Стас вскидывает брови, разрешая мне продолжать, и я ёрзаю на стуле, чтобы сесть поудобнее.
— Почему Инга ушла?
— Я думал, взрослым девочкам не нужно объяснять, что разногласия иногда приводят к разрывам, — скалится так, будто только что открыл Америку.
— Да неужели! — округляю глаза. — Но не мог бы ты перестать паясничать?
— Ты впервые пришла ко мне сама, и я не смог удержаться, — приподнимает уголки губ.
— Я не имела в виду причину, из-за которой вы разбежались. Мне хочется знать, почему она согласилась это сделать.
Он некоторое время смотрит на меня немигающим взглядом, словно пытается пробраться ко мне в голову.
— Я надеялся, что всем будет достаточно хороших новостей, чтобы не задавать лишних вопросов.
— Я могу уйти, если они тебя раздражают, — с лёгкостью предлагаю.
В конце концов, не мне же разгребать завалы проблем.
— Ладно, я не это имел в виду, — растирает лицо ладонями. — Просто не думал, что кто-то обратит внимание на эту сторону вопроса.
— Наверно, я не вовремя, — склоняю голову набок. — Тебе нужно отдохнуть, почему ты так поздно работаешь?
— Работа — лучший способ отвлечься, — пожимает плечами. — И нет, договорим сейчас, раз уж начали… Я не хотел никому рассказывать, но ты права: Инга ушла не потому, что сама этого захотела. Я… Мне пришлось ей кое-что пообещать в обмен на свою свободу.
Что и требовалось доказать… Радости от ухода Инги явно было недостаточно для того, чтобы все просто забыли о её существовании.
— Подумать только: тебе всего-то стоило не соглашаться на брак с ней, чтобы теперь избежать этих проблем, — роняю лоб в ладони.
К сожалению, мы не всегда так умны, как нам кажется.
— Знаю, — с досадой соглашается. — Но сделанного назад не вернёшь, так что приходится работать с тем, что есть.
— И что же она попросила в качестве выкупа?
— Инга согласилась разорвать помолвку после того, как я пообещал отдать её отцу половину моей компании, — слышу выбивающий из-под ног почву ответ.
Я чувствую себя шокированной, а каково будет Валентине Игнатьевне и Сашке?
— Твоя свобода несоизмерима цене, — выдыхаю и пытаюсь смотреть на него без сочувствия, но ничего не получается.
— Я могу построить новую, — убеждает, скорее, себя. — Да, мы создали её с дедом с нуля, но бабушка была права: ничто не стоит того, чтобы поддерживать свои неправильные поступки.
— Что ты имеешь в виду?
— Я сделал Инге предложение, чтобы упрочить своё положение в бизнесе. Всё шло достаточно гладко, пока… Ну, скажем так: я вдруг вспомнил, что дед всю мою жизнь учил меня совсем другим вещам. Я не могу разрушить свою семью ради своего бизнеса — вот, что в действительности несоизмеримо.
Вау. Будь он моим старшим братом, который всю жизнь совершал только ошибки и вдруг решил встать на путь исправления, я бы кинулась его обнимать. Не знаю, что именно на него повлияло — мысли о будущем или воспоминания о наставлениях дедушки, — но я рада, что в конечном итоге он начал поступать правильно.
— Надо же, — смеётся. — У тебя такое лицо, будто ты сейчас заплачешь.
— Может, и заплачу, — вредничаю. — Мне что же, и на это у тебя разрешения спрашивать надо?
— Спасибо, — тихо говорит без тени прежней насмешки. — Отчасти именно тебе я обязан тем, что сейчас не ломаю свою жизнь и жизни моих близких.
Ну вот, теперь у меня точно в горле засел ком от такой благодарности.
— Кажется, мы поменялись местами — сейчас ТЫ выглядишь так, будто собрался реветь.
Я пытаюсь спрятать за шутками своё смущение, но барина не проведёшь: вон, как понимающе улыбается.
— Может, мы завтра сходим куда-нибудь, чтобы проветрить голову? — неожиданно предлагает. — Тебе днём всё равно нельзя спать, а я не хочу быть один или тащить с собой Сашку — она из меня всю душу вытрясет.
— Она это может, — немного нервно смеюсь. — Обычная дружеская прогулка?
— Всё верно, просто прогулка, — согласно кивает.
Ну, в этом, я думаю, нет ничего предосудительного.
— Окей, — осторожно отвечаю. — Но кормить меня будешь за свой счёт — раз уж я иду с тобой в качестве молчаливой группы поддержки.
— А я-то всю жизнь думал, что дружба — это бесплатно, — задумчиво хмурится.
— Тебе нагло соврали, — легкомысленно фыркаю и поднимаюсь на ноги. — Работай, не буду больше тебя отвлекать.
— На самом деле, так даже лучше — знать, что ты не один, — снова вгоняет в смущение. — Раз уж ты всё равно не спишь, можешь сесть на диван и почитать что-нибудь, пока я буду работать.
Ишь ты, раскомандовался! Хотя в какой-то степени он был прав: в компании не так паршиво.
— Думаю, что могу согласиться и на это, — киваю и топаю к его личному шкафу с книгами. — Что вы посоветуете, Станислав Андреевич?
Открытый стёб в моём голосе заставляет его прищуриться, но он только качает головой — ну что ж, это тоже реакция! Развернувшись в кресле, он указывает полку и книгу на ней, и я вытаскиваю потёртый томик.
— Джек Лондон? — вскидываю брови. — Не думала, что ты читаешь что-то кроме кодексов или деклараций.
— Не знал, что ты знаешь слово «декларация», — возвращает мне мой подкол. — Эту книгу мне подарил дед на десятилетие и иногда читал мне перед сном. Теперь это, скорее, экспонат, но тебе я взять её разрешаю.
Вот это великодушие! Сажусь на диван слева от Стаса, вытягиваю ноги и, открыв первую страницу, с головой погружаюсь в чтение.
23
Меня хватило буквально на полчаса.
— Ну, нет, ещё одна страничка, и я точно буду спать сусликом, — захлопываю книгу и поднимаюсь на ноги. — Ещё и клацанье кнопок твоей клавиатуры действует, как маятник у психолога на приёме — короче, пошла я обратно в свою комнату.
— Наш договор в силе? — уточняет напоследок.
Уверенно киваю и выхожу в коридор: может, и мне прогулка пойдёт на пользу.
Провести ночь без сна специально оказалось не таким лёгким делом, как я думала: одно дело, когда не можешь заснуть, и совсем другое — когда этого нельзя делать. Неудивительно, что в это воскресное утро я напоминала себе, скорее, гризли после зимней спячки, чем цивилизованного человека. Спускаюсь на завтрак в надежде, что свежие тосты и крепкий кофе смогут поднять мне настроение; за столом уже сидят Валентина Игнатьевна и Сашка, но барина пока не было видно, хотя часы уже показывали восемь утра.
Может, всё-таки заснул, пока работал? Или уже в офис укатил?
Едва успеваю присоединиться к присутствующим и протянуть руку к булочке, внутри которой обнаруживается яичница — ого, очень оригинально! — как в столовой появляются ещё два человека. Стаса я увидеть ожидала, а вот его друг оказался сюрпризом.
— Всем доброго утра! — бодро поздоровался Филипп, окинув всех дружелюбным взглядом. — Прошу прощения, что помещал вашей трапезе.
— Не говори ерунды, — весело отмахивается Сашка. — Давай, присоединяйся, ещё успеете свои рабочие вопросы решить — ты ведь наверняка по делу приехал?
— И да, и нет, — уклончиво отвечает тот, усаживаясь на соседний от меня стул. — Но от завтрака не откажусь, со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было.
Так-то все последний раз ели вчера вечером…
Не знаю, почему, но манера общения Фила сегодня раздражала.
К несчастью, парень решил сделать меня своей собеседницей; не знаю, с чего он взял, что мне хочется с ним разговаривать, но раз уж сел рядом, воспитание не позволяло мне игнорировать его попытки вывести меня на непринуждённую беседу. Стас сел как обычно, во главе стола, но лицо его было хмурым, как будто за то время, что мы не виделись, у него что-то случилось. Я старательно выковыривала яичницу из булочки и изображала на лице вежливый интерес, пока Филипп рассказывал о том, какая замечательная погода на Кипре в это время года.
«Да лучше я буду сидеть у бабушки в огороде, чем с ним на Кипре!», — раздражённо бубнил внутренний голос.
Монолог парня я практически не слушала, вместо этого просто копировала его эмоции: улыбалась, когда он рассказывал что-то весёлое по его мнению, или просто делала сосредоточенный вид — всё в зависимости от ситуации. И была готова расцеловать Сашку, которая упрекнула Фила за то, что тот бессовестно эксплуатирует моё внимание и не делится с остальными. Бросаю случайный взгляд на Стаса и понимаю, что теперь он не просто без настроения.
Кажется, барин был в бешенстве…
Да что случилось-то?
Подаю Сашке незаметный для остальных знак — мол, что с твоим братом? — но подруга едва заметно пожимает плечами — значит, не в курсе. Либо Стас ещё ни с кем не поделился своими проблемами, либо и не собирался этого делать, предпочитая беситься в одиночку, но с ним ТАКИМ я никуда точно не пойду. Сомневаюсь, что он был способен меня обидеть под воздействием эмоций, но какой резон гулять с человеком, от которого разит злостью или раздражением? Мне, словно энергетическому вампиру, рядом был нужен позитивный человек, способный отвлечь меня от временной меланхолии и зарядить оптимизмом, а вот этим негативом я и сама себя зарядить всегда сумею.
Если к обеду ничего не измениться, придётся с ним поговорить.
— Довольно светских бесед, у нас много работы, — прервал нашу беседу Стас, поднимаясь на ноги.
К завтраку он даже не притронулся, а вот Фил выглядел так, будто и рад бы был свою порцию доесть, но и перечить боссу неохота. Бросив на друга раздосадованный взгляд, парень скрылся из вида, и я смогла, наконец, выдохнуть с облегчением: терпеть ненавижу, когда свою компанию навязывают.
— Кажется, Годзилла сегодня встал не с той ноги, — задумчиво скребёт подбородок Сашка, но тут же весело скалится. — Кажется, кое-кто на тебя запал!
Бросаю на неё недовольный взгляд исподлобья и подпираю подбородок ладонью.
— Честное слово, ещё немного, и я вывернула бы ему свой завтрак на голову, — бурчу в ответ.
— Алина права, дорогая, — поддерживает меня хозяйка. — Филипп хороший мальчик, но уж больно несерьёзный, когда дело касается отношений. Нашей девочке нужен кто-то понадёжнее.