Сбросив теплую из козьего пуха поддевку, Свей быстро прошел к рукомойнику, где уже висело большое льняное полотенце, вышитое красной затейливой вязью из цветов и трав летних. Шумно брызгаясь и фыркая, парень умылся и, надев впервые за много дней чистую из неотбеленного льна тунику с распахнутым на груди воротом, быстро вышел из залы.
Поднявшись по узким лесенкам на второй этаж, где у деда всегда размещались гости, Свей мгновение помедлил, но услышав голоса в приоткрытую дверь, уже не сомневаясь, вошел.
— Здравствуйте… — улыбнувшись, проговорил он.
Комната, где разместились Ольсинор и Рангольф, была небольшая, но очень светлая. Из единственного окна, стекленного прозрачным эльфовским стеклом, открывался вид на сверкающие снега на Онеже. Ольсинор стоял спиной к окну, и его доброжелательное лицо осветилось улыбкой.
— Здравствуй и ты, князь…
Рангольф приветливо кивнул головой. Он сидел в широком кресле, положив руки на стол. Длинные лавки, забросанные коврами и шкурами, стояли вдоль стен. Домотканые полосатые коврики и лохматые медвежьи шкуры были брошены заботливо на пол. Две большие печи исправно отапливали дом, но пол зимой всегда холоден…
Айин не было. Она была в соседней комнате, но не хотелось бы Свею, чтобы она сейчас вошла…
— Пришел я поговорить с вами, — начал Свей, задумчиво подбирая слова, — о том, как победить врага нашего общего… Ведь победа у Древляны, это еще только первый шаг к победе над темной ратью Изъевия… Новые его силы копятся у Медвежьего перевала. Хочу просить эльфов о помощи…
Рангольф посмотрел на Ольсинора.
— Об этом я тебе и говорил, Ольсинор… Но это в случае, если Изъевий не бросит все силы в одном направлении, — проговорил он, словно возобновляя прерванный приходом Свея разговор.
Ольсинор вздохнул. Его прищуренные глаза смотрели куда-то поверх голов лесовича и старого друга. Он словно хотел увидеть, что ждало их всех впереди…
— Ты, Свей, еще не все знаешь… Вчера Изъевий окружил главный наш город Гардоал… Когда звонит колокол на главной площади Гардоала, каждый эльф, где бы он ни был, слышит его тревожный или радостный звон, и знает, что пришла беда или радость… — Ольсинор говорил тихо. — Боюсь, что теперь нам придется просить тебя о помощи, князь. Через несколько часов вернется магнод, и тогда мы будем знать все в точности, пока же…
Ольсинор замолчал. Свей прошелся по комнате и остановился напротив эльфов. Эта новость не сказать, чтобы очень удивила его. Напротив, этого нужно было ожидать, и он говорил Рангольфу об этом. Взглянув на эльфа, молодой князь, увидел, что тот с тревогой наблюдает за ним.
— Откуда может получать помощь Изъевий? — не отводя от Рангольфа взгляд, спросил вдруг молодой князь. — Кто стоит за его спиной?
Рангольф посмотрел на Ольсинора. Тот молчал.
— Вы ведь знаете… — Свей переводил взгляд настороженных темных глаз с одного эльфа на другого.
Ольсинор неохотно проговорил:
— Плавающий замок… Откуда же еще?! — разведя руки, он посмотрел на Свея. — Наш Ильсинор был большой чудак. Очень добрый чудак… — вздохнув, добавил Ольсинор, — так вот его главным правилом было — не убей… Давно это было… Он, тогда еще очень молодой, странствуя по свету, собирал разные диковины, волшебные вещицы, которые всегда были его слабостью. Так вот в одном из ущелий он нашел амфору, заросшую уже окаменевшей грязью. Буквы на амфоре той начертаны были какие-то, он возьми да и потри надпись… Не успел он прочесть: "Не ты запечатал — не тебе открывать"…
Эльф, продолжая говорить, озабоченно посматривал в окно. Его розовое, вытянутое кверху ухо просвечивало на солнце. Но вот он снова повернулся — магнода все не было…
— Как рассказывал сам Ильсинор, в амфоре запричитал, запросился на белый свет кто-то… Вроде и язык казался незнакомым, а Ильсинор понимал его странным образом… Да что там говорить, теперь-то понятно, что темное существо просилось на волю… Ильсинор же не хотел его отпускать, только растерялся на мгновение, а амфора запрыгала, забилась в руках, словно живая, и уронил он ее… В осколках старой керамики нашлась лишь высохшая куколка бабочки… И негромкий, счастливый смех, от которого однако зашевелились волосы на голове Ильсинора, покатился по горам. "Кто ты?", спросил его Ильсинор. Издалека, словно тот, кого он выпустил, удалялся, прозвучал ответ: "Я тот, кого ты никогда не выпустил бы, если бы знал меня… Я — Черный Махаон… Всего лишь, скажешь ты… Но запомни это имя, ты еще его услышишь…" Тут он увидел бабочку, которая сидела напротив него на шелковице. Бабочка была с человеческим лицом… И вдруг она разорвала грудь и достала сердце… и съела его… Да, съела собственное сердце… Тут бы Ильсинору и прихлопнуть кровожадное насекомое, но он так и не согласился со мной впоследствии, когда рассказывал мне эту историю, совсем еще мальчишке… Сказав, что ничто на этой Земле не исчезает и не появляется без причины, а у него причины уничтожать странную бабочку не было…
Свей слушал, только что не разинув рот… Поймав себя на том, что затаив дыхание, ловит каждое слово Ольсинора, он засмеялся:
— Ну и история… Я словно сказку только что послушал, как в детстве. Помню, Агата рассказывала всегда что-то подобное, а я потом долго не мог уснуть…
— Агата, говоришь… — усмехнулся Рангольф, — эта старушенция еще та бестия… Светослав отыскал ее где-то под Пештом, а там недалече и выпустил Черного Махаона Ильсинор. С тех пор темные дела творятся в тех местах, а легенда о Плавающем замке докатилась и до Ивии. Думаю, Агата могла бы много порассказать о хозяине этого замка.
Ольсинор, кивая головой в такт словам Рангольфа, вдруг добавил:
— Дело в том, что Ильсинор долго потом искал следы этой бабочки в разных библиотеках, кто-то же ее посадил в эту амфору и даже предостережение написал… Так вот — ничего он не нашел…
Свей скептически хмыкнул, — стоило ли об этом говорить, если ничего не нашел.
— Не нашел, — настойчиво повторил старый эльф, — лишь одна старая рукопись попала к нему случайно уже у нас в Ивии. Древняя книга, перечисляющая темных существ… Среди разных тварей и упоминается бабочка с человеческим лицом. Ее прозвали Черный махаон, потому как она очень походит на эту бабочку, если бы не ее страшное лицо… Так вот причислена она древним автором к самым опасным темным существам, он ее называл оборотнем… — Ольсинор говорил медленно, словно вспоминая на ходу все новые подробности, а Свею с каждым его словом все меньше верилось, что какая-то бабочка может быть так опасна. — Душа, заключенная в ней, будет все время возрождаться, покуда будут находиться люди, ищущие ее темной помощи…
— Чья же это душа? — машинально спросил Свей.
— Ловца душ… Мастера Ю… — неожиданно раздался резкий голос магнода, — что это вы его вспомнили?
Магнод стоял на узком подоконнике и нетерпеливо переводил взгляд с одного большого для него лица на другое.
— Как дела в Гардоале, Ог!? — воскликнули в один голос Ольсинор и Рангольф.
Магнод хмыкнул.
— А что вы хотели услышать? Что они пришли прогуляться по вашим желтеющим душистым дероком горам, послушать песни эльфов и посидеть у костра у моря? — ехидно, повысив голос, заговорил Ог.
Магнод обращался к эльфам, а ответил Свей:
— Вам хотелось услышать, что Изъевий силы разделил, и не вся темная орда окружила Гардоал, что часть орков придет сюда… к Древляне… — эльфы молчали, а Свей продолжал, — но каждый рад услышать, что его родина в меньшей опасности, чем ему казалось…
Ольсинор медленно наклонил голову в знак согласия.
— Но поскольку времени очень мало… нет… неправильно, — поправил сам себя молодой князь, — времени у нас нет. Можем ли мы что-то предпринять против… — Свей перевел взгляд на магнода, — мастера Ю?
Тот, нахмурившись, развел небольшие просвечивающие на солнце крылья, сложил их, снова развел… Он словно тянул с ответом…
Ольсинор смотрел на своего маленького друга с удивлением. В таком замешательстве он редко его видел. Рангольф же невозмутимо поднялся и стал собираться, в том, что им пора отправляться домой, сомнений не было.
— Айин… — позвал он. — Мы уезжаем… Свей, — вдруг он обратился к князю, — про мастера Ю я немного знаю… Не знаю, почему Ольс не хочет тебе сказать всего, — Ог правильно его назвал — Ловец душ, он их собирает… И думаю, Изъевий давно уже с Ю знаком, слишком уж похоже он действует… Но Ю умеет воплощать самые ужасные наши сны. Я бы его назвал не ловец душ, а ловец кошмаров. В его власти оживить самые страшные твои сны и послать тебе навстречу… Никогда не знаешь, что там тебя ждет… Этот Плавающий замок, всего-навсего сон путника, проезжавшего мимо Черного Махаона, прекрасной бабочки, спящей на ветке самшита… Убив путника, он завладел его сном, который ему очень понравился, и поселился в красивом, плывущем над землей доме…
Ог кивал головой и с интересом следил за лицом лесовича.
— Да, Ольс, ты же прекрасно знаешь эту историю… — с хитрецой взглянул на эльфа магнод.
Но Ольсинор не ответил ему, он спросил Свея:
— Зачем, Свей, тебе это? Не думаешь ли ты отправиться туда, где прячет свое жалкое тело куколки темный Мастер Ю?
Свей ждал этого вопроса. Но узнавая все новые и новые подробности, он понимал, что слишком самонадеян… и промолчал.
Повисла неловкая тишина. Однако, Свей, глядя в светлые глаза эльфа, наконец ответил, вздернув упрямо подбородок:
— Я не вижу другого выхода. Возьму мытаря и…была не была!
Все как-то сразу задвигались… Ог опять принялся растерянно трясти крыльями, Рангольф передвинул зачем-то кресло и поправил ногой задравшийся угол ковра, Ольсинор задумчиво прошелся по маленькой для этого комнате и вернулся к окну… Лишь Айин стояла на пороге неподвижно. Вдруг она решительно подошла к Свею и, сняв с шеи тонкий шнурок с маленьким витым рогом единорожка, приподнялась на цыпочках и надела его на шею лесовича.
— Пусть он поможет тебе на трудном пути, как помогал мне… — проговорила она еле слышно и быстро отошла.