Приведенные группы определений сами по себе не противоречат друг другу. Но они отражают один и тот же объект с различных точек зрения. Потому возможно такое, что подход с ними к какому-то объекту даст противоречивые результаты. Именно так обстоит дело с современным западным обществом. Оно будет оцениваться как капиталистическое с точки зрения одних определений и как некапиталистическое с точки зрения других. А так как существуют многие десятки различных определений капитализма, то чисто терминологический аспект способен вообще безнадежно запутать довольно простые проблемы.
Современное западное (западнистское) общество с экономической точки зрения есть общество денежного тоталитаризма. На эту тему я выше писал достаточно много. Добавлю к этому еще следующее. В обществе денежного тоталитаризма сложился грандиозный механизм, осуществляющий и охраняющий этот тоталитаризм. Он стал одной из важнейших опор западного общества. Его образует гигантская финансовая система, которая теперь обусловлена прежде всего необъятным числом денежных операций, охватывающих все стороны жизни людей и общества в целом. Это механизм особого подразделения делового аспекта общества — денежного дела. Но в силу особой роли этого дела он превратился в механизм функционирования общества как целого и во всех его элементах. Он стал явлением надэкономическим и надполитическим, а не просто явлением в рамках экономики как таковой.
Денежный механизм западнизма есть гигантский капитал, овладевший всем обществом. Но он почти полностью укомплектован наемными работниками, каждый из которых по отдельности есть лишь его слуга. Внутри его господствуют отношения командования, сговоры, согласования и прочие явления, не имеющие ничего общего с отношениями чисто экономическими. Он антидемократичен. В каждом его подразделении господствует беспощадная, роботообразная дисциплина. Он деспотичен по отношению к прочему обществу. Никакая диктаторская власть в мире не может сравниться с ним в этом качестве.
Чтобы такой денежный механизм сложился, нужна богатая и всесторонне развитая экономическая система с отработанным механизмом самоорганизации, сильное государство, педантично выполняющее финансовые функции, то есть являющееся участником самого этого механизма, устойчивая валюта и многое другое, чего не было, нет и не предвидится в России. Самое большее, что тут возможно, — это ублюдочные, воровские и грабительские подобия банков, полностью подчиненные денежному механизму Запада.
Что касается роли и состояния денежного механизма в коммунистическом обществе вообще, то тут в принципе невозможно нечто подобное денежному механизму западнизма в силу самих основ и законов коммунистической организации общества. Такой механизм есть гигантская деловая машина, целиком и полностью подчиняющая себе коммунальный аспект общества, а значит, убивающая всякие значительные явления коммунизма.
Капитализм не есть нечто раз и навсегда данное. В его истории различают два периода — периоды «старого» и «нового» капитализма. Я их различие вижу в следующем.
"Старый" капитализм был по преимуществу множеством индивидуальных капиталов, вкрапленных в общество некапиталистическое по общему типу. Хотя капиталисты хозяйничали в обществе, последнее еще не было тотально капиталистическим, поскольку степень вовлеченности населения в денежные отношения по законам капитала еще не была всеобъемлющей. Лишь в XX веке западное общество стало превращаться в тотально капиталистическое, то есть в западнистское. После Второй мировой войны отчетливо обнаружилась тенденция к превращению больших территорий и целых стран в объединения, функционирующие как огромные денежные системы и капиталы. Дело тут не в концентрации капиталов, хотя и это имело место, а в организации жизни большинства населения этих объединений таким образом, будто оно стало средством функционирования одного капитала. Новое качество в эволюции капитализма возникло по линии вовлечения масс населения в денежные операции по законам капитала, увеличения множества таких операций и усиления их роли в жизни людей. Этот процесс был связан с усилением роли государства в денежных операциях, с разрастанием денежного законодательства, с упорядочиванием и регламентированием отношений между работодателями и наемными лицами; со структурированием предпринимательства, с ограничением конкуренции и свободы ценообразования, короче говоря — с социальной организацией и регулированием всей системы жизни общества по законам функционирования денег в качестве капитала.
В результате этого процесса подавляющее большинство членов западного общества, имеющих какие-то источники дохода, оказалось соучастниками деятельности банков как капиталистов, предоставляя в их распоряжение свои деньги, то есть осуществляя основную часть денежных дел через банки.
Но это была лишь одна из линий произошедшего перелома. Другая линия — изменение отношения между частной собственностью и частным предпринимательством. С точки зрения характера юридических субъектов предприятия экономики западнизма разделяются на две группы. К одной группе относятся предприятия, юридические субъекты которых суть индивидуальные лица. Ко второй группе относятся предприятия, юридические субъекты которых суть организации из многих лиц. В обоих случаях юридические субъекты предприятий не являются капиталистами в смысле XIX и первой половины XX века. В первом случае частные предприниматели организуют дело на основе кредитов, которые они получают от денежного механизма. Доля их собственного капитала в общей сумме капиталов ничтожна. Независимый частный собственник, ведущий дело исключительно на свой страх и риск, есть редкое исключение или временное состояние. Во втором случае функции капиталиста выполняет организация из лиц, ни одно из которых не является полным собственником предприятия. Все они суть наемные лица.
Таким образом, в экономике западнизма частное предпринимательство перестало быть неразрывно связанным с отношением частной собственности и с персональными собственниками. Капиталист либо рассеялся в массе людей, каждый из которых по отдельности не есть капиталист, либо превратился в организацию наемных лиц, либо стал подчиненным лицом денежного механизма. Понятия «капиталист» и «капитализм» потеряли социологический смысл. С ними уже нельзя адекватно описать специфику и сущность западного общества. Мелкий акционер, предприниматель, имеющий кредит в банке и ведущий дела через банк, пенсионер, рентнер, владелец большой суммы денег, президент банка, менеджер с огромным окладом, рабочий, совершающий денежные операции через банк, и т. д. — все это суть представители различных социальных категорий, хотя все они суть соучастники в деятельности одного огромного безликого капитала.
Советские реформаторы, намеревавшиеся превратить коммунистическое советское общество в капиталистическое в считанные дни путем распоряжений начальства сверху, совершенно не принимали во внимание этот факт изменения капитализма. Они представляли себе последний в допотопной форме капитализма XIX века, да еще в допотопной форме его марксистского описания. Если для имитации допотопного капитализма они еще смогли изготовить довольно большое число уголовников-капиталистов, то для современного капитализма требуется серьезный исторический процесс, на который в России нет никаких необходимых для этого условий.
Идефикс российских реформаторов стала "рыночная экономика" ("рынок"). Они в нее вцепились как в панацею от всех бед, не имея при этом ни малейшего понятия о том, что это такое в реальности. Все их представления о «рынке» были почерпнуты из западной идеологии и пропаганды, создававших извращенный образ западной экономики.
Надо различать идеологический образ рыночной экономики и ее реальность. Идеологический образ создается так. Из сложной среды реальной экономической жизни общества абстрагируются ее отдельные черты. Они идеализируются и объединяются в некоторое целое. Затем дело представляется так, будто эти черты исчерпывают всю экономическую систему или по крайней мере являются главными в ней. Делается это для одурачивания простаков из незападных стран с целью внушить им, будто достаточно ликвидировать их «отсталую» экономическую систему и ввести на ее место «передовую» рыночную экономику в том виде, как ее изображает идеология и пропаганда, как в стране начнется экономическое процветание. На самом же деле в результате внедрения в экономику коммунистической страны такого «рынка» происходит разрушение ранее существовавшей и нормальной для условий этой страны экономики.
Реальная рыночная экономика западных стран — это сложнейшее переплетение всевозможных средств организации грандиозного процесса и всевозможных способов управления им. Только наивные люди могут верить, будто эта важнейшая сфера жизни западного общества пущена на самотек, предоставлена самой себе и какой-то мифической "невидимой руке". Я думаю, что если бы можно было измерить всю ту интеллектуальную, волевую, расчетную, планирующую и командную работу, которая делается в сфере рыночной экономики Запада, и сравнить ее с соответствующей работой коммунистической командно-плановой системы, то мы были бы потрясены убожеством второй в сравнении с первой именно в том, за что вторую подвергали критике на Западе.
Общепринято думать, будто экономика западного общества является эффективной, а коммунистического — неэффективной. Я считаю такое мнение совершенно бессмысленным с научной точки зрения. Для сравнения двух различных феноменов нужны четко определенные критерии сравнения. А в зависимости от выбора таких критериев и выводы могут оказаться различными. Возможны, в частности, чисто экономические и социальные критерии оценки производственной деятельности людей, предприятий, экономических систем и целых обществ. Первые основываются на соотношении затрат на какое-то дело и его результатов, вторые же — в том, в какой мере деятельность предприятий соответствует интересам целого общества. С точки зрения первых критериев западнистское общество имеет более высокую степень экономической эффективности, а с точки зрения вторых — коммунистическое. Социальная эффективность коммунистической экономики характеризуется способностью общества существовать без безработицы и бе