Михаил Гречанников
Заноза
Мистер Гудвиндс грохнул своим огромным волосатым кулаком об стол.
– Вы испытываете моё терпение, господин де Витт! – рявкнул он. – Я пригласил вас сюда не для того, чтобы вы упражнялись на мне в остроумии!
Я поднял брови и театрально вздохнул:
– Разве?.. А зачем же?
Гудвиндс схватил со стола газету и швырнул её мне на колени:
– Вы обязаны написать опровержение на свою лживую статью!
– Должен? С каких это пор вы заделались моим шефом?
– Если вы этого не сделаете, я подам иск в суд! Вас арестуют как клеветника, а вашу дешёвую газетёнку пустят по ветру!
– «Нью-Йорк Пост» – не дешёвая газетёнка. А вы, я гляжу, ещё не оставили своего военного прошлого, полковник…
Удар попал в цель. Гудвиндс застыл с раскрытым ртом, и я воспользовался этим моментом:
– Я имею ввиду вашу манеру раздавать приказы. Даже тем, кто не является вашим подчинённым. Я вот, например, не являюсь. И мне скучно и досадно слушать ваш рёв в такой прекрасный денёк. Лучше я пойду прогуляюсь.
Смахнув газету на пол, я встал и направился к двери.
– Стой, мерзавец! – заорал Гудвиндс. – Стой!..
– Всего хорошего, полковник, – спокойно сказал я, открывая дверь. – Хочется верить, что ваш бизнес не пострадает из-за этой статьи. Я имею ввиду ваш легальный бизнес. Что до контрабанды, о которой рассказала наша газета… Очень надеюсь, что заморские партнёры отвернутся от вас, и вы перестанете таскать в наш город всякую дрянь.
– Де Витт!.. – повысил было голос Гудвиндс, но вдруг осёкся и более спокойным голосом попросил:
– Пожалуйста… Пожалуйста, не уходите. Мы с вами ещё не всё обсудили.
– Разве? – Я не отпускал дверную ручку.
– Да. Я бы хотел сделать вам… деловое предложение.
Бросив ещё один взгляд за дверь, я улыбнулся хорошенькой секретарше, мисс Шарлотте Грей, испуганно вжавшуюся в свой стул. Она ответила робкой улыбкой, от которой на её щёчках появлялись очаровательные ямочки, и я на миг представил, как целую это личико.
– Что ещё за предложение? – спросил я, с сожалением закрывая дверь.
– Я… Я знаю, как мало платят честным репортёрам, вроде вас, – заговорил Гудвиндс, глядя прямо мне в глаза. – Навряд ли ваше расследование относительно моих грузов было… м-м-м… должным образом вознаграждено. И я готов, м-м-м… Готов улучшить ваше материальное состояние в том случае, если вы решите признать выводы в своей статье излишне… поспешными.
– Вы предлагаете мне деньги за опровержение статьи?
Гудвиндс вынул из ящика стола толстый конверт и положил его на стол перед собой. Из конверта выглядывали отдельные красные купюры. Красные – то есть, самые крупные, достоинством в сотню долларов.
Не хочу изображать себя героем. Конверт с деньгами завладел моим вниманием, и я всерьёз задумался над тем, чтобы принять его предложение.
Всего-то и надо, что публично извиниться за ошибку в расследовании. Да, газета бы потеряла в репутации, но ведь всякое бывает, не так ли?
Опровержений у меня уже давно не было, так почему бы разок не вымарать ручки? А на эти деньги… О, можно много чего сделать на такую пухлую пачку купюр…
Но потом я оторвал глаза от денег и столкнулся со взглядом Гудвиндса. И вот этот обмен взглядами решил всё. Бизнесмен смотрел на меня так, словно я давно уже был в его кармане. Словно всё моё расследование было лишь попыткой подзаработать. Взгляд говорил: ты в моём кармане, весь с потрохами, потому что я могу набивать твои потроха такими купюрами до тех пор, пока ты не лопнешь, пока не растворишься в деньгах целиком. Ну же, говорил взгляд, бери деньги, бери и катись назад к своим дерьмовым занятиям. Тебя нет, есть только мои деньги – и моя воля. А чужая воля имеет свою цену.
– Знаете, мистер Гудвиндс, – медленно начал я. – То, что с вашими кораблями в город прибывает огромное количество запрещённых здесь магических предметов – не такая уж и беда. Люди, наверное, сами виноваты, что ищут подобное, ведь если бы не было спроса, не родилось бы и предложение.
Гудвиндс довольно закивал, выпрямляясь и принимая горделивую осанку. Он счёл, что уже купил меня, и теперь снисходительно выслушивал мои оправдания, которые никого уже не убедили бы в своей искренности.
– Но что меня действительно раздражает, – продолжал я, – так это ваша убеждённость в своей неприкосновенности. До отставки вы повидали мир и очерствели, я понимаю. Ваши связи, как военного, помогли вам проложить нужные тропинки, а ваше равнодушие к судьбам простых людей смело все моральные преграды с пути. Но… Неужели вы и правда думаете, что такой бизнес не повлечёт последствий?
Гудвиндс насупился.
– Мы оба знаем, – заговорил он, – что те предметы – нелегальные предметы, изъятые полицией у каких-то бродяг и не имеющие, повторюсь, ко мне никакого отношения – это ведь просто безвредные побрякушки. Не магическое оружие, а всего лишь безделушки. У кого-то нашли, я помню, кольцо с приворотным эффектом – тоже мне, велика от него опасность!..
– Велика. Например, шпион может использовать его, чтобы получить влияние над чиновниками Нового Света. А уже если подобные предметы попадают в руки мага или ведьмы… Да бросьте, Гудвиндс! Будем честны: вы бы не узнали магическое оружие, даже если б нашли такое у себя на столе!
– Мистер де Витт! – Гудвиндс снова повысил голос, уже безо всякого почтения подталкивая пачку с деньгами в мою сторону. – Я сделал вам деловое предложение, и вы, как джентльмен, обязаны…
– Что? Что я вам обязан, полковник? Принять это предложение?
– Да!
– Нет. Нет, и оставьте уже эти попытки задавить меня авторитетом или напугать. На какую-то долю секунды, мимолётное мгновение, мне показалось, что вы тоже человек. Но нет. Теперь вы бизнесмен.
Сказав это, я отвернулся и вышел из кабинета. И пока дверцы лифта не закрылись, я слышал за спиной яростный вопль:
– Де Витт! Стой! Де Витт!..
Погода и правда была отменной. Конец июня радовал жаркими днями и тёплыми вечерами. Я с удовольствием сунул в зубы сигарету и запалил её от спички. Втянул в себя дым и постоял, наслаждаясь ощущением маленького триумфа. А потом не спеша зашагал в редакцию.
На рынке я столкнулся с Джо, грузчиком-огром, достававшим из кузова старенького «Форда» ящики с овощами.
– Привет, Джо! – окликнул его я.
– Привет, писака, – басом ответил мне огр. – Ну как?
Я протянул ему сигареты и он осторожно, стараясь не помять пачку, вытащил одну сигарету толстыми зелёными пальцами.
– Гудвиндс был не очень-то счастлив – ответил я. – Для счастья ему не хватало сделать мне подарок в виде пачки купюр.
– И? Ты принял предложение?
– Нет.
– Ну и дурак.
– Сам знаю, дружище…
Джо не был моим другом как таковым. Как-то раз его недюжинные мышцы вытащили мой зад из передряги, и после того случая я пару раз нанимал его телохранителем, если события развивались печальным образом. Однако постоянно я платить ему не мог, так что большую часть времени Джо работал грузчиком.
Затянувшись сигаретным дымом, я огляделся и увидел серо-рыже-коричневую дворнягу, сидевшую неподалёку от грузовика. Она грустно смотрела на нас, потом увидела мой взгляд и пару раз робко махнула хвостом.
– Привет, дружок! – сказал я собаке.
Та встала и, пригибая голову, сделала ко мне несколько шагов.
– Твоя? – спросил я у Джо.
– Неа. Пару дней тут ошивается. Кто-то один раз покормил, вот она и вернулась за добавкой.
Я протянул собаке раскрытую ладонь, и она уткнулась в неё носом.
Обнюхала, лизнула, дала почесать себя за ухом.
– Ты голодная, да? – Я повернулся к Джо. – Где тут мясная лавка?
– Чуть подальше. Вон, там лотки с апельсинами видишь? За ними налево.
Только ты не прикармливал бы эту псину. Она, как видишь, прилипчивая.
– Ничего, справлюсь. Ну что, – обратился я уже к собаке, – пойдём?
Собака словно поняла меня и радостно завиляла хвостом. Пока я шёл к лавке, она не отставала ни на шаг, бежала справа и заглядывала мне в глаза. Наконец, у дверей мясной лавки я сказал ей:
– Сиди тут! Тебе со мной нельзя.
Собака уселась у дверей и вывалила наружу ярко-розовый язык, словно улыбаясь. Я толкнул дверь лавки и шагнул в прохладное помещение.
– Добрый день, сэр! – поприветствовал меня паренёк лет десяти, торчавший за прилавком в широченном фартуке.
– Добрый. Что у вас тут самое дешёвое?
– Пожалуйста, сэр! Колбаса «Особая»! Всего двадцать центов!
– Идёт. А из чего она сделана?.. Нет, нет, пожалуй, я не хочу знать. Вот твои монеты.
Мальчик ловко сгрёб две мелкие монетки и через мгновение уже протягивал мне завёрнутую в жёлтую бумагу колбаску. По бумаге медленно расползалась клякса жира.
Двумя пальцами я взял края бумаги и, стараясь не выронить угощение, вынес его на улицу. Собака вскочила, голодными глазами следя за бумажным свёртком. Едва я наклонился, чтобы положить еду на землю, как у моей руки клацнули зубы – я даже подскочил от неожиданности. Но, глядя на то, как собака рвёт зубами колбаску, я простил ей нетерпение.
– Приятного аппетита, собака, – улыбнулся я и направился редакцию.
Здорово вновь оказаться за своим столом. Откинувшись на спинку стула, я положил ноги на столешницу и вытряхнул из пачки очередную сигарету.
– Подыми мне тут! – грозно сказала миссис Ланкастер, входя.
– Я у себя в кабинете, дорогуша.
– И я у тебя в кабинете, вот беда. Попробуй затянуться хоть раз, и я вырву твои прокуренные лёгкие. И скинь уже ноги со стола, пока я их не переломала.
Нехотя я уступил её требованиям.
– Можно мне кофе, миссис Ланкастер? – спросил я жалобно.
– Кофе… – пробурчала она и резко выпалила:
– Можно! И ещё. Сними трубку, там твой миллионер на линии ждёт.
– Гудвиндс? – удивился я.
– Он самый. Надеюсь, когда я вернусь, то не застану ни твоих ног на столе, ни табачного дыма в воздухе!