей в ответ.
— Когда Ингиль была обречена на смерть, как загнанный дикий зверь в ловушку, Дракониха не рассчитала свои силы. Темная магия питалась ее ревностью и завистью, отчего, Аманда не могла контролировать ее. Темные языки магического пламени сковали Ингиль в крепкие цепи, не дав и слова вымолвить. Священное дерево стало проклятым местом, где пролилась кровь истинной. Перед там, как Ингиль практически едва ли дышала, появился Рафаэль, пришедший на ее зов. Однако, из-за того, что Аманда едва ли могла контролировать свою пробуждающуюся тесную магию, Рафаэль попал под натиск темных языком магии, которые нанесли ему смертельные раны. Аманда не могла больше терпеть боль, которая разрывала ее тело на кусочки, отчего, погибла первой. Рафаэль пытался освободить Ингиль, но они оба понимали, что это безуспешно. Тогда, священное место, превратившееся в место смерти истинных — навсегда оставило след в памяти всех драконов, и, именно в тот день, перед последним вздохом, Ингиль произнесла: «— я всегда буду искать тебя, любовь моя, где-бы ты не находился…», на что Рафаэль ответил ей, стирая с ее бледных щек черные слезы: «Покуда настоящая смерть не разлучит нас, моя дорогая любовь». Ветер стих, хныканье прекратилось. Последнее желание ведьмы было услышано.
— Грустная история, — пробурчала Ритка и сделала глоток из стакана. Я последовал ее примеру.
— Отсюда и пошло пророчество, которое является миру Дракона раз в сто лет.
— Почему раз в сто лет?
— Тот священный праздник был на столетие дерева, вот и все…поэтому, отсюда пошло это.
— Ясно…
В комнате воцарилась тишина. Рита размышляла о своем, а я боялся, чтобы эта история не повторилась вновь.
— Ты говорил, — начала Рита, будто бы услышала мои мысли, — что ведьм сжигают, если узнают о том, что они из пророчества. Почему?
Я нервно сглотнул, но раз я начал говорить ей правду, то деваться было некуда.
— После того случая, были еще случаи, когда дракон влюбился в ведьму, однако, их разлучали. Души драконов и ведьм, которые не были приняты обществом, так и скапливались около Священного Драконьего Дерева. И однажды, миру явилась ведьма, которая спалила одно королевство дотла. Это была месть за тех, кому не посчастливилось быть вместе, крик тех, кто навсегда останется лишь пеплом магии в воспоминаниях своих близких.
— То есть… она просто пришла и спалила все?
Мы встречаемся взглядом с Ритой. В Омуте зеленых глаз можно утонуть, как у пушистой траве на лугу.
— Не совсем так… Ведьма разозлилась на Короля черных драконов, и решила, что это единственный выход. Пришлось подействовать не малым, чтобы прекратить такие выходки ведьмы.
Замечаю, что Рите не комфортно, поэтому, беру ситуацию в свои руки.
— Не всегда таких ведьм сжигают, или, уничтожают. Моя мать была темной ведьмой и истинной. Однако, она не долго жила. Впрочем, история Ингиль и Рафаэля всегда повторяется. Независимо от времени и места событий.
Я не мог продолжать смотреть в глаза Риты: мне казалось, она поняла, к чему я клоню. Ввиду тех событий, которые впутали Ведьмину в водоворот происшествий, Рита понимала, что история повториться. Что скорее всего, все так и будет: она моя истинная, которая при пробуждении силы выбирает, на какую сторону ей встать, и, в случае возникновения малейшего сомнения, которое заставит ее усомниться — она станет неконтролируемой.
— Наш эфир крепнет, — говорю я ей, отвернувшись к окну, за которым кромешная тьма. — И совсем скоро, все решится…
— Как твой отец и мама смогли убедить совет, что они могут бы бы месте?
— Как-то, — ответил я ей правдой, однако, я и сам не до конца понимал, как им удалось убедить совет. — Вполне возможно, из-за того, что наш клан и род Черных драконов на грани вымирания — они сжалились.
— А такое возможно?
— Да, — отвечаю я ей и допиваю Тодд, опустошив стакан до последней капли. — Возможно, но очень сложно.
— А что касаемое Михаила?
Я застываю. Мне не нравится рассказывать о нем, но, раз уж сегодняшний вечер — очередная попытка дать понять Рите, что все намного серьезней, чем она предполагает, придется стиснув зубы рассказать ей правду. Я подхожу к графину и вновь подливаю тебе тодд, предлагаю Ритке, но та отказывается.
— С Михаилом мы выросли вместе. Когда наши родители с Варей погибли при странных обстоятельствах, опеку надо мной и сестрой взял дядя Филипп. У него был сын — Михаил.
— Соболезную, — говорит Рита, смотря на меня грустными глазами. Я принимаю это, как должное, но не более.
— К тому времени, мы с Михаилом хорошо дружили, я бы сказал, мы были — неразлей вода. Но потом случилось то, что я ему никогда не прощу.
Рит молча слушает меня. Делаю очередной глоток Тодда. Мне становится немного легче. Ощущаю внутри себя неразрывный ком гнева, который с каждым, последующим словом, лишь сильней нарастает внутри.
— Я начал встречаться с одной драконихой. Прекрасная девушка. У драконов возраст отличается от человеческого: человеческий год, у нас идет за три. Однако, это никак не сказывается на внешности, да и к тому же, как известно — драконы живут дольше, чем люди. Я буду говорить возраст по человеческим меркам, чтобы тебе было проще ориентироваться.