– Спуститесь и увидите сами, – буркнул Жермен. – Я не должен докладывать о гостях без разрешения господина.
– Тогда ведите меня, мой проводник света. И пусть не отключат ваше электричество!
5
– Вот вы и явились миру! – торжественно вскрикнул Клод, увидев невесту. – Мы заждались!
– Здравствуйте! – виновато улыбнулась Катрин, осторожно взирая на собравшихся.
В центре на высоком кожаном диване сидел сам де Ронсар. Гости расположились в креслах напротив. Одной из них была худощавая женщина постбальзаковского возраста с резкими чертами лица и пигментными пятнами, в глухом сером платье и жемчужном ожерелье. Она сидела важно и чинно, откинувшись на спинку кресла, закинув ногу на ногу, выставив ступни с выдающимися венами, и вызывающе курила коричневую сигариллу. Рядом суетливо перебирал четки смуглый бородатый, но подтянутый и статный мужчина лет сорока, одетый в полосатый оранжевый костюм с золотым галстуком. Его прямые и густые черные волосы и острая борода были аккуратно причесаны, не давая шанс лишнему волоску. Катрин бросилась в глаза его арабская внешность. Мужчина мгновенно поймал ее изучающий взгляд и принялся пристально изучать ее в ответ, невзирая на правила этикета.
– Познакомьтесь, – прервал паузу Клод и устало поднялся. – Это моя гостья из далекой России, Катрин.
«Гостья? Это они гости, а я почти законная жена! Какая вопиющая несправедливость!»
– Вы очаровательны! – отозвалась тощая морщинистая женщина. – Клод не в состоянии описать вашу красоту, лучше один раз увидеть!
– Спасибо, очень лестно слышать это от вас, – скромно ответила Катрин. Дама почему-то ее раздражала, а разодетый араб пугал. Всеми силами она пыталась скрыть раздражение, смущение и страх.
– О, вы так чисто владеете французским. Превосходно! – прощебетала женщина, выпуская дым.
– Это Маргарита, моя сестра, – пояснил Клод. – Господин напротив – наш уважаемый коллега и настоящий принц с Аравийского полуострова Сафар ибн Смихрат. Для нас просто Сафар.
– Мое почтение, – прижал руку к сердцу и изобразил еле заметный поклон принц. Сафар с трудом изъяснялся по-французски, коверкая произношение и слова.
– Очень рада! – не справлялась со смущением Катрин. – Никогда не находилась в одной компании с настоящим аристократом. Для меня это очень важный опыт, и я испытываю несказанное удовольствие быть рядом с вами.
– Простите, я плохо понимаю. Будьте добры, говорите медленнее, или перейдем на английский.
– Катрин счастлива видеть вас, – повторил Клод, медленно произнося каждое слово.
Сафар понимающе кивнул, и по его лицу пробежала таинственная, заговорческая улыбка, а глаза блеснули огнем.
– Счастлива? – сладко повторил он. – Понимаю, очень понимаю.
– Выпьем за встречу? – предложил Клод и подошел к столику, чтобы угостить собравшихся любимым вином.
– У меня аллергия на слабые напитки, – ответила Маргарита, затушив сигариллу. – Налейте мне коньяка. Ты всех уморил своим вином! Смотри, как бы подагра тебя не загрызла.
– Маргарита, о чем ты? – прервал ее Клод, подзывая прислугу. – Всего лишь двести пятьдесят граммов для очистки сосудов. Держи, Катрин!
– Благодарю! А что предпочитает уважаемый принц?
– Что предпочитает Сафар? – медленно повторил Клод, застыв с бутылкой.
– Виски, – отрезал принц. – Обожаю шотландский виски. Годы в Гарварде не прошли зря.
– Все что пожелаете, – Клод поставил рядом с принцем бутылку «Dewar’s».
Катрин совсем не хотелось пить. Напротив, она бы с удовольствием покинула это чванливое и чуждое ей общество. Мечтая оказаться в нем раньше, сейчас она была готова распрощаться с ним навсегда. Катрин ощущала на себе взгляды гостей: тяжелый ревнивый Маргариты и блестящий, назойливый Сафара. От них хотелось скрыться, сбежать, запереться в спальне, залезть под одеяло, закрыть глаза, съежиться в позе эмбриона и притвориться мертвой.
Не судьба. Некуда бежать.
Аравийский принц опрокинул виски, намочив бороду, красноречивым жестом оценил его вкус и продолжил монотонно перебирать четки. Сердце Катрин сжалось, а затем застыло от шока. Темные пальцы принца, украшенные кольцами с бриллиантами, нежно гладили дорогую безделушку. Она предположила, что блестящие четки стоят не один миллион – сколько же стоят все его драгоценности?
– Почему Катрин так немногословна? – обратился он к Клоду на приличном английском.
– Пусть она ответит сама.
– У вас найдется ответ? – подмигнул он девушке, сверкнув золотым зубом.
– Не знаю, что сказать, – растерялась Катрин. – Каждый день полон впечатлений. Вчера я прилетела в Париж и оказалась в сказочном замке, а сегодня веду приятную беседу с важной персоной. У любой девушки в моем положении мысли будут путаться, язык заплетаться, а слова застревать в горле. Обычно я очень разговорчива, подружки считают меня болтушкой, но в малознакомых компаниях я ненадолго теряюсь. Привыкнув к новым лицам, я начинаю возвращаться в себя, и тогда меня не остановить. Треплюсь без умолку, смеюсь, хохочу, становлюсь излишне демонстративной и даже вызывающей. В такие моменты мне приходится слышать: «Что с тобой, Катрин? Успокойся! Дай другим вставить пару слов, имей совесть!». А я не прислушиваюсь к чужим мнениям и продолжаю в том же духе. Такая я непосредственная натура! Вы удовлетворены моим ответом, принц?
– Ответ исчерпывающий, – оценил Сафар затянувшийся монолог.
– Браво! Дитя мое, вы уже перетягиваете одеяло на себя, – заметила Маргарита. Ей было мучительно больно признаваться, что сегодня не она королева вечера. Ее гордость задета, она переполнялась желчью. Если бы не свидетели, она бы набросилась на Катрин, чтобы задушить русскую выскочку или перерезать ей горло острыми коготками.
– Я привыкла быть искренней, не прячу своих чувств, – невозмутимо ответила Катрин. Она знала, что выигрывает эту дуэль, и у престарелой тетки нет шансов.
– Как вы прекрасны! – умилился Сафар. – Клод, вам несказанно повезло, что вы отыскали в заснеженной стране такую прелесть, такой райский цветок. Это дар Всевышнего!
– Я бы не простил себе, если бы вернулся ни с чем.
– У нас сейчас весна, птички поют, распускаются почки, – заметила Катрин. – Зря вы считаете, что у нас постоянно холод и мороз, это миф.
– Снег растаял, и я нашел Катрин, как подснежник в лесу!
Пусть он не голубых кровей, пусть не так сказочно богат, как его аравийский визави, но ему досталась самая лучшая женщина, какой у всесильного принца никогда не было, и поэтому он испытывает сладкую истому и приятное щекотание в животе. Как замечательно оказаться первым на пьедестале и видеть, что конкурент готов рвать на себе волосы, лишь бы прикоснуться к его успеху. А он лишь смотрит на всех свысока и упивается собственным самолюбием.
– Я бы отдал многое, чтобы оказаться на твоем месте, – объявил Сафар, задетый самоуверенностью де Ронсара.
– Серьезно? – Клод недоверчиво прищурился.
– Я не шучу!
– О чем они спорят? – прошипела Маргарита, покосившись на Катрин. – Сегодня ты молода и желанна, а завтра все оборачивается против тебя. Красота опасна! С ней не соскучишься. Не зря говорят: «Не родись красивой» – в этом заложен великий смысл. Иногда красота убивает, жалит в самое сердце, она беспощадна к другим и к ее обладательнице.
– Я постараюсь быть осторожнее, – прошептала Катрин. – Вы не находите, что пора ужинать? – нелепо добавила она, чтобы замять ситуацию и притвориться простушкой.
Клод оставил вино и хлопнул в ладони:
– Жермен! Гости желают ужинать.
Вместо управляющего в гостиную прошмыгнул тот самый Кристоф. Предусмотрительный паренек принес поднос с закуской. Катрин невольно улыбнулась, вспомнив недавнюю выходку и обыск в кабинете.
– Угощайтесь! – предложил Клод и обратился к официанту: – Принесите горячее. Сегодня без свинины, хоть я ее и обожаю.
– И осетрины! – вставила уже изрядно опьяневшая сестра. – У меня на нее аллергия.
– На осетрину? – удивился Клод.
– И не только. Мой аллерголог говорит, чтобы я питалась исключительно манной и рисовой кашами, а диетолог считает, что это вредно для кишечника. Кому верить?
– Оставь эти подробности при себе, – приструнил ее Клод. – Мы не на приеме у врача. Что о тебе подумают Сафар и Катрин?
– С принцем мы давно общаемся, у нас нет неразрешимых противоречий, а девушка пусть привыкает к моей экстравагантности. Она носит имя моей любимой Катрин Денев, как возможны подобные совпадения!
– Постарайся не налегать на коньяк, – предупредил ее Клод. – Помню, как мы отдыхали в саду прошлым летом в компании министра культуры и услышали твой храп. И смех и грех! Ты бы видел, Сафар, как самый интеллигентный человек страны не мог найти себе места от смущения. Не смущалась только сопевшая сестренка.
– Ты не посвящал меня в эту историю, – сказал Сафар.
– Не уверен, уместно ли вспоминать об этом в приличной компании. Катрин, не пугайся. Сестра, когда выпьет, становится немного чудаковатой.
Катрин только пожала плечами.
– Это мое естественное поведение! – передразнила Маргарита. – Я сама искренность, сама невинность!
Заметив, что ее спектакль не пользуется успехом, она смолкла. Показался Кристоф с очередным подносом: цыпленок, запеченный в тесте, и крупные гроздья винограда. Мясо дымилось и издавало манящий аромат.
Сафар выглядел голодным, как волк, и первый набросился на еду. Даже если бы ему стало известно, что он с аппетитом уплетает свинину, он бы вряд ли остановился.
– У меня новый шеф-повар, – похвастался Клод. – Такие шедевры готовит – пальчики оближешь! Раз такой гурман, как наш уважаемый наследник престола, уплетает за обе щеки, это лучшая похвала. Попробуйте! Катрин, Маргарита?
Женщины не удержались от соблазна и последовали его совету. Через десять минут жаркое было полностью уничтожено.
– Довольно сытный ужин, – с трудом произнесла Маргарита. – Пощечина моему диетологу. Но я не сообщу ему о своем проступке.