— Да, — кивнула она.
Но прежде чем она успела спросить его, как спал он, Джейк продолжил:
— Я подумал, что надо зайти к тебе и предупредить, что произошли некоторые изменения в нашем расписании.
Ее глаза расширились от удивления.
— Хорошо, заходи, ты же не будешь стоять там?
Он заколебался, потом шагнул в комнату, но остановился у двери.
— Джилл, я пришел сам сказать тебе, потому что не хочу, чтобы у тебя сложилось ложное представление.
Она почувствовала, что сердце у нее сжалось.
— Ложное представление о чем, Джейк? — спросила она, стараясь подавить волнение, спрятав его за натянутой улыбкой.
— Сегодня днем после посещения Вашингтона я возвращаюсь в Хьюстон.
Она почувствовала, как напряжение немного спало, ушел страх, что Джейк явился, чтобы подтвердить слова Пола касательно женитьбы на Гелене Андерсон. Одна причина для напряжения исчезла, но появилась другая.
— Почему, Джейк? — прошептала она, не в силах поверить.
Он пожал плечами:
— Это не так легко объяснить. Мы с Гаррисоном проговорили большую часть ночи, Джилл… Понимаешь, все это я испытывал уже давно. На третий раз это становится скучным. Кроме того, это на самом деле твой спектакль. Никому не интересно смотреть на меня. Это тебя они хотят видеть, Джилл. И это правильно. Я могу быть тем парнем, который отвез тебя туда, но ты та леди, которая летала. Жаль, что я не продумал это с самого начала. Я здесь не нужен. Все очень просто.
Она яростно затрясла головой:
— Я не верю в это! Не верю, что ты так думаешь! Мы составляем единую команду, Джейк. Мы летали вместе, и если ты не хочешь завершить этот тур со мной, я вообще не хочу его завершать. — Она просительно посмотрела на него. — В этом нет никакого смысла. Почему? Ответь мне, почему?
Он вздохнул:
— Со временем все станет ясно.
— Это связано с ней? — сорвалось у Джилл с языка.
— С ней?
Она глубоко вздохнула, стараясь, чтобы голос ее не дрожал.
— Да. С ней. С мисс Андерсон. Она имеет отношение к твоему решению?
— Бога ради, Джилл, — твердо сказал он. — Ты поняла уже, что эта женщина актриса? Для нее это бесплатная реклама. И мне совсем не нравится, что она использовала меня для поднятия своей популярности. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я не люблю, когда меня используют, Джилл. Это противно моей натуре.
— Пол сказал мне, что ты собираешься жениться на ней, — сказала она после некоторого колебания, глядя на него в откровенном замешательстве. — Он только вчера сказал мне об этом.
Джейк пожал плечами.
— Когда я видел вас двоих, вы не разговаривали, — прямо сказал он.
— Я могу объяснить. Это было совсем не то, что ты подумал, увидев нас.
— Конечно, не то, — довольно грубо сказал он и слегка покраснел. — Мои глаза всегда обманывают меня. Мои мозги тоже. Я стоял там внизу, думая, что ты спускаешься. Я думал, что ты хочешь посмотреть Мейси. — Глаза у него стали насмешливыми. — Но это мой мозг сыграл со мной злую шутку. Тогда я поднялся наверх посмотреть, что задержало тебя. Твоя дверь была открыта, и я вошел. И мои глаза тоже сыграли со мной злую шутку. Я могу поклясться, что увидел, как вы с Типтоном танцевали парный танец.
У Джилл задрожал голос.
— Это неправда! Я пошла встретить тебя. Я понятия не имела, когда открыла дверь, что Пол и Гаррисон стоят за дверью. Они вошли, Джейк. Я не могла не выслушать то, что хотел сказать Гаррисон. Все-таки он директор программы.
Джейк молча слушал ее, стараясь не менять выражения своего лица.
— Вот опять эти мои глупые глаза! — Он тряхнул головой. — Гаррисона-то я не увидел.
Она, разволновавшись, закричала:
— Он был здесь! Он только что ушел!
Его рот изобразил букву «О».
— Понимаю, старый фокус Гаррисона с исчезновением. Теперь я все понимаю. Иллюзии. — Он натянуто улыбнулся. — Последнее время они меня одолевают. Иллюзии. — Он замолчал, пристально вглядываясь в ее лицо. — Но я от них избавился, доктор Данбери. Теперь я все вижу совершенно четко.
Она смотрела на него умоляющими глазами.
— Джейк, что ты говоришь? В твоих словах нет никакого смысла.
Он отнесся к ее вопросу с холодной вежливостью, с ироничной улыбкой.
— То, что я говорю, очень просто. После Вашингтона мы разделяемся. Ты продолжаешь свое триумфальное шествие как любимая героиня Америки, а я возвращаюсь в Хьюстон. Начальство тоже считает, что твоя поездка будет иметь гораздо больший успех, если мы разделимся.
Она смотрела на него со страхом.
— А что будет с нашими планами? Когда поездка закончится? Ты говорил, что поедешь в Вайоминг вместе со мной. Ты забыл, Джейк?
Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но она решила, что сейчас этого лучше не делать.
Он отвечал ей ровным, бесстрастным голосом, не глядя на нее:
— Ты действительно думала, что поедешь в Вайоминг, Джилл? Ты хоть как-то представляешь себе, что ожидает тебя в ближайшие месяцы? Это не короткая поездка, как ты, возможно, надеешься. Типтон продал тебя на месяцы, разве ты не знаешь? Ты поедешь даже за океан. В сентябре тебе предстоит турне по Европе, и это не считая всех колледжей и университетов, которые хотят тебя видеть. — Он сделал какой-то жест отчаяния… — Я не знал все про себя до сегодняшней ночи, а когда я понял, что нам предстоит… Думаю, что я должен был понять все это раньше, но я просто не хотел смотреть в глаза действительности. Но сейчас, сегодня утром, я отважился посмотреть. В наших общих интересах, Джилл, не влюбляться друг в друга. Я знал это с самого начала, с той первой ночи, когда ты приехала ко мне в дом. Я знал, что если я позволю себе влюбиться в тебя, то настанет день, когда я буду стоять и говорить слова, очень похожие на те, которые я говорю сейчас. Мы проделали с тобой очень долгий путь вместе, Джилл, очень длинный путь, но сегодня наши дороги расходятся. Отныне мы идем разными путями.
Она подняла на него глаза, полные слез.
— Я, наверное, должна поблагодарить тебя за то, что ты так долго путешествовал со мной? — мягко спросила она.
Джейк улыбнулся и покачал головой.
— Благодарить не надо. Это доставило мне удовольствие. И, Джилл…
Она пыталась говорить, преодолевая комок в горле:
— Что «и»?
— Если у нас не будет больше случая оказаться наедине, я хочу пожелать тебе успеха.
С большим трудом она ответила:
— Благодарю вас, полковник. Похоже, удача сопутствует мне, куда бы я ни отправилась. Но я всегда принадлежала к тем, кто верит, что мы сами управляем своей судьбой, какой бы она ни была.
Он отворил дверь:
— Увидимся на параде.
Она кивнула и смотрела, как он уходит. Почему-то его плечи не казались такими прямыми, а шаги — столь легкими, как всегда.
Джилл долгое время стояла не двигаясь, глядя на закрывшуюся дверь, лицо ее было искажено от разочарования и отчаяния, чувства нахлынули на нее, будя желания, которых она раньше не ведала.
Верность. Она не хотела быть неверной по отношению к космической программе, которая осуществила мечту ее жизни полететь в космос.
Джилл на мгновение прикрыла глаза, потом медленно повернулась и пошла переодеваться. Какое это тяжелое слово — верность. Она ощущала его весомость при каждом своем шаге, оно давило на нее.
Парад прошел с успехом, как и предполагалось. В течение двух часов Джилл ощущала на себе восторженные взгляды сотен тысяч людей. Два удивительно долгих часа она находилась рядом с Джейком, улыбалась и махала рукой, стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти это незабываемое событие.
Она смотрела на восторженные толпы, взволнованная этим зрелищем. Потом, как и все на свете, парад закончился. Джилл опять оказалась в вертолете, который поднял их над городом и доставил в аэропорт.
В самолете сохранялась атмосфера праздника, все смеялись, разговаривали — все, кроме Джейка Уитни, который молча сидел, не принимая никакого участия в веселых разговорах.
Вскоре после взлета стюардесса принесла кофе и предложила Джилл первую чашку, но Джилл вежливо отказалась. Она то и дело бросала быстрые взгляды в сторону Джейка, увидела, как он закрыл глаза, откинув голову на спинку кресла. Джилл бессознательно прикрыла рот рукой. Вот так что-то кончается. Что-то особенное, как любовь. Она снова почувствовала нестерпимую горечь. Будь они все прокляты!
Самолет набрал высоту и лег на курс. Через тридцать минут они приземлятся в международном аэропорту Вашингтона.
Джилл никогда не переживала ничего подобного, никогда не была в таком смятении. Какой простой была ее жизнь до этого полета! И в какой путанице она теперь оказалась! Мир говорил ей: «Ты храбрая, Джилл Данбери. Храбрая и мужественная. Ты сделала это первая. Ты героиня». А она не чувствовала себя храброй или мужественной, она ощущала себя маленькой потерянной девочкой, задыхающейся от поздравлений, не уверенной, что заслуживает их.
Джейк медленно приоткрыл глаза, посмотрел на нее, вздохнул и снова закрыл.
Через пару кресел от нее сидел Пол. Он помахал ей рукой:
— Джилл, ты можешь уделить мне минутку?
Она подошла, посмотрела на него с любопытством:
— В чем дело?
— Садись. — Он показал на свободное кресло рядом с ним. — Последние детали.
Она кивнула:
— Хорошо. У меня тоже есть кое-что, что необходимо обговорить.
Закончив инструктировать ее в отношении предстоящего расписания, он сделал драматическую паузу и сказал:
— Через пару дней, которые ты проведешь дома, мы начнем…
— Это будет не пара дней, Пол, — прервала она его. — Может быть, пара месяцев, а может, и пара лет, но уж наверняка не пара дней.
— Не усложняй, — гнусаво проговорил ой. — Почему ты выбираешь самое неподходящее время для того, чтобы все усложнять? Через двадцать минут ты будешь пожимать руку президенту Соединенных Штатов. Тебе объяснить, почему?
Она качнула головой и глянула на него.
— Мне не нужно объяснять, я знаю, почему.