немного, Алла Николаевна поняла, что ей не пробиться сквозь толпу, и расстроенно двинулась к себе. В этот вечер она как никогда остро почувствовала свое одиночество, даже слезы подступили к глазам! В какой-то момент все показалось глупым: ну, зачем она согласилась сюда перебраться? Сидела бы сейчас в своей квартире… И пусть слегка запущенной, пустой без детей и мужа, но там можно было позвонить коллегам, зайти на чашку чая к соседке, поболтать в сети с одноклассницами… А здесь она чужая и вообще…
Из тени выступило нечто огромное, пугающее, покрытое многослойной клочковатой шкурой… Алла Николаевна испуганно вскрикнула, отступая. Из-под лохматого меха появилась вполне человеческая рука с фонарем, а сиплый голос произнес:
— Простите, мастер, не хотел вас напугать.
Сгорбленная фигура выпрямилась и оказалась костистым высоченным мужчиной с крупными ладонями. Напугавшие женщину шкуры — всего лишь многослойный меховой плащ с капюшоном, в который незнакомец сразу завернулся. В коридоре гулял сквозняк, а его явно потряхивало от холода.
— Старший сержант Норт, ныне здешний завхоз, — представился он и тут же сказал: — А я давно вас ищу, мастер. Нужно бумаги подписать и наряд на мантии взять, чтобы кастелянша вам выдавала белье и в стирку его забирала.
Алла Николаевна невольно ухватилась за понятные и привычные слова «бумаги», «наряд», «подписать»:
— Если вы не заняты, старший сержант, я бы подписала все сейчас, — сказала она осторожно, — завтра уже нужно открывать библиотеку…
— Так идемте! — обрадовался мужчина и тут же покаянно добавил: — Не люблю я холод.
Идти пришлось недолго. Буквально за поворотом коридора обнаружилась огромная двустворчатая дверь, обитая изнутри войлоком. Норт распахнул ее перед Аллой Николаевной, и ей показалось, что она угодила в пещеру. Просторное помещение согревалось громадным камином, в котором лежало несколько массивных бревен вместо обычных дров. Пол перед очагом устилали косматые шкуры в два-три слоя. Слева была еще одна «пещера», занавешенная темной тканью, справа высился громоздкий низкий стол, заваленный бумагами и бухгалтерскими книгами. Судя по всему, сидеть за этим шедевром мебельного производства полагалось на огромной кожаной подушке.
Мужчина подошел к столу, выбрал папку с надписью «Мастер-библиотекарь», открыл и вручил ее женщине вместе с местным вариантом ручки.
— Прочтите и распишитесь!
Держать папку на весу было неудобно, да и света в этой пещере не хватало, так что библиотекарь подошла к огню и вчиталась. Стандартные документы. Чуть более вычурные формулировки, но все понятно, а вот и распоряжение о выдаче форменных мантий, плаща с капюшоном, обуви и постельного белья. Прочитав все, Алла Николаевна подписала и вернула папку хозяину «пещеры». Тот проверил наличие подписей, положил документы на стол и указал куда-то вниз:
— Прошу вас, мастер, нужно отметить ваше назначение!
Женщина посмотрела туда, куда указывал узловатый палец бывшего военного, и ахнула:
— Господин Норт! Когда вы успели?
На низком каменном столике расположился вкуснейший натюрморт: копченый окорок, лук, лепешки, какая-то зелень, и все это изобилие венчала огромная зеленая бутыль, заткнутая пробкой, обернутой в тряпицу!
— Хе-хе, — утер редкие усы завхоз, — за знакомство полагается. К тому ж я вас, мастер, напугал, так что с меня причитается! — тут Норт подмигнул так лихо, что Алла Николаевна сама от себя не ожидая, зарделась, как влюбленная гимназистка от комплимента бравого офицера.
Вот уж воистину есть на свете такие мужчины, которые и в восемьдесят будут шутить с молоденькими девушками, вгоняя их в краску. Однако долго размышлять ей не дали: усадили на ворох подушек и с почтением вручили серебряную чарочку тонкой работы.
— Чарки эльфийские, — гудел старший сержант, вытягивая тугую пробку из бутыли, — гномий самогон только из них пить можно, а то гадость невероятная!
Одним движением отпластав изрядный кусок окорока, завхоз сделал бутерброд и вручил его библиотекарю:
— За ваши прекрасные глаза, мастер!
Алла Николаевна выдохнула, зажмурилась и опрокинула в себя содержимое чарки, стараясь не дышать. Горло обожгло ледяным поцелуем, потом по пищеводу прокатилось мягкое тепло и, наконец, взорвалось огоньком в желудке. Сразу захотелось есть. И окорок пришелся весьма кстати. Между тем, убедившись в том, что его гостья не кричит, не бежит и не возмущается, сержант довольно качнул головой и снял крышки с горшочков, в которых обнаружились маринованные грибы и соленые огурчики.
— Боже, откуда такая прелесть? — удивилась женщина, осторожно пробуя соленья.
— Бабка моей второй жены была из вашего мира, вот и научила, — хмыкнул сержант и немного рассказал о себе.
Алла Николаевна слушала его историю, как страшную сказку на ночь. Оказывается, сержант Норт тоже иномирянин! Его родина полна вулканов и соленой воды, поэтому он так любит тепло и незнакомые в этом мире блюда. К тому же Норт — полутролль. Отец-человек придал ему слишком мягкие, по мнению троллей, черты. В племени, где он родился, его считали слабаком, не желали учить ремеслам и очень обижали. Так что, едва мальчишке стукнуло десять, а мать вошла в пещеру достойного тролля, он сбежал с вулканических террас в долину, где угодил в руки человеческого вербовщика. Тот оценил крупные руки и ноги мальца, понял, что со временем он станет сильнее человека, и нанял его в полк барабанщиком.
— Барабанщик в полку, как щенок на псарне, — кхекая, продолжал рассказ сержант, разливая еще по чарочке, — кто пнет, кто приласкает. Рос я быстро, так что через год меня перевели в знаменосцы, а потом и в правофланговые.
— Ваш мир много воюет? — уточнила мастер-библиотекарь, отламывая кусок белого сыра.
— Человеческие королевства воюют между собой за плодородные земли, за сферы влияния… Тролли воюют только с захватчиками. Но это редко случается, хотя каждый мужчина племени — воин. Мало кто может жить в вулканических пещерах, готовить пищу на раскаленных подземным жаром камнях и добывать слезы земли из лавы, стекающей в море.
У женщины загорелись глаза! Трудно представить целый народ, изменившийся для того, чтобы жить в облаках пепла среди разломов и лавы.
— Это я сейчас старый стал, бледный, — посмеивался смуглый, точно прокаленный солнцем, мужчина, нарезая еще мяса и разламывая лепешку, — а мои сородичи крепки телом, быстры и темны, как скалы, среди которых мы живем.
Алла Николаевна поняла, что еще чуть-чуть, и ее смоет потоком ностальгии, поэтому поспешила перевести тему:
— Вы сказали вторая жена? В племени можно было иметь несколько жен?
— Несколько жен? Да, если мужчина силен, может две или три жены прокормить, то может младших взять, но это редко, атаи не любят делиться.
— Атаи?
— Женщины, — усмехнулся сержант и вдруг, как фокусник, извлек из сундучка пару шампуров необычной формы, колбаски, лук и предложил перебраться поближе к огню, чтобы «перекусить горячим».
У гостьи было ощущение, что она сама уже запеклась до хрустящей корочки, но отказать любезному хозяину не могла. Оказалось, что у огня не так уж и жарко: правильно устроенная вытяжка распределяла жар по комнате с помощью труб, спрятанных в стенах. Пока колбаски, скворча, обжаривались на углях, Норт поведал историю своих браков:
— Тролли долго живут и рано взрослеют, я еще знаменосцем был, прихватила меня человеческая вдовушка. Ох, горячая была моя Ненна! — мужчина светло улыбнулся воспоминаниям. — Накормила, одела, научила вести себя среди людей…
Повисла пауза. Алла Николаевна не хотела спугнуть приятные воспоминания полутролля, поэтому молча смотрела на огонь. Вскоре мужчина вернулся к реальности, ловко стряхнул колбаски на блюдо, щедро посыпал зеленью и продолжил рассказ:
— С Ненной я прожил десять лет. Она ждала меня из походов, заботилась обо мне, а потом подхватила лихорадку и сгорела в три дня. Тогда много людей умерло. Домик ее сожгли, чтобы не распространять заразу, так что вернулся я на пепелище. Постоял да и в новый поход ушел! Сам напросился, куда посложнее да подальше, — он тяжело вздохнул, — все забыть хотел.
Он налил еще по чарочке.
— Давай, женщина из другого мира, выпьем за самый высокий столб дыма для моей Ненны!
Алла Николаевна пригубила напиток и попутно узнала, что, по верованиям троллей, души поднимаются на небо вместе со столбом дыма от погребального костра.
— Потом я долго был один, — вернулся к воспоминаниям Норт, — а когда в одной стычке зацепило, отправили в госпиталь, вот там Аню встретил. Бабка ее с Земли была, сильная женщина, мудрая. Много она для нашего мира сделала: и дочь, и внучку воспитала так, что те никогда не сидели сложа руки. Вот пока Анечка меня латала, мы с ней и познакомились. Я ей, конечно, не пара был, — он криво ухмыльнулся, — сержант простой да полукровка еще… Но бабка ей сказала, что если любишь, решайся! И, верите, она меня прямо из перевязочной в храм потащила. Ох, огонь она у меня была! — мужчина довольно прищурился и выудил из горшочка огурчик.
Некоторое время полутролль нахваливал свою жену, расписывая ее достоинства, а потом помрачнел и, с трудом подбирая слова, рассказал, как очутился в Академии Драконов:
— Анечка моя детей хотела. Люди и тролли могут общее потомство иметь, хоть и не всегда. Когда она понесла, я со службы ушел. Домик купили, сад заложили. Все хорошо было… Я и работу в городе нашел, недалеко от больницы, чтобы ее провожать и встречать. Вот однажды хозяин меня задержал, товар принять нужно было. А когда к больнице подошел, ее там уже не было. И дома тоже не было. Искали пять дней. Нашли. Тело в канале. Бабка Анюты не владела магией, а вот у матери силы были… Она-то родную кровь и призвала. И мне потом помогла найти того, кто соблазнился чужой женой…
Сержант махнул рукой и одним глотком выпил полную чарку. Алла Николаевна поняла, что его боль еще свежа, и сочувственно промолчала. Ох, любит судьба сильных мужчин на прочность проверять! А иногда не судьба, а подлость людская. Пожевав зубчик чеснока, Норт резко вздохнул и завершил рассказ: