— Сам ты… Это вообще кто? — злится Макс, тыча пальцем в сторону барина.
— Это…
— Я её жених, — обрывает меня на полуслове. Его рука обжигает мою спину, когда он притягивает меня к себе ближе, а я позволяю ему это сделать, как безвольный китайский болванчик. — Какие-то проблемы?
— Сейчас ты — моя проблема, — дерзко огрызается Макс.
Господи, ну просто сцена из дешёвой мелодрамы, честное слово!
Мои щёки начинают полыхать — какое счастье, что Гусь приехал без Инги! — но я молчу, не вмешиваясь, позволяя Стасу играть на публику, потому что сейчас мой приоритет — избавиться от надоедливого внимания бывшего парня. Я начинаю дрожать, потому что видеть Макса выше моих сил, ибо раны ещё свежи, и Баринов это как будто чувствует.
— У меня номер майора полиции на быстром наборе, — переходит к угрозам. — Если не хочешь ближайшие пятнадцать суток провести в размышлениях о своём поведении, советую сейчас проявить немного уважения. Но если увижу тебя рядом с ней снова, больше предупреждений не будет.
Судя по выражению лица Макса, у его напускной бравады начали садиться батарейки, потому что тот, поиграв желваками, ушёл не солоно хлебавши. Но облегчённо выдохнуть я смогла только после того, как Стас убрал руку с моей спины и отошёл, гостеприимно распахивая передо мной дверцу в машине. Я вспоминаю, что утром поклялась не садиться в его машину, и уголки моих губ приподнимаются в ироничной ухмылке.
«Я только разок сделаю исключение!» — уговариваю своё бунтующее внутреннее «Я», забираясь в нутро автомобиля.
— Что вы здесь делаете?
Он пристёгивает ремень, выруливает с обочины на дорогу и только после этого отвечает.
— Подумал, что ты должна освободиться примерно в это время, вот и решил заехать.
— С чего такая щедрость? — подозрительно щурюсь.
Он что, придумал новый способ поиздеваться надо мной без свидетелей?
— Бабушка будет довольна, — улыбается.
А, вот оно что… Ну, счастье бабушки — это святое.
Мы едем молча, и я рада, что не нужно ничего говорить, хотя вопросы всё же имеются. Например, зачем он назвался моим женихом? Неужели у него так велико было желание спасти меня от придурка-бывшего? Сомневаюсь. Раньше-то у него с этим были серьёзные проблемы… Блин, да ещё неделю назад он бы наверняка присоединился к Максу и уговорил меня дать тому шанс, лишь бы поиздеваться!
Что изменилось?
— Знаешь, когда ты напрягаешь то, что осталось от твоих извилин, то становишься похожа на старушку, — фыркает барин.
Ага, что и требовалось доказать — его доброта мне просто приснилась.
— Зачем вы это сделали? — всё же не удерживаюсь от вопроса. — Я же вам не нравлюсь.
Его лицо остаётся совершенно невозмутимым.
— Я приехал минут двадцать назад и застал весь ваш разговор, — охотно делится. — В другой день я бы с радостью досмотрел пьесу до конца, но этот акт был слишком скучным.
— Ну, так и помогли бы Максу, — продолжаю упорствовать. — Сказали бы ему что-то вроде, что я до сих пор в него по уши влюблена и сплю с его фотографией под подушкой, и что мои глаза искрятся призраками прошлого, но вы слишком торопитесь вернуть свою служанку на работу, и потому нам лучше отложить своё воссоединение на потом.
— Вау, — удивлённо усмехается. — Цитируешь Гарри Поттера? Вообще-то, тебе с твоей фантазией только книги писать, но знаешь, что? Я бы такого точно не сказал.
— Неужели?
— Слишком много слов ради тебя одной.
Вот же… Гусь! Ну почему нельзя хоть раз просто нормально ответить?!
— Но вы-то сказали гораздо больше, — бурчу себе под нос, отвернувшись к окну.
— Серьёзно? — равнодушно интересуется. — Надо будет предъявить тебе счёт за свои услуги.
Он расслышал? Вот же подстава!
— Ага, очень по-мужски. Напомните мне больше не иметь с вами никаких общих дел.
Барин молчит, и я считаю разговор оконченным.
Мы молча доезжаем до поворота, который ведёт к дому, когда у Стаса звонит телефон. Из его ответов я не особенно что-то поняла, но могла сказать, что исход ему не понравился, потому что он нахмурился.
— Нам придётся заехать в одно место, — говорит, разворачивая машину.
— Нам? — переспрашиваю. — Мы ведь почти доехали. Просто высадите меня на остановке, тут пять минут пешком.
Мои слова пропускают мимо ушей, выруливая обратно на дорогу и набирая скорость; мне остаётся только пыхтеть, как ёжику, уставившись в окно, и гадать, куда меня везут. Только когда Стас останавливает машину у массивного высотного здания с названием его компании, я понимаю, что нежеланный звонок был из его офиса.
Ну, надо же, у него действительно был выходной.
— Может, я посижу здесь? — спрашиваю.
— Ни за что, — отрезает. — Ты идёшь со мной.
Я послушно выбираюсь из салона — с ним спорить всё равно без толку — и иду следом, как хвостик, осматриваясь по сторонам.
— Осторожно, — хватает меня за руку и тянет на себя, когда я едва не врезаюсь в ведро с грязной водой. — Научись хотя бы под ноги смотреть, я не могу спасать тебя постоянно.
— Да у вас комплекс рыцаря, — ворчу, освобождая руку и отходя подальше. — Как-то же я жила без вашей помощи двадцать лет?
— Мне даже представить страшно, — усмехается Стас.
Меня ведут в сторону лифтов, где нажимают кнопку двенадцатого этажа, и, к счастью, молчат весь подъём; длинный коридор с россыпью дверей по обе стороны, приветливая секретарша лет сорока пяти в приёмной, тяжёлая тёмная дверь, и вот я уже в офисе босса. У меня не было особого желания попасть сюда, но всегда интересовало, чем он тут занимается и что собой представляет среди сотрудников. Это два разных Стаса? Или Стас-руководитель ещё более невозможный, чем домашний Стас?
К сожалению, узнать мне не дали: усадив на кожаный диван, велели ждать его Величество здесь; никуда не ходить, ничего не трогать, никого не доставать вопросами — напутствие напоминало наказ для неразумного ребёнка, которым я давно не являлась, и это только ещё больше выводило из себя. Я хотела сделать всё это чисто из вредности, но как только барин скрылся за дверью, и напряжение отпустило меня, я почувствовала вселенскую усталость и решила прилечь и немного отдохнуть — этого же мне не запретили. Я вытянулась на жёстком неудобном диване, поворчав на тему того, что все миллионеры — скряги, и не могут раскошелиться на нормальный диван для офиса, и… заснула под собственное ворчание.
13
Первое, что привлекло внимание — неяркий свет. Помещение было окутано полумраком, и только небольшой пятачок вокруг рабочего стола освещала лампа. Моё горло пересохло, и потому ощущения были не очень приятными; к тому же, у меня ломило всё тело после сна на жёстком диване, так что пробуждение в принципе было не радужным. Но я всё же умудрилась отдохнуть, правда, теперь было неясно, что делать ночью.
Кажется, мой режим сбился окончательно.
Сажусь, скрипя кожей дивана, и замечаю, что была накрыта пиджаком. Глаза сами находят Стаса, который увлечённо работал за ноутбуком, не замечая моего пробуждения, а после натыкаются на стакан воды, стоящий на столике перед диваном. Меня против воли затапливает благодарность, когда я залпом осушаю его и чувствую себя почти нормальным человеком.
— Проснулась?
От его голоса вздрагиваю, но не столько от испуга, сколько от усталости, звучавшей в нём.
— Да. Который час?
Он бросает беглый взгляд на часы.
— Почти восемь. Ты спала шесть часов или около того.
Сколько?!
— И вы меня не разбудили?!
— Я собирался отнести тебя в машину, но не хотел, чтобы ты кинулась на меня с обвинениями в домогательстве. К тому же, у меня всё равно появилась кое-какая работа, так что, пока ты спала, я потратил время с пользой.
Мне становится неловко: он занялся работой, чтобы я могла поспать, и даже его дурацкие шутки, которыми он прикрывается, не убедят меня в обратном.
— Спасибо.
По его лицу вижу, что он собирался съязвить, но увидев выражение искренней благодарности на моём, передумал.
— Пожалуйста.
А может, он просто понял, что я его раскусила, и решил не прикрываться новой порцией сарказма, чтобы всё не испортить.
— Когда мы поедем домой? — спрашиваю, не придавая значения тому, как это прозвучало.
— Мне нужно ещё примерно полчаса, можешь пока ещё немного отдохнуть, — отвечает без своих привычных подколов.
— Я устала отдыхать, — выдаю каламбур и поднимаюсь на ноги.
Стас как-то странно на меня смотрит — а может, мне просто показалось из-за неверного света.
— Просто дай мне полчаса.
— Хорошо.
Я делаю круг по его офису, рассматривая чёрные папки в шкафу и немногочисленные статуэтки, парочку цветов в горшках на подоконниках, за которыми наверняка ухаживает его секретарша, и останавливаюсь за его спиной, чтобы посмотреть, чем он занят. На экране я вижу какой-то график, к которому он составляет пояснения, и меня приятно удивляют его аналитические способности. Возможно, если бы в тот первый день мы смогли найти общий язык, мне было бы чему поучиться, ведь я любила точные науки, с которыми у него явно нет никаких проблем.
— Это то, чем вы занимаетесь каждый день? — с любопытством спрашиваю.
— Может, уже перестанешь называть меня на «вы»? — отвечает вопросом на вопрос. — Я не так уж и стар.
Его предложение снова смущает меня, и я чувствую желание защититься.
— Всего-то на пару десятилетий моложе мумий, — саркастично отвечаю. — Но, вообще-то, если я буду обращаться к вам на «ты» в присутствии вашей невесты, то мои клочки точно полетят по закоулочкам.
Он разворачивается в кресле ко мне лицом.
— Можешь обращаться на «ты», когда рядом никого нет, если тебе так будет спокойней, — предлагает.
Сейчас он настолько другой — непривычный и не вредный, — и я не знаю, как себя с ним вести и что говорить. С одной стороны, он не мой работодатель, так что я могла бы перейти на «ты», но с другой стороны, он старше меня на восемь лет, а это весомая причина для вежливого обращения. К тому же, как бы там ни было, но частично я работала и на него, так что субординацию тоже никто не отменял…