Эта картинка, впервые опубликованная в 1869 году, встречается буквально на всех сайтах и во всех постах, посвященных Battle of Ridgeway — и, пожалуй, только зеленое знамя с аббревиатурой IRA нарисовано тут правильно. Прежде всего, не было вот таких, как в учебнике по тактике, ровных линий противников. В темно-зеленых мундирах (напоминающих мундир стрелка Шарпа, если вы понимаете, что имеет в виду Автор) принимали бой Собственные стрелки Королевы из Торонто, в красных мундирах был злополучный Тринадцатый батальон из Гамильтона, спровоцировавший отход стрелков. Фении были одеты кто во что: в синие мундиры северян, в серые южан и просто в цивильной одежде; для придания некого единообразия им велели сделать зеленые нашивки, но многие этим пренебрегли и вместо нашивок просто нацепили зеленые шарфики как повязки на рукава или шляпы.
Автор на всякий случай напоминает, что в целях вящей художественности и по собственному легкомыслию склонен иной раз искажать реальные исторические факты. Желающие разобраться, что происходило тогда в районе реки Ниагары, могут полистать вот эту книжку: The Fenian raid at Fort Erie, изданную в Торонто в 1866 году, где канадцы излагают свежие впечатления о тех событиях (доступно в электронном виде здесь https://iiif.lib.harvard.edu/manifests/view/drs:4609233$1i). Впрочем, Автор не будет утверждать, что там факты переданы точно.
Глава 4
Пока Дуглас размышлял, догонять ли ему разгоряченных фениев или же напроситься в гости к Арчеру, далеко на севере за деревьями тоже заалело. Подходил заплутавший отряд под командованием подполковника Джорджа Пикока, за которых, собственно, и приняли злополучных «тринадцатых» несчастливые Стрелки королевы: с артиллерией, но зато без карт местности, из-за чего отряд по дороге пару раз сворачивал не туда. У них была надежда, что местные жители подскажут, куда им двигаться, но местные жители, подобно Арчеру, больше были обеспокоены тем, чтобы укрыть от мобилизации лошадей, чем патриотизмом, а потому Пикоку и его компании на глаза показываться избегали.
Вот и Арчер строго-настрого велел отпрыску с лошадьми оставаться в болоте, закрываясь от досужих взоров горкой и можжевельниками, а сам пешком поспешил к ферме, пока там не начали хозяйничать солдаты. Дуглас последовал за ним, пока еще ничего не зная о Пикоке и его отряде, но догадываясь, что к войне он уже опоздал: там вдали у Риджуэя, куда фении отогнали волонтеров, трубы и барабаны призывали фениев отходить на восток, к Форт-Эри. Канадцам же предстояло собирать убитых и раненых, считать потери и оправдываться за проигранный бой перед всевозможным начальством.
Отряд Пикока проследовал мимо Норы контрабандиста, убедившись, что лошадей на подворье нету, и не заметив наскоро спроворенный схрон со свиньями. Арчер стоял на пороге дома и провожал солдат угрюмым взором: идете — ну так и идите подальше, а у меня тут и без вас сплошные убытки.
Дуглас присоседился к сержанту-артиллеристу. Тот, не обращая внимания на трущегося рядом журналиста, ругал начальство, не озаботившее перед выходом в поход зайти в книжный магазин и купить карту, а потом загнавшее отряд в теплушки для скотины. Продовольствие с собой не взяли, воды нормальной запасти не дали, солдаты не жрали со вчерашнего дня и воду хлебали из каких-то подозрительных луж. В отряде уже есть случаи обмороков от жары и духоты — а до вечера еще далеко…
Дуглас, который давно свернул свое пальто в скатку, согласно поддакивал: солнце пекло зверски. В Канзасе и на Индейской территории, конечно, бывает жарче, но там обычно нет такой дикой влажности.
Отряд вышел на лужок у деревни и остановился около приходящих в себя волонтеров. Офицеры волонтеров прискакали к Пикоку и изложили свой взгляд на произошедшие события. Сержант-артиллерист и примкнувший к нему Дуглас с интересом доклад слушали, подойдя поближе. Пикок, мазнув раз-другой рассеянным взглядом по затесавшемуся в их ряды штатскому, наконец среагировал:
— А вы кто такой?
— Журналист из Лондона, — доложил Дуглас.
— Бог ты мой, — проворчал Пикок, — теперь у нас в каждой деревне газеты издают…
— Не такая уж Лондон деревня, — вступился кто-то за честь города.
— Погодите! — воскликнул волонтер в красном мундире. — Это в какой же вы лондонской газете журналист? Я сам редактор газеты из Гамильтона, я всех лондонских журналистов знаю!
На Дугласе скрестились подозрительные взгляды, прямо таки прожигающие насквозь: нет ли где у него компрометирующего зеленого шарфика.
— Я не из того Лондона журналист, я из английского, — объяснил Дуглас. — Приехал, знаете, посмотреть на Ниагарский водопад, а тут такое!
— У вас какие-нибудь документы, подтверждающие ваши слова, есть? — спросил Пикок.
Дуглас достал из-за кожаной обложки блокнота визитную карточку, а потом, помедлив, рекомендательное письмо для Гилберта МакМикена, мирового судьи всей Западной Канады. Письмо это он собственноручно написал позапрошлой ночью в Буффало и без тени смущения подписал именем Арчи Маклауда. От кузена Арчи не убудет. А Гилберт МакМикен, по доверительным сведениям бюро Пинкертона, как раз и занимался разведкой фенианских кругов в Северной Америке.
— Из Англии, значит, — пробормотал полковник Букер, командовавший волонтерами. Если б взглядом можно было убить, так Дуглас бы уже мертвый лежал. Не просто свидетель позора, а еще и щелкопер из самого сердца Империи!
— Можно мне присоединиться к отряду, который будет преследовать фениев? — самым невинным тоном спросил Дуглас. Убить его здесь не убьют, но тут он никому не симпатичен. Пора отсюда уматывать, тем более, что тут вряд ли будет еще происходить что-то интересное.
Он непринужденно отдалился, сопровождаемый недобрыми взглядами, сделал вид, что ждет, когда канадцы и в самом деле отправятся в погоню за фениями, а потом углядел в рощице забытую кем-то из офицеров-волонтеров лошадь, поймал ее и огородами да перелесками удалился в сторону Форт-Эри.
Ирландцев он догнал уже на улице городка, те направлялись в сторону парома.
— А, это вы… — рассеянно пробормотал полковник О’Нил. — Все шпионите?
— Да разве я шпионю? — пожал плечами Дуглас. — Я же на ваши фенианские конференции под прикрытием не езжу.
— А что, знаете кого-то, кто ездит?
— Гилберт МакМикен, например.
Полковник сморщился, будто пожевал лимон.
— Какие у вас дальнейшие планы? — спросил Дуглас. — Из тех, о которых можно рассказать прессе?
— У меня сейчас других планов и нет, — ответил полковник. — Всё, вторжение провалилось, можно драпать. Переправимся обратно в Штаты и разойдемся.
— Потери в бою были большие?
— Несколько раненых, один убит, — ответил О’Нил. — А как у них, вы не в курсе?
— Как минимум семь убитых, много раненых, кто-то умрет еще от ран в ближайшее время. У Пикока как минимум один солдат умер от теплового удара.
— Вояки, — процедил сквозь зубы полковник. — Наши, впрочем, не лучше — дезертир на дезертире. Как глотку рвать на митингах за свободу Ирландии — так полно народу, а воевать — нет, дураков нет.
— Может быть, скажете что-нибудь о канадцах как противниках для прессы? — предложил Дуглас.
— Для прессы? — полковник пожевал губами: не то беззвучно матерился, не то пробовал высказать свои мысли в изящной литературной форме. Наконец он сказал: — Они действительно сражались храбро. Я участвовал во многих битвах за последние четыре года, но никогда не видел, чтобы продвижение было более красивым или более храбрым. Они хорошо продвигались и некоторое время хорошо сражались. Но они переоценили силу своей численности и дисциплину, и они недооценили храбрость и непоколебимость своих противников, которые были испытанными солдатами во многих битвах, сражающихся не за плату, а чтобы отомстить за семьсот лет войны, несправедливой по отношению к своей стране, и готовых все как один умереть за независимость Ирландии. Там не было человека, который подумал бы о том, чтобы отступить от этих великолепно выглядящих парней, — ни одного человека, который не был бы готов отдать свою жизнь за это дело. Вот так пойдет?
— Да-да, очень хорошо, — покивал Дуглас, покрывая лист блокнота стенографическими закорючками.
Впереди вдруг послышались выстрелы: там колонна фениев вышла наконец на берег Ниагары и попятилась под огнем непонятно откуда взявшихся вооруженных канадцев.
Полковник кратко, но энергично выразился не для печати и поскакал вперед колонны, разбираться, что там случилось.
Случился там подполковник Джон Стоутон Деннис, геодезист и «потомок воинственных предков», как он сам любил себя называть. Будучи столь же воинственным, сколь и предки — американцы-лоялисты, эмигрировавшие после Войны за Независимость в Канаду, Деннис активно интересовался делами ополченческими, и в описываемое время оказался фактическим командиром Собственных стрелков Королевы вместо предпочитавшего заниматься штабными делами У. С. Дьюри. На совещании перед началом действий против фениев Деннис, считая фениев пьяной и неорганизованной толпой, настаивал на немедленных и очень активных действиях. Пикок с ним не согласился, в результате чего его часть канадцев планомерно и методично, но без карты, наступала на фениев с севера, а Букер столь же планомерно наступал с запада (чем вся эта планомерность закончилась, мы уже знаем).
Деннис же, бросив Стрелков Королевы на Букера, мобилизовал в Порт-Колборне паровой буксир «У. Т. Робб» вместе с хозяином и его командой, которая вообще-то и без того полагала себя «Морской бригадой Данвилля», то есть военно-морским волонтерским отрядом, посадил туда еще пятьдесят одного артиллериста из Велланда и отправился патрулировать Ниагару. Его артиллеристы, заметим сразу, пушек при себе не имели, половина была вооружена устаревшими винтовками Энфильда, а другая — еще более устаревшими гладкоствольными карабинами «Виктория». Во время патрулирования он наловил каких-то ирландцев и решил наконец выгрузить их в Форт-Эри, да