Мы ценим вашу заботливость о нас, то, что вы обращаете внимание на наши разрушенные дома и даже готовы содержать наши семейства. За это мы преисполнены к вам признательности, однако, что бы с нами ни случилось, мы решились переносить все, нимало не обременяя вас. Поэтому при настоящем положении высылайте войско как можно скорее. Мы полагаем, что недалеко то время, когда варвар вторгнется в нашу страну, а именно: лишь только получит известие, что мы не сделаем ничего того, о чем он просит нас. Итак, прежде чем варвары явятся в Аттику, вам необходимо заранее вторгнуться в Беотию». После такого ответа афинян послы отправились обратно в Спарту.
Примечания к Книге восьмой «Истории» Геродота
1. Вероятно, бронзовые статуи в человеческий рост, изображавшие Аполлона и Геракла в борьбе ща священный треножник в Дельфах.
2. Очевидно, лук и стрелы Аполлона, хранившиеся в святилище.
3. Аглавра – дочь Кекропа, жрица Афины. Исполнив прорицание, она принесла себя в жертву, чтобы тем самым даровать победу отечеству в войне с элевсинцами. Афиняне посвятили ей рощу и храм близ Акрополя.
4. То есть Деметры и Персефоны.
5. Киносура (Собачий Хвост) – мыс в Аттике к западу от Марафона.
6. В этом переводе под Правдой разумеется Дика (Дике) – божество справедливости; под Алчностью – Кор, олицетворение надменности и высокомерия: под Наглостью – мать Кора, олицетворение чрезмерного высокомерия.
7. Пирей – афинская гавань, основана Фемистоклом в 493478/77 гг. до н. э.
8. Афидны – город на севере Афин, близ Марафона.
ПерсыЭсхил
Трагедия
Действующие лица
Хор старцев, Верные.
Атосса, мать Ксеркса, жена Дария.
Вестник.
Тень Дария.
Ксеркс.
Сцена во время действия представляет дворец персидского царя в Сузах;
невдалеке – гробница Дария, отца Ксерксова.
Явление 1
Хор: Нас зовут Верными персов, ушедших в землю Эллинскую; мы стражи обильных и многозлатных седалищ; нас сам царь Ксеркс, Дарием рожденный государь, набрал по старшинству нашему надзирать над страною. Сердце в нас, чая беду, сильно уже крушится о возврате царя и многозлатного войска в груди. Вся сила Азии ушла; стенает Азия по молодежи, а ни один вестник, ни один всадник не приходит в город персов. Все ушли, покинув Сузы, Экбатаны и древнюю крепость Киссиему: одна на конях, другие на кораблях, иные по суше, – полки воинские образуя; каковы Амистр, Артафрен, Мегабат, Астасп, вожди персов, цари, великому царю подвластные, огромного войска блюстители, и стрелами побивающие, и всадники, – страшные на взгляд, страшные в битве по гордой смелости духа. Кроме них – Артемвар, тешащийся конскими битвами, Масистр, еще побивающий стрелами, доблестный Имей, Фарандак и гонитель коней Сосфан. Других воителей прислал великий, многопитательный Нил: тут были Сусискан Пегастагон, рожденный в Египте, и начальник священной Мемфиды (Мемфиса) великий Арсам, и надзирающий над маститыми Фивами Ариомард, и живущие в болотах гребцы, страшные, числом бесчисленные! За ними пошла толпа изнеженных лидян; а с ними (1) те, которые занимают весь материк, и которых Митрагаф и Арктей доблестный, наместники царя, и многозлатные Сарды выслали на колесницах о двух и о трех дышлах: и глядеть было страшно! И обитатели священного Тмола, Мардон, Фаривий, и метатели копий мисане, грозят наложить на Элладу иго рабства. И Вавилон многозлатный выслал гурьбою пеструю толпу (2), и корабельщиков, и тех, кто на стрельбу свою надеются. И меченосный люд пошел изо всей Азии по грозному велению царя. Таковые-то мужи, цвет Персии, ушли! Стенает о них вся Азийская земля, воспитавшая их; тяжко скорбит! Родители и супруги, считая дни долгого их отсутствия, трепещут!
Перешло уж города разоряющее царское войско на противоположный берег земли соседней, переправившись по плотам через пролив Геллы Афаматовны (Геллеспонт), накинув на выю пучины иго, – дорогу, из бревен сплоченную. Гонит ярый царь, муж золотого рода, богоподобный, гонит он на всю землю стадо необъятное, и по суше, и по морю, на крепких страшных воевод полагаясь.
С мрачным взглядом в очах, со взглядом кровожадного дракона, многорукий, многокорабельный, мчась на сирийской колеснице, ведет он Арея, луком укрощающего, на людей, славным копьем (3). Нет никого, кто бы устоял против великого потока мужей, кто бы крепкими плотинами сдержал необоримую волну моря. Неодолимо войско персов, крепок народ!
Но кто из смертных уклонится от коварного обмана судьбы? Кто проворною ногою, легким скачком убежит от нее? Сперва благосклонная, улещиванием заводит беда смертного в тенета, откуда выпрыгнуть ему уже нет возможности!
По божьей воле издревле судьба осилила нас, понудила персов вести войны – башен рушительницы, конников скопляющие, города разоряющие. Полагаясь на канаты утлых зданий, на машины людей перевозящие, выучились они смотреть без боязни на морские рощи, когда широкопутное море белеет от бурного ветра.
Вот почему сердце у меня, словно в черном одеянии, разрывается от страха – о, как бы царство не услышало, что обезлюдел великий город Сусиды, лишился сего войска персидского, как бы не раздался в ответ ему – о, глас города Киссиева, вопли толпы женщин, не разорвалось бы одеяние виссиное (4).
Ибо весь конные и пеший люд, словно рой пчел, выбыл за вождем войска, переправившись по мосту, с одного берега пролива на другой положенному. Ложа мужей наполняются слезами тоскующих жен. Персиянки в страшном горе; все они остались одни; тоскует каждая по муже любимом; распростилась с ярым воинственным товарищем по ложу!
Приложим же, персы, сидя здесь, на сем древнем седалище, честную усердную заботу: нужда того требует! Каковы-то дела Ксеркса царя, от Дария рожденного, из рода, по родоначальнику нам близкого: другой ли лук победил или сила копья острого одолела (5)?
Видят приближающуюся сюда Атоссу.
Но вот спешит сюда светило, очами богам подобное, мать царя, царица моя. Падаю перед нею, падаю! – Надлежит нам всем словами благоговейными приветствовать ее. – О царица! О надо всеми персиянками верховная! Старая мать Ксеркса! Здравствуй, жена Дариева! Ты и супруга бога персов, и мать их бога, если только старое счастье не изменило теперь войску.
Явление 2
Атосса: Потому-то и пришла я сюда, покинув золотом убранные хоромы и общее ложе, мое и Дариево. И мое сердце грызет забота. Скажу вам слово, други мои! Не за себя боюсь, а о том, как бы великое богатство не убежало от нас, как бы, бежа, оно не опрокинуло ногою своею того довольства, которое Дарием так было возвышено, не без помощи некоего бога. Отсюда о том две верные мысли на сердце у меня: богатства без людей высоко не следует чтить, но и без богатства человеку не улыбается счастье на столько, сколько в нем силы и достоинства. Богатства моего нечем укорить; но боюсь за глаза, а глазом дома считаю присутствие господина. Потому, когда дела таковы, будьте мне, персы, в верности поседевшие, будьте советниками. Вся надежда моя на вашу мудрость.
Хор: Знай же, царица сей земли, не нужно тебе дважды называть слово и дело, которое власть нам укажет. Преданных тебе созываешь в советники.
Атосса: Много вижу я ночных видений с тех пор, как сын мой, набравши войско, пошел в землю Иаонов (6), разорить ее желая; но никогда я еще не видела такого ясного сна, как в прошедшую ночь. Я расскажу тебе сей сон. Приснилось мне, что предстали моим очам две жены, красиво одетые: одна в персидском одеянии, другая в дорическом (7). И ростом они были гораздо выше теперешних жен, и красоты безукоризненный, сестры единородные. Одной по жребию досталась в родину земля Эллинская, другой – варварская. Они, мне привиделось, подняли из-за чего-то меж собою разор. Сын мой, проведав о том, стал унимать их, укрощать; запрягает их в колесницу, налагает на выи их ярмы. Одна из жен этим убранством кичилась и послушно во рту узду держала; другая же билась, царапала руками колесницу, наконец, сорвала узду, рванула колесницу и переломила пополам дышло. Сын мой упал; предстал ему отец его Дарий, болея о нем. Лишь только увидел его Ксеркс, начал рвать одежду на теле… Вот что видела я ночью. А когда встала и коснулась рукою прекрасно текущего родника, то подошла к алтарю, желая принести жертву богам отвратителям, которым следует; и вдруг вижу, орле прилетает на алтарь Аполлона. От страха, други мои, я онемела. Потом вижу, является ястреб и щиплет голову орлу. А тот только присел, и без сопротивления дал себя щипать ястребу. Страшно мне было видеть это, а вам слышать. Помните: сын мой в случае неудачи не обязан отдавать отчета государству. Лишь бы спасся: так же по-прежнему будет царствовать над сею землею.
Хор: Не хотим тебя, мать, ни слишком пугать словами, ни ободрать. А обратись с молитвами к богам, и если дурное что видела, проси у них, чтобы отвратили от тебя зло, и чтобы благое совершилось и для тебя, и для детей твоих, и для царства, и для всех друзей. А потом следует тебе сделать возлияние земле и умершим и просить супруга твоего Дария, которого, говоришь ты, видела ночью, чтобы он благодушно из-под земли выслал доброе тебе и сыну твоему, а все недоброе скрыл бы во мраке подземном. Вот что советую тебе, будучи пророком по усердию и преданности, и все то, полагаю, к лучшему обратится.
Атосса: Ты первый оказался усердным и преданным толкователем этих снов, обратил дело во благо сыну и дому моему. Да свершится же все хорошее! А все то, как ты советуешь, мы принесем богам и подземным друзьям, когда воротимся домой. Теперь же хочу вот о чем узнать, о други! В каком месте земли находятся Афины? Как о том говорят?
Хор: Далеко, у захода царя Гелия (солнца).
Атосса: Так этим-то городом сын мой захотел овладеть? Хор: Да, тогда бы вся Эллада была подвластна царю!