Удары прекратились. Тишину тёмного двора снова оглушили звуки захлопываемых дверей джипа и рык двигателя.
Клим кое-как перевернулся на спину, хотел облокотиться, но правая рука не слушалась. Резкая боль пронзила плечо, потом и затылок, пронеслась от шеи по позвоночнику и обратно, к затылку.
Клим сдвинул левую руку (она подчинилась), потянулся к заднему карману джинсов, чтобы достать телефон, вынул гаджет, сжал в липких, залитых кровью пальцах. Но набрать номер не успел.
Над ним склонила пожилая женщина.
– Ох, господи… лежите, лежите, – забормотала она. – Не вставайте, у вас, кажется, перелом… я не разбираюсь, но кровью вся рука залита. Я вызвала скорую. Вы потерпите… сейчас-сейчас. Они быстро приедут. – Она смолкла, отвернулась, посмотрела вдаль, в темноту. – У нас хулиганов таких отродясь не было… Погляди-ка, машину как раскурочили, изверги. Живого места не оставили. – Женщина снова перевела взгляд на Клима и понизила голос. – Если что, я номер джипа запомнила. Сдам их полиции.
– Не надо полицию, – прохрипел Клим, приподнимая голову. – Я сам их найду. Скажите номер.
Женщина выпрямилась, задумалась.
– Но ведь лучше полиции сказать…
– Скажите мне.
Женщина долго смотрела Климу в глаза, а потом кивнула в знак согласия.
Глава 19
Этим вечером я влетела в фитнес-зал, окрыленная и готовая на любые подвиги. Десять подходов приседаний по десять раз? Да запросто! Адский темп на беговой дорожке? Вынесу без проблем! Когда рядом тренер – персональный тренер, – нет ничего невыполнимого. Да, черт возьми, мне нравится заниматься спортом! Обожаю физические упражнения, особенно те, в которых наши тела сплетаются, а по коже растекается тепло.
– Привет! – Я помахала Оле как старой подружке, а та изумленно приподнялась из-за стойки. – Как настроение?
– Х-хорошо, – ответила нетвердо. – А вы к кому?
– В смысле к кому? – Я опешила, поудобнее перекинула лямку спортивной сумки. – На тренировку. У меня забронировано место у Щеглова на восемь ноль-ноль.
Бегло глянула на циферблат наручных часов – сорок минут восьмого. Вроде не опоздала. Откуда тогда такое удивление, будто я приперлась не в тот день и вообще перепутала спортивный клуб с шашлычной?
– Так это… Клим Сергеевич… его нет сегодня.
Она произнесла это с такой долей трагизма, будто Клим Сергеевич как минимум отравился своими же овощными блинчиками и мучился желудком, а как максимум – почил с миром (тоже, видимо, от блинчиков). Оля опустила взор, принялась комкать рекламную брошюру «Лав-Боди».
– А где он ходит? – Я надвинулась на неё аки монументальный айсберг на худосочный «Титаник»
– А он не ходит… он лежит, – разоткровенничалась администратор. – Совсем лежит.
«До чего ж ты довела мужика, Варвара, – подумалось мне с долей скептицизма. – После утра, проведенного с тобой, человек неспособен встать с кровати. Отменил занятия. Ушел в затворники. Финита ля комедия тебе и совместным тренировкам».
– А подробнее?
– Нельзя, – взяла себя в руки девушка и разом посуровела, становясь похожей на учительницу младших классов. – Свяжитесь с Климом Сергеевичем лично. Думаю, он перенесет тренировку на другое время. В настоящее время могу предложить вам посетить групповую тренировку под руководством инструктора Марины.
О нет, только не Марина с её садистским «Раз-два-три-четыре»! Я попятилась от Оли как от прокаженной, позорно скрылась в раздевалке. Вообще интересно, конечно, что случилось с Климом такого, что он пропустил занятие? Неужели загулял?
Щеглов долго не отвечал на телефонные звонки, но я была назойливее. Стрелка на настенных часах перекочевала на «двадцать часов ровно», когда трубку всё-таки подняли.
– Как дела? – спросила я, не ожидая прямого ответа.
– Нормально, – сонно отозвался Клим. – Руку сломал.
– В смысле сломал?
– Шел-шел и сломал.
Он сказал это так просто, будто бы не видел ничего особенного. Что за бред?! Здоровым же уходил от меня! Целым и невредимым! Когда умудрился-то?..
– Щеглов, что происходит?! Говори?! Живо! Почему ты молчишь? Когда сломал? Как? Зачем?
Вопросы посыпались из меня пулеметной очередью.
– Да пошутил я, не ломал ничего. – Кажется, до Щеглова только сейчас дошло, что надо было молчать.
– Поздно, Клим Сергеевич. Я выезжаю.
– Куда ты выезжаешь? Я не скажу тебе свой домашний адрес даже под пытками.
– Это мы ещё посмотрим… – проворчала я, но из динамика уже донеслись гудки.
Щеглов нагло повесил трубку! На последующие звонки он попросту не отвечал. Ах так?! Я вернулась в холл к скучающей Оле, которая строила в мобильном телефоне башенки из разноцветных кубиков.
– Итак, – сказала, смотря ей в глаза, – либо ты называешь мне домашний адрес Щеглова Клима Сергеевича, либо…
– Персональные данные не разглашаются, – поджала администратор надутые губки.
Я кивнула. Ещё раз. И ещё. Со стороны казалось, будто впадаю в транс, переходя на бесконечные кивки. Оля расслабилась. Потеряла бдительность. Это и стало главной её ошибкой, ибо я выхватила мобильный телефон и свернула игру.
– Охрана!!! – заверещала девушка, но, по-моему, больше от неожиданности, ибо охранников в клубе я не видела.
Я же действовала по наитию. Адресная книга. Клим Сергеевич. Набрать номер. Отбежать подальше от разгневанной девушки, которая перепрыгнула через стойку. Поставить на громкую связь.
– Слушаю, – четко и без малейшего промедления.
Вот паршивец! А меня морозил по полчаса!
– Щеглов, у меня в заложниках администратор твоего клуба. Называй свой адрес, иначе ей не поздоровится.
– Клим Сергеевич, она врет! Я не в заложниках! Со мной всё в порядке! Ничего ей не скажу! – верещала Оля, носясь за мной по всему холлу.
Врагу не сдается наш гордый варяг, ага.
– Гороховая дом тридцать, корпус «а», квартира двенадцать, – устало откликнулся Клим. – Отпусти Ольгу. Чокнутая.
На нас уже озирались клиенты, позабывшие и про становую тягу, и даже про выпады с отведением ноги назад. С видом победительницы я вручила девушке её мобильный телефон и направилась к выходу. Только на крыльце клуба вспомнилось, что сумка осталась в женской раздевалке. Да и черт с ней. Не возвращаться же, испортив всё впечатление от ухода.
Вскоре пыхтящий автобус примчал меня к новенькой многоэтажке, весь вид которой кричал о том, что её жильцы не выплачивают ипотеку и не ютятся в студиях. Я беспрепятственно вошла в подъезд, втиснувшись туда вместе с заходящим мужчиной. Лифт поднял меня на шестой этаж – на каждом располагалось по две квартиры.
Я давила на дверной звонок так долго, что занемел указательный палец. Наконец, щелкнул замок. Победа! Я хотела было влететь в квартиру и обрушиться на Щеглова волной претензий, но на пороге стояла пышнотелая женщина за шестьдесят (лет) и девяносто (килограмм). Она напоминала мне еврейскую тетушку Сару из анекдотов. Необъятная, волевая дама, которой палец в рот не клади – откусит по локоть.
Женщина отряхнула руки о фартук, усыпанный мукой, и поинтересовалась:
– Вы к кому, душенька?
– Это Варвара. Я к…
– А, Клим говорил, что к нему должна прийти гостья! Да ты не стесняйся, туфельки-то сымай, тапочки надевай. Чего топчешься на пороге как неродная, – квохтала женщина.
«Так я вроде и есть неродная», – пронеслось у меня в голове, но спорить с женщиной непонятного статуса я не стала.
То ли мне показалось, то ли в квартире воняло жареным салом и луком. Несколько странное вкусовое сочетание для места, где обитает поборник здорового питания.
Сама квартира, кстати, была восхитительно строга. Оформленная в черно-белых тонах, без единой лишней детали, аскетично выдержанная. Сразу видно, что дизайнер вложил в неё кучу времени, а хозяин – денег.
– Я Климу… суп принесла… диетический, – почему-то поделилась я, всучив женщине пакет с контейнером. – Из цветной капусты и индейки.
– Какой ужас! – Женщина понюхала моё варево (вообще-то не моё, а магазинное) через крышку и брезгливо отставила подальше. – Моему сыну нужно полноценное питание. О каком выздоровлении может идти есть, если он будет есть всякую гадость?!
Значит, насчет сала мне не показалось.
Получается, предо мной предстала мать Щеглова. Если честно, картинка не складывалась. Как у подтянутого мужчины с обложки эротического журнала, который питается исключительно полезной пищей, могла оказаться такая мама?! Да она же олицетворяла собой любовь ко всему вредному, жирному и невероятно вкусному.
– Руки вымой, горемычная, да кушать садись, – словно уловив направление мыслей, матушка подтолкнула меня в сторону приоткрытой кухни. – Я картошечки нажарила с лучком, котлетки накрутила. Давай-давай, не стесняйся. Киселя сейчас налью, только-только отварила.
Представляю, как мой желудок обрадуется и картошке, и луку, и котлетам. А если ещё и с бутербродом – прощай, здоровый образ жизни. На моё счастье из комнаты вышел изрядно помятый Клим. Точнее – вывалился, ковыляя на правую ногу и поджимая к груди забинтованную руку. В этот момент он вызвал во мне волну жалости. Острый приток сочувствия.
Кто ж его так?..
Явно не просто «упал».
– Мам, отстань от Вари, – вздохнул Клим и поманил меня за собой.
Надо сказать, что хозяйская спальня не выбивалась из общего настроя квартиры. Строго, аскетично, стильно. Кровать (я бы назвала её траходромом), платяной шкаф, тумбочка, да напольная вешалка, на которую накидана одежда. Вот и всё великолепие.
Клим со слабым стоном присел на край кровати, неестественно прямой, будто проглотил стальной прут. Было видно, как тяжело ему дается каждое движение.
– Кажется, наши тренировки придется отменить, – сказала я, плюхнувшись на широченный подоконник.
– Как отменить? – притворно ужаснулся Щеглов. – Даже те, в которых я забираюсь к тебе под юбку?
– Те – особенно, – важно кивнула я. – Рассказывай, кто тебя разукрасил. Ты сказал какой-нибудь элитной клиентке, что у неё бока как уши у спаниеля?