нут, будет и богу не проломить. Потенциал есть, только тренируйся. Но в следующий раз зови меня прежде, чем с ним поздороваешься! Ясно?
Я покаянно закивала.
— И дружелюбию не слишком верь. У большинства человеческих богов плохие манеры и мания величия в придачу.
Невольно зафыркала — Шон в своём репертуаре. Никакого пиетета ни к кому.
Шон заломил бровь и уставился на меня карим глазом:
— Знаешь, до Империи на этой земле были и другие государства, с другими, ныне забытыми богами. Например, слышала о таком языке — древнетхемерском? Помнишь, я с табличками возился? Кстати, бог магии там был, и даже покруче нынешнего — заклинания массового поражения тхемеров почти дотягивали до уровня эльфийских. Вот если Дианур будет ещё выёживаться, реанимирую Гильширамма, так звался тот бог. Сам ему молиться начну и всю Академию переманю! Будет тогда знать, как трогать недолеток!
Я взволнованно засопела. Услышанное и заинтересовало, и понравилось ужасно.
Шон пожал плечами:
— Ну, с этим всё. Да, нарвал отличный вышел, я даже не ожидал… Ты ж впервые статуэтку отливала?
Такую да. Были подсвечники, но там всё совсем по-другому. Приятно, что он хвалит. Так что случилось-то?
— Всё запуталось, — вздохнул Шон. — В первый раз со мной такая фигня.
Да о чём он?
— Не знаю, что делать, — пояснил Шон. — Поэтому и старался держаться от тебя подальше.
Очень понятно, да. Ну, если запутался, может, попробовать вместе распутать? Мне же паршиво, когда он вот так пропадает…
— Пока не стоит. Ты ещё птенец, и наваливать взрослые заморочки тебе на голову ни к чему. У тебя своих проблем хватает. Что ты вообще во мне нашла?
Думала я не дольше трёх секунд:
— Тебя.
— Объяснила, — хихикнул Шон. — Ну, вот мои объяснения примерно на том же высоком логическом уровне. — И посерьёзнел: — Чувства — это иной слой реальности. Они часто несвязны, нелогичны, даже противоречат разуму — но почти всегда его побеждают. А для таких, как мы, всё ещё сложнее, чем у нормальных людей, потому что в нас живут драконы, которые, по сути, отдельные личности. Понимаешь?
Пока не очень.
— Ну, смотри. Тебе нравится енудр, вон как вас Мать пыталась в горах растащить, а вы не поддались. С другой стороны, к тебе прилип мой Мрак, который в перьях. Дать ему волю, так он у тебя на макушке гнездо совьёт и там жить будет. А твой драконёнок может привязаться к Мраку, который дракон, почему я и боюсь для тебя рычать. Прикинь, какая каша получится в итоге? Нужен тебе раздрай в голове, когда ты в одну сторону, а твоя вторая половина — в другую?
А что сам Шон?
Шон покосился на меня, а потом протянул руку — и отвесил щелбан по лбу.
— Ты — по-прежнему птенец-недолетка, а я — взрослый. Будешь липнуть, получишь. Поняла?
Угу. Получу. И почему-то это меня не огорчает. Лишь бы Шон не расстраивался и больше не пропадал. Но, значит, его заботит путаница со вторыми сущностями?
Потёрлась головой о чёрное плечо. Как же мне нравится запах летнего ливня! Шон тоже вздохнул и ткнулся носом мне в макушку.
— Мелисса лимонная… — И хихикнул: — Ты соображаешь, что мы делаем? Я учитель, ты ученица, а сидим и друг друга нюхаем.
И чего? Тин тоже приятно пахнет, и мне с ней нравится обниматься, ну и нюхать в процессе. И Бриту, которая полощет волосы моим розмарином. И Аса, от которого тянет весенним лесом. Даже у Волны запах, как по мне, приятный. А Мрак-дракон пахнет нагретым металлом и дождём, тоже здорово…
— Что делать-то? — Шон запустил пятерню в шевелюру, по-видимому, решив, что уже ночь на дворе, а он ещё недостаточно лохмат. — Если пустим всё на самотёк, можем нарваться на проблемы.
Ну почему мы не пятисотлетние гномы с трёхлоктёвыми бородами? Общались бы без проблем.
— Хочешь, чтобы я стал гномом? — фыркнул сверху Шон.
Да мне, по большому счёту, без разницы. Я его и горгульей любить буду.
Несколько минут мы молчали. Потом мне пришла мысль:
— Шон, я подумала о Мраке и моей маленькой. Вспомни, я же тоже мечтала когда-то, чтобы ты меня, — сглотнула, — поцеловал. Но ты смог показать мне, не обижая и не руша нашей дружбы, что то, чего я хочу, запретно, полная глупость, а тебе совершенно без надобности. Ты раз за разом мягко меня осаживал, когда, — сглотнула второй раз, — меня заносило. — В памяти всплыл щелбан, полученный всего пару минут назад. — Но если ты так смог, у Мрака же тоже точно получится. Он же умный! А она уже знает, что драконов много. Если она с самого начала будет смотреть на него как на наставника, ничего не случится.
— Ничего не случится, — почему-то грустным эхом откликнулся Шон.
Воспользовавшись случаем, решила узнать, чем закончилась история с орочьими алтарями. Удалось те выкрасть из триб или нет?
— Ну, совсем эпической неудачей это не назвать, но всё пошло не так, как мы рассчитывали. Оказалось, что у алтарей появилась защита, мешающая сдвинуть их с места. Я с ней справиться могу, а вот в амулетах силы маловато. Как понимаешь, обнаружилось это безобразие, когда уже начали действовать. Тренироваться-то было не на чем. Поэтому пришлось на ходу корректировать план. Решили сделать сколько успеем, но чисто. В итоге смогли спереть каменюки из семи триб центральной группировки, прибрали полтора десятка шаманов — а потом все, и на севере, и на юге, встали на уши. Что хорошо, следов мы не оставили, одни знаки вопросов. А ещё орков подгоняла погода — пора было откочёвывать на восток. Но до весны недурно было бы разобраться, как обойти этот затык.
— А за трибами, где теперь нет алтарей, следят?
— Следят. Правда, сама понимаешь, это тяжело. Даже просто следовать за племенем нелегко, а уж разобраться, куда потопал очередной отряд — то ли на охоту, то ли в набег на соседей, то ли за алтарём, — и вовсе немыслимо. Поглядим, что получится, — Шон зевнул. И завозился.
Хочет уйти, поняла я.
— А останься тут? Я соскучилась. И с Мраком мы ни разу после паломничества не занимались. Ведь он же ко мне не привяжется?
Шон вздохнул:
— От тебя спятить можно, клещеворобей. Ладно, пусть будет, что будет. — И не совсем понятно добавил: — Если с кем-то что-то случается, значит, ему был необходим такой опыт.
Утром я отправилась на завтрак в радужном настроении и с улыбкой блаженного на устах. Мрак сказал, что после озера у меня не просто прогресс, а прорыв. Да я и сама это чувствовала. А потом, до утра, мне снилась аметистовая друза — пурпурные кристаллы пленительно сверкали, переливались, манили… Покрутив сон так и эдак, я сочла его хорошим — может, это просыпается моя драконица? Кстати, друзу неплохо бы забрать из Галарэна, где я умудрилась её забыть.
Сегодня со мной почему-то все здоровались, нашлись даже желающие подсесть к нашей компании. Я совершенно была не готова к тому, что спор с Дайрой обернётся неожиданной популярностью. Спасал Ас, манера держаться которого к излишней фамильярности не располагала.
Пока уписывали картошку-пюре с жареной треской, ментально болтали. Я рассказала о ночном прилёте Шона и путанице со вторыми сущностями. Ас задумался:
«Как считаешь, мы как-нибудь можем познакомить наших драконов?»
Не знаю. Моя же всё время дрыхнет без задних лап, потому что ещё очень маленькая. И как их знакомить? Хотя, если сливаться сознаниями, как при обучении, может, они как-нибудь сами друт друга найдут?
Надо будет попробовать.
Жизнь налаживалась. Мы с Асом перелопатили пропущенное за два месяца, написали несколько контрольных — ни Валькирия, ни Лихо синеглазое, ни остальные давать нам спуску не собирались. Я даже умудрилась вызубрить имена всех доисторических эльфов, чем втайне ужасно гордилась.
Занимались обычно в комнате Аса, а в нашей сидели Зак с Бритой, потому что Дайра перестала гонять парней с этажа. Лив мотался то туда, то сюда, приставая с вопросами. Кажется Рыжик, как и мы, собирался прыгнуть через класс.
С амулетом, удерживающим тепло в конюшне, я провозилась несколько дней. Посчитала, что средняя потребная скорость молекул равна примерно тысяче локтей в секунду. Потом сотворила пробный амулет из старой подковы и приладила его на вход в свою пещеру. Понравилось — работать без шубы оказалось намного сподручнее. После этого занялась задними воротами конюшни. Сложность состояла в том, что ворота — это не форточка какая, проём габаритный, значит, и с подгонкой мембраны — щелей-то оставлять нельзя — сложнее, и силы нужно намного больше. Пришлось воспользоваться гагатовой брошью Шона. Доделав, показала результат Россу и спросила разрешения на использование — ведь он директор и отвечает тут за всё. А если каждый адепт начнет лепить амулеты и присобачивать их где попало — на лестнице, в трапезной, на дымовой трубе, — что ж выйдет?
Но теперь Прибой с Волной могли гулять, когда хотели. Кстати, за постой наших непарнокопытных мы с Асом заплатили по прошлогоднему тарифу — по шесть золотых с конеморды.
Лихо устроило нам тест на резвость и гибкость, сообщило, что мы себя запустили, а потому оно три раза в неделю по вечерам согласно нас гонять в физкультурном зале. А ещё лорд Танши, точнее, его Небесный Меч, для нас рычал. В первый раз, кстати, это чуть не обернулось жутким конфузом.
Я никогда не задумывалась, как выглядит процесс со стороны. Помнила, что цеплялась за мантию Шона, как утопающий за спасательный круг, и чуть не влезла на колени леди Астер, но, когда тебя уносит зов, и не такое учудишь.
И вот после тренировки мы втроём уселись на маты у стены. В центре свежий как майская фиалка лорд Танши с завитыми белокурыми локонами, а справа и слева мы с Асом, вымотанные, лохматые, с вываленными языками. То, что произойдёт, можно было предсказать, просто никто из нас об этом не задумывался, это казалось совершенно неважным.
Так вот, повинуясь зову Небесного Меча, мы оба повисли у Лиха на шее, а на колени лорда, что эльфее всех эльфей, в этот раз чуть не влез Ас. А когда нас отпустило, совсем рядом послышались громкие голоса и топот. Лихо, заморгав голубыми глазами, прямо из наших объятий сигануло куда-то на потолок. И вовремя — потому что в зал ввалилась большая компания парней. Кажется, то, что мы с Асом, потеряв опору, свались друг на дружку, они истолковали превратно.