– Ну и чудесно, – улыбнулась Аделаида. – А то на тебе лица не было. Сидишь такая на полу, по цвету слившись с унитазом. Я чуть было не подумала, что ты беременна. Меня радует, что у тебя всего-то засорился организм. Но одной очисткой чакр сыт не будешь. Во-первых, на глистов все-таки проверься. А во-вторых, хочешь, вместе походим к моему консультанту?
Она заливалась соловьиной трелью, а я медленно переваривала её слова.
Беременна? Бред какой-то. Когда бы я умудрилась, если мы с Климом всегда предельно аккуратны в вопросах защиты. Все-таки нам не по восемнадцать лет, чтобы в порыве страсти позабыть о предохранении.
Я силилась вспомнить хоть одну оплошность, но впустую. Что-то вертелось на поверхности, но никак не вытаскивалось наружу.
– Обязательно сходим, – пообещала Аделаиде, поднимаясь на затекшие ноги.
Когда мы добрались до чая, ветер выдул из кухни всякие неприятные запахи, и сиделось нам вполне душевно. Говядина мирно тушилась под крышкой. Под милую болтовню мы уплетали печенье и фрукты.
Ура, Адель превращается в человека! Никаких дрянных отваров, никаких супер-диетических хлебцев с семенами чиа.
– Меня радует, что ты вновь нормально питаешься. А как же диета? – хихикнула я, качнув подбородком в сторону кастрюли.
– Костик говорит, что я нравлюсь ему такой, какая есть. Особенно, ну, в постели…
Подруга зарделась, вспомнив детали своей интимной жизни, которые я не очень-то жаждала узнать.
– Он до сих пор не надоел тебе?
Удивительное дело! Обычно Аделаиды не хватает даже на месяц «отношений», ибо её начинает корежить от партнера. В какой-то момент ей хочется пуститься в экстрим, укатить куда-нибудь на край света или просто послать кавалера к черту.
А тут…
– Не-а, – мечтательно откликнулась подруга. – Дело в том, что он принимает меня с любыми странностями. Костик не говорит, что я должна отказаться от дзен-буддизма или что идол, которого я привезла из Катара, плохо смотрится в нашем туалете. Понимаешь? Мы на одной волне. Я даже решила приготовить для него эту говядину.
Хм, а ведь в словах Адель есть истина. Мы всегда стремимся к человеку, который полюбит нас вопреки всему. Именно за это я полюбила Клима. Он не хотел переделать меня под себя, не капал на мозги, не пытался обучить неразумное дитя, как правильно жить.
Он ценил мои достоинства (если они, конечно, у меня были) и научился сосуществовать с моими тараканами.
Что до меня…
Я ежедневно открывала новые грани личности Щеглова. Узнавала, каким он может быть чутким. Ощущала его растерянность или усталость после тяжелого дня. Видела даже злость. Климу стоило перешагнуть порог, чтобы я уловила оттенки его настроения.
Мне не хотелось поменять Клима. Нет. Я хотела меняться ради него.
Разве не это важнее всего?
Надеюсь, у подруги и Костика-Котика всё получится. Когда-нибудь я непременно погуляю на их сумасшедшей свадьбе (в духе Аделаиды), пока же радует уже то, что Адель согласна готовить ради Константина что-то посерьезнее отваров из коры дуба.
Умиротворенная после чаепития (и очистки чакр, конечно же), я засобиралась домой. Давно свечерело, Клим уже должен вернуться из клуба.
– Выздоравливай, Варь, – на прощание обняла меня Адель. – Обещай, что мы сходим к консультанту.
– Ага.
Ветер успокоился, и на улице воцарилось теплое безмолвие. Я шла мимо торгового центра, когда мне очень захотелось аскорбинки. Вот захотелось, и всё. Совсем как в детстве, когда видишь у мамы в сумке пачку белых таблеток и не можешь удержаться, чтобы не слопать несколько штук. Конечно, тебя за это отругают, но хочется ведь!
Они же такие кисленькие, вкусные…
Я вошла в аптеку, получила талончик с номером в очереди и принялась рассматривать полки с лекарствами. Витамины, пилюли, бутылочки. Целый стеллаж презервативов вперемешку с тестами на беременность. Они как будто в насмешку располагаются на соседних полках.
– Номер И-230, пятое окно, – произнес механический голос, и я наклонилась к провизору.
– Аскорбинку… две штуки, – добавила, подумав.
– Ещё что-нибудь?
Я отрицательно покачала головой, но затем кинула быстрый взгляд на стеллаж с презервативами.
Блин, да не может такого быть…
Нет, всё-таки лучше знать наверняка.
Я попросила пробить одну упаковку тестов и, оплатив покупку, побрела искать в торговом центре женский туалет.
Спустя пять минут из кабинки вывалилась уже не я, а кто-то другой. С округлившимися глазами, приоткрытым ртом и всклоченными волосами.
Разумеется, откуда бездетной Аделаиде знать симптомы моей «болезни»?
Она в шутку предположила беременность (если тошнит, то беременна, ха-ха), не подозревая, насколько попала в яблочко.
Вспомнилось, как меня мутило по утрам, но я списывала это на то, что мне недостает прежних сытных завтраков. Я пыталась не обжираться днем или перед сном, и мне становилось дурно. Думала ещё: «Наверное, организм очищается от шлаков».
Но он не очищался, а…
Мамочки!
Я шла к дому, сжимая в пальцах использованный тест. В голове было так пусто и ясно, как никогда прежде. Словно исчезли все ненужные мысли и переживания, сомнения и раздумья.
Кажется, я наконец-то почувствовала тот самый теплый и светлый вихрь, который нарастал в центре грудной клетки.
Я не знала, что делать, но была уверена, что вместе с Климом мы что-нибудь придумаем. Он же рассудительный, умный. Настоящий мужчина. Скажет, как нам быть в такой ситуации. Правда?
– Привет! – крикнула я, отперев дверь ключом. – Ты пришел? Мне нужно тебе кое-что сказать!
Но тут мой взгляд споткнулся о гору обуви, стоящую в прихожей.
Хм.
У нас гости?..
– Это и есть та самая Варвара?! – раздалось из комнаты звонкое. – Знакомь нас с ней, братишка!
Последнее, что я успела сделать перед тем, как меня обступила многочисленная родня Щеглова, – это спрятать тест в кармашек сумочки.
Глава 35
Судя по всему, Щеглов решил отомстить за все мои косяки. Зачем иначе собирать в нашей гостиной всех своих родственников? Здесь за импровизированным фуршетом столпились мама, сестра, сестра матери, чьи-то мужья и жены, какие-то дети, чьих имен я даже не успевала запомнить. Всего человек пятнадцать, хотя по ощущениям – не меньше сотни.
– Я не виноват, если что, – словно прочитал мои мысли Клим, встав за спиной и положив теплые ладони мне на плечи. – Я позвал только маму с сестрой, но те решили, что остальные тоже хотят с тобой познакомиться. Если честно, когда эта орава приперлась, первым моим желанием было захлопнуть дверь и выключить звонок.
– А-а-а, – протянула я, нервно дернувшись. – Понятно…
Все смотрели на меня. Изучающе. Нетерпеливо. С подозрением. Мне казалось, что у каждого (даже у малышей) в глазах застыл один и тот же вопрос: «И это всё?»
Где, мол, та обольстительница, которая украла сердце Клима Сергеевича? Где эта красотка с рекламных проспектов? Неужели ради неё он попрощался со свободной жизнью?
Она ещё и мать его будущего ребенка?
Какой кошмар! Давайте затыкаем её вилами.
Я невольно ссутулилась и закусила губу, чтобы не расплакаться.
С другой стороны, Клим выбрал именно меня, а потому подбородок выше, улыбку шире, и никаких сомнений!
– Варенька, как я рада тебя увидеть! – матушка Щеглова стиснула меня в медвежьих объятиях, и мне опять подурнело – на сей раз от аромата её парфюма.
– Извините меня, пожалуйста, – пискнула, вырываясь из захвата.
Запереться в ванной было не самой разумной моей идеей, зато в прохладе и тишине можно было обдумать, что делать дальше. Не объявлять же о беременности посреди вечера. Типа: давайте сделаем общее фото, кстати, я залетела от Клима!
Нет уж, откровения подождут до ночи. Сейчас же надо произвести хорошее впечатление на близких Клима. Я долго обмывала лицо холодной водой, а затем вышла, готовая к любым подвигам.
Например, к запоминанию, кто кому кем приходится в этой чехарде людских лиц и имен.
– Всё нормально? – взволнованно поинтересовалась девушка лет двадцати семи.
Она была пухленькая, даже очень, но какая-то округлая и очень мягкая. Как булочка. В овале лица углядывались черты Клима. Я безошибочно догадалась, что это его сестра. Катерина вроде бы.
Щеглов рассказывал, что если он сумел вырваться из-под материнской опеки и взяться за ум, то младшая сестра безропотно поедала всё, что наготавливала мать, и о лишнем весе не беспокоилась. Да ей и не нужно было – она прекрасно смотрелась в своих формах. Такая толстенькая хохотушка, при виде которой хочется улыбаться.
– Всё хорошо. Катя, правильно понимаю?
– Да! – Она хлопнула в ладоши и защебетала: – Я так рада, что братец наконец-то остепенился. А то заколебал уже своими бесчисленными бабами. Я всё ждала, когда у него болячки какие-нибудь повыскакивают, после которых он перестанет менять девиц как перчатки.
Последнее заключение несколько смутило, впрочем, Щеглов честно рассказывал, что до меня вел жизнь настоящего бабника. Ему никто не нравился настолько, чтобы сохранить отношения – и он без сожаления расставался с одной девушкой ради другой.
«Я перебирал женщин в поисках той самой, не догадываясь, что встретил её двадцать лет назад», – усмехнулся он как-то раз.
– Ну а ты как? – Катерина скрестила руки на груди. – Серьезно настроена?
Я машинально прижала ладонь к животу. Серьезнее некуда. Если, конечно, этого хочет Клим.
– Мне очень дорог твой брат, – сказала честно. – Надеюсь, у нас всё получится.
– Знаешь, я переживала, что ты какая-нибудь очередная стерва, которой нужны только деньги Клима, но вижу, что ты другая. – Катерина взяла меня под локоток и повела обратную в гостиную. – А то некоторые чуть ли не залететь были готовы, только бы остаться с ним.
У меня похолодели ладони. Черт, а вдруг все решат, что я именно такая, как предыдущие?! Вон, повстречалась пару недель и чисто случайно забеременела. Как, если мы всегда предохранялись? Я даже не смогла вспомнить, когда конкретно мы допустили оплошность.