Делаю глубокий вдох, потому что до сих пор боль обиды пронзает мое сердце.
— Нам было по пятнадцать. Самый рассвет сил. Возраст, при котором Драконы уже достаточно созревают для выстраивания отношений. Ее звали — Всенежа. Золотисто-черные волосы, глубокие, как бездонное море, глаза. Всегда смеялась, улыбалась и… ее нежности хватило бы на весь мир, чтобы окутать его добротой. Михаилу не нравилось, что я отдаляюсь от него. Мы стали реже проводить время вместе, потому что мое сердце билось чаще, когда я находился рядом с Всенежой. Тогда-то, Михаил и обозлился. В ночь, перед Рождественским праздником, Михаил решил устроить розыгрыш, который по его задумке, должен был рассорить нас с Всенежей. Однако, я думаю, что это был не «розыгрыш». Это был четкий план по устранению объекта ненависти. — Делаю паузу, чтобы перевести дух. — В ночь, перед рождественским праздником, Михаилу удалось заполучить один ингредиент, который притупляет чувство «возвышенности» и «любви». Другим словом, из него делают сыворотку правды. Оно чем-то похоже на Риреро — порошок, который используют студенты для расслабления, только выводится из растения. На праздник, на которым мы танцевали с Всенежой, Михаилу удалось подсыпать этот порошок в бокал драконихе. Я уверен, что Михаил знал, что у Всенежы аллергия на этот индигриент.
Я замолкаю. Адская боль расплывается лавой по венам. Мне становится трудней дышать, но… нужно закончить этот рассказ. Поделиться с Ритой, и, быть может, тогда мне станет легче.
— В ту ночь Всенежа умерла у меня на руках. Я еще долго не знал, кто виноват в ее смерти. А когда узнал, я чуть ли не уничтожил Михаила.
Рита тяжело вздыхает, пока я перевожу дух. Раскрывать свое сердце той, кто может и убьет меня, это рискованный ход, однако я чувствую, что у Риты — доброе сердце.
— Михаил был ведьмаком всегда? — Тихо спрашивает Ведьмина.
— Он дракон, — изрекаю я так остро, что чувствую, как язык каменеет. — Он родился черным драконом. Бастард. Однако, его изгнали, потому что Михаил увлекался темной магией, которая запрещена в нашем королевстве.
— То есть… он…
— Изгнанный дракон, которого нарочат ведьмаком.
— Такое бывает?
— Да, — с легкостью в голосе отвечаю я, хотя на сердце не легче.
— А кем были твои родители?
— Отец — правой рукой Короля Белояра, лучшим его другом и… надежным соратником. А моя матушка…
— Ведьмой, — заканчивает за меня Рита.
— Да. Обычной ведьмой, которой позволили быть с драконом рядом. Вообще, такие браки не редкость в последнее время. Но их нужно «оправдать» перед высшим советом. До всего этого, когда мой отец — Белояр влюбился в Аиду, так звали мою мать, все думали, что это лишь интрижка на одну ночь. Было очень странным то, что родились мы — чистокровные черные драконы. Но что самое странное, что на месте убийства матушки и отца — нашли схожий порошок, точнее остатки сыворотки, которая была сделана из схожего ингредиента, что подсыпал Михаил в бокал к Всенежей.
— Ты думаешь, что… — робким голосом произносит Рита.
— Да. Я думаю, что Михаил убил моих родителей. Но до правды, я еще не докопался.
Отворачиваюсь к окну и стиснув зубы, пытаясь сдержать нарастающую боль в душе. Делаю один глоток, как чувствую, чьи-то нежные руки обнимают меня за торс. Нежный аромат духов Риты ударяет мне в нос. Ведьмина делится своей скорбью и нежностью. Я чувствую ее нутром. Ощущаю, как бешено бьется мое сердце в груди… Мне кажется, что Рита тоже это ощущает. И теперь, я знаю, что открылся ей, практически полностью. Открылся той, которая должна меня убить по предназначению.
Глава 19. Она
Всю ночь не могла уснуть. То, что рассказал мне Дитрих — было похоже, на глоток чистого воздуха. Мне казалось, что краски сгущаются над моей головой. Что сознание становится мутнее, а внутри — теплый комок магии лишь сильнее разрастается по жилам. Откровение Дитриха заставило меня усомниться в том, что он — холодный и расчетливый дракон. Внутри, за этим панцирем, скрывалось доброе сердце. И даже, несмотря на то, что Дитрих старался держать между нами дистанцию, нутром я чувствовала, как он хочет быть со мной рядом. Как хочет защитить от всего мира и выполнить свой уговор. Вот только я уже сомневалась в том, что сама хочу этого.
Перевернувшись на кровати, и подтянув одеяло ближе к груди, я тяжело вздохнула. За окном завывал ветер, а этот день должен был принести мне новый поход по магазинам с Верой. Я помню, как мне нравилось выбирать платья. Насколько утонченный вкус был у меня к подбору одежды: цветовые сочетания, различные хорошо подобранные аксессуары и обувь… Но, всего этого, в Мире Хорк могло бы и не оказаться. И эта мысль сильней тяготила мой разум. Так я пролежала до самого утра, практически не смыкая глаз. А на утро, я выглядела хуже, чем после ночи в клубе: помятый вид, пропавший румянец на щеках… Но делать было нечего, и, ровно в десять часов утра за мной зашла Вера постучав в дверь. К тому времени я уже была готова, чтобы выбраться из четырех стен и немного насладиться городом днем, а не ночью. Хотя, прогулки по ночному городу с Дитрихом — занимали отдельное место в моем сердце. Они мне казались, чем-то… недосягаемым, в понимании этого мира. Каждый раз, когда мы оставались наедине не в стенах Академии — Дитрих менялся на глазах. Его сдержанность сменялось на доброту, а железный занавес падал. Дитрих являлся мне с другой стороны: улыбчивый, смешной и… невероятно добрый. Уж не знаю, на самом ли деле я так, о ком все тараторят, но то, что Дитрих рядом со мной менялся — это было заметно невооруженным глазом.
— Готова? — спросила у меня Вера, сложив руки на груди.
— Да, — тихо ответила я и закрыв дверь в свою комнату, мы устремились вдоль коридоров к выходу.
Днем город был практически таким же, как и ночью. Сейчас все готовились к празднику «Благословение дракона». По этому случаю, в Академии Леастид организовали праздник «Осенний бал ведьм», который как-раз предполагал объединения драконов и ведьм. Хотя, по правде говоря, почему эти праздники назывались именно так — я не расслышала, потому что уснула на уроке. А после и не стала расспрашивать. Надеюсь, мне не зададут каверзный вопрос о том, чем славится этот день.
Праздник «Благословение дракона» чем-то напоминает европейский Хэллоуин. Дома украшают различными тыквами и пугалами, путиной и чем-то устрашающим. На каких-то домах, около входа, имитации драконов и различные постановки кукольных театров. Магазины так и пестрят заголовками «Скидка на все −50%», чем все больше нпоминает мне осеннии распродажи на земле. Туда, куда мы идем с Верой — главная торговая улочка, в которой организовали огромную ярмарку других королевств. Оказывается, перед этим праздником, различные торговцы со всего мира Хаор приезжают и продают интересные вещи: зельи, наряды, лакомтва, и… даже питомцев! Чего только на этой ярмарке нет… И пока мы блуждаем в поисках какого-то магазина, в котором у Веры есть скидка — я даже не знаю, что мне сейчас больше всего хочется: вновь вернуться домой или же оказаться рядом с Дитрихом. Вся улочка пропахла какой-то… осенней романтикой. Мне даже стало неуютно…
Наконец-то, найдя нужный магазин, Вера потащила меня за собой в дверь. Войдя внутрь, я оказалась как в фильме про модный дом — огромное, нет, просто бесчисленное количество платьев, который висели под самым потолком. На любой вкус и размер… Выбирай, какое хочешь! Платья медленно кружились под потолком, создавая хоровод модного показа. Одно платье лучше другого. И как тут выбрать подходящее? Пока я удивлялась всему, Вера уже подошла к кутюрье и что-то мило с ним обсуждала. Это был милый старичок, лет шестидесяти, стройный и подтянутый. На нем был стильный коричневый костюм, а на шее висел лента-сантиметр Его зеленые глаза сияли, как алмаз, в которых был виден неподдельный азарт на нас, то есть, клиентов.
— Добрый день, — отозвалась я и кутюрье обратил на меня свой взор.
— О! Добрый день, юная леди! — сказал он так мелодично, что во мне перестали бушевать переживания. — Уже знаете, какое платье хотите?
Я засмущалась. Вера уже знала, что она хочет, а вот я сомневалась, что вообще мне что-то приглянется. Все платья были либо — облегающими, либо пышными. Никаких мини или обычных я здесь не разглядела. Поэтому, машинально пожала плечами.
— Может быть стильное и соблазнительное? — спросил мужчина.
— Я даже не знаю, в каких платьях бывают на таких балах, — застенчиво произнесла, однако, кутюрье пропустил это мимо ушей.
— Я можно мне примерить несколько платьев? — изрекла желанием Вера, и мужчина одобрительно кивнул головой. Щелчок пальцев и примерочная разом подъехала на ближнюю стенку, раскрыв свои шторы. Внутри висело четыре, а то и больше платьем. Вера радостно затопала внутрь, пока я скучающе проводила ее взглядом.
— Ну, а вы, юная леди, какое платье хотите?
— Если честно, то понятия не имею, что мне подойдет.
Кутюрье нахмурился.
— Можно вашу студенческую карту? — внезапно спросил, и, мне ничего не оставалось, как отдать ее в тонкие мужские пальцы. Мужчина куда-то ее приложил, а после, улыбнувшись мне ослепительной улыбкой, произнес:
— А, Маргарита Ведьмина! Очень рад нашему знакомству. Значит, именно о вас говорил Дитрих Бестужев, — кутюрье немного понизил голос, будто бы боялся, что его услышат.
— Ректор Бестужев? — переспросила я хлопая ресницами.
— Да. Он предупредил, что вы зайдете сюда, потому что у вашей подруги есть купоны на скидку. Поэтому, я уже подобрал несколько сногсшибательных образов для вас! — Кутюрье игриво мне подмигнул и твердо добавил: — Уверен, вы будите приятно удивлены!
Я стояла выпучив глаза. Дитрих уже знал, что мы пойдем именно сюда? Но как? Однако, кутюрье не обращал внимания на моё удивление. Он с лёгкостью вышел из-за стойки и направился к красной двери, обшитой вельветом, иногда оборачиваясь и кидая на меня взгляд с интересом. Вера уже во всю наряжалась. Из её примерочной доносились радостные возгласы о том, какое красивое платье. Когда кутюрье дошел до красной двери, он вытащил маленький золотой ключ из внутреннего кармана своего пиджака и вставив его в замочную скважину, дважды провернул им. Не спеша дёрнуть ручку, мужчина ждал моего решения. Ком сомнения подступил к горлу. Однако, делать было нечего. Кутюрье по прежнему ждал меня, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Тяжело выдохнув из себя, набралась смелости и пошла навстречу мужчины. И, чем ближе я подходила к этой загадочной красной двери, тем сильнее тревожила она меня. Когда я уже была рядом с кутюрье, он окинул меня добрым взглядом и положив руку на дверную ручку, с задорностью сказал: