– Откуда вы знаете про ангела?
– Я много чего знаю, – гордо ответила Катрин. – А еще я знаю, что вам сейчас плохо и хочется пить. Целый день за мной рыщете, еще получите солнечный удар.
– Ошибаетесь! – выпалил он. – Мы люди стойкие, и солнечных ударов у нас не бывает. А вот у вас он точно случится, если вы не вернетесь назад.
– Так проводите меня, – приказала Катрин повелительным тоном, входя в роль знатной госпожи.
После Джебраил не произнес ни слова. Искусительница терзала его глупыми вопросами, но посланник Аллаха оставался непреклонным и свято выполнял приказ господина. Катрин не отчаивалась: она завязала с ним контакт, и медленно или быстрее граница между ними будет стираться. Ей пригодится свой человек во дворце. Она задумала приручить кривоносого уродца, чтобы тот, когда наступит подходящий момент, помог ей сбежать. Рискованно, но другого выхода не было.
Страж довел ее до темницы, где разбудил бессовестно храпящего в углу негра. Тот нехотя проснулся, почесал жирный зад, гаркнул, сплюнул под ноги и полез за связкой ключей, напевая смешные частушки.
– Возвращение в Средневековье, – заключила Катрин. – Передайте Сафару, что я заслуживаю более приятных покоев. Здесь мерзко, и я боюсь голых мужиков! С вами, Джебраил, я бы чувствовала себя в безопасности.
Со скрежетом отворилась дверь, и Катрин застыла у порога. Возвращаться в пустую темницу не очень приятно. Негр грозно уставился на нее, и девушка поняла без слов – лучше не спорить. Она обернулась на Джебраила, но его уже след простыл.
Присев на перину, Катрин заметила на полу поднос с едой. Кто-то заранее позаботился о ней. Легкий ужин: бананы, внушительная долька арбуза, овощное рагу, немного риса и кувшин с водой. Вполне достаточно, чтобы пережить ночь. Спасибо, что на измученную ногу не стали надевать кандалы!
«Достаточно издевательств, – вздохнула Катрин, набивая полный рот риса. – Я не животное и веду себя сносно, на людей не кидаюсь. Вполне вежлива и почти смирилась со своей участью… Шутка! Видимость для ослабления бдительности соперника. С виду я паинька, веду себя примерно – никому не придет мысль, что я замышляю побег».
Ее думы прервал осторожный стук. Катрин застыла, подбирая нужные слова. К ней пока еще не стучали и не просили разрешения войти.
– Войдите! – испуганно произнесла она.
Когда дверь осторожно открылась, Катрин вздохнула с облегчением: перед ней стояла Зейнат, боясь переступить порог. В руках она держала тяжелый сверток. Сегодня девушка была без паранджи, и Катрин заметила на ее лице чуть различимые следы макияжа: Зейнат подкрасила ресницы и немного припудрилась. Эти тонкие ухищрения могли заметить лишь искушенные в этом вопросе женщины.
– Позволишь войти? – спросила Зейнат. – Я кое-что тебе принесла.
– Ты еще спрашиваешь у меня позволения! Ты хозяйка и имеешь полное право входить куда хочешь.
– Главная у нас Сабина, а я живу на птичьих правах. Я принесла тебе одежду, переоденься – твое откровенное одеяние никуда не годится. Ты смущаешь слуг, охрану и прочую челядь. Твою красоту имеет право лицезреть только наш господин.
Зейнат развернула сверток и обнажила бесформенное платье, на которые Катрин успела налюбоваться и которые успела возненавидеть. Платье отличалось яркой расцветкой, мелкой бижутерией на рукавах и груди и свисающими с плеч стеклянными украшениями, напоминающими кристаллы «Swarovski».
– Вы и лицо заставите меня скрыть? – спросила Катрин, щупая экзотический наряд.
– Согласно правилам, ты должна выходить на люди абсолютно закрытой.
– Но сегодня я обошла весь дворец почти нагишом, и никто не умер! Никакой дух меня не покарал. У меня же есть волшебный медальон, видишь? Я защищена от любых напастей.
У Зейнат загорелись глаза:
– Какая прелесть! Никто из нас не удостоился подобных украшений. Господин балует тебя!
– Это не украшение, он выполняет другую функцию.
– Ах, он такой замечательный! Чудесно смотрится!
– Хочешь, я подарю его тебе?
– Нельзя, он твой! Я не приму. И тебе не следует хвастаться им перед Сабиной: она начнет ревновать, грызть ногти и наполняться желчью. Она жуткая завистница! Ее раздражает наша привлекательность и молодость, ведь ее годы летят безвозвратно. Близок тот день, когда господин отправит ее в дом престарелых. Диву даюсь, как он ее терпит!
Катрин отложила в сторону подаренный костюм:
– Она мать его детей, наследников, – объяснила она непонятливой жене. – Кто будет заниматься их воспитанием? Сегодня я наткнулась на них, представляешь! Увидела всех ее отпрысков. Непослушные сопляки!
– Ты видела ее детей? – изумилась Зейнат.
– Да, на расстоянии нескольких метров, и Сабина видела меня. По ее суровому взгляду я поняла: она была не в восторге, что я наткнулась на ее несмышленышей.
– Тебе везет, а я их ни разу не видела.
– Это тайна за семью печатями?
– Мамочка стережет их как зеницу ока и на пушечный выстрел не подпускает к ним. Пойди, разберись, как она оправдывает свое поведение. Или это сказано в Священном Писании? Я не специалист в его толковании и не заморачиваюсь по философским вопросам мироздания, воспитания и жизненного уклада.
– Зря, – буркнула Катрин. – Ты не похожа на фанатика, ясность мыслей пока сохранила. Будь ты поактивнее, всем остальным пришлось бы с тобой нелегко.
Пропустив мимо ушей ловкое замечание в свой адрес, Зейнат попросила Катрин немедленно переодеться. Когда же она полностью обнажилась, Зейнат стала с нескрываемым удовольствием рассматривать ее тело.
– У тебя хорошая фигура, – завистливо и с восторгом отметила она. – И грудь правильной формы, не как у меня. Моя немного обвисла.
– Спасибо. Я занималась фитнесом, пока не попрощалась с прошлым, – с ноткой ностальгии произнесла Катрин, – поэтому до сих пор держу форму.
– Твое тело от природы. Грудь не накачаешь в спортзале.
Катрин заметно смутилась:
– С чего ты взяла? Смотри, какие выступающие соски, мне не нравится. Покажи-ка свою?!
Не успела она договорить, как Зейнат подняла подол, полностью закрыв им лицо.
– Ну как? – стыдливо спросила она. – Я же говорю, она обвисла.
– Красивая, упругая грудь, – отметила Катрин, не удержавшись, чтобы ее не потрогать. – Серьезно, тебе не о чем беспокоиться. Мне нравится, а мужчинам тем более. Ты напрасно тревожишься. Мы часто склонны излишне критично относиться к своим данным. Например, я считаю свою попу слишком широкой.
– Можно взглянуть?
– Зейнат, что с тобой? – удивилась и одновременно смутилась Катрин.
– Жутко любопытно, – прошептала Зейнат, опуская платье. – Мы могли бы сравнить.
Катрин не стала развивать эту тему и в два счета надела подаренный наряд.
– Скрывать лицо я не буду! – сказала она, изучая свой новый образ. – Пойдет. Не «Versace», конечно, но вполне удобно. Нигде не жмет, напоминает пижаму. Осталось только научиться исполнять танец живота, и тогда все будет в полном ажуре. Мне пора дать новое имя. У тебя есть приличные варианты?
Зейнат не отводила глаз от Катрин и умиленно улыбалась. Ей нравился ее образ украденной невесты, ее грациозные формы, жесты и мимика, ее запах.
– Тебе идет! Теперь ты моя сестра, – пролепетала Зейнат. – Имя? Я не даю имен, этим занимается наш господин. Честно признаться, мое имя мне не нравится, полная безвкусица. Называй меня Черри, договорились?
– Сладкое имя, вишневое. Ты сама похожа на вишенку!
– Ты сладко его произносишь, – в восторге промурлыкала девушка. – Ни у кого так не получалось. Думаю, мы подружимся. Я буду часто к тебе заходить, с тобой приятно находиться в одной компании. Ты раскроешь мне все секреты Парижа! Я мечтала там побывать…
«Что это с ней? – дивилась Катрин. – Есть ощущение, что она ко мне неровно дышит. Посмотри на мою грудь, покажи свою попку… Забавно! И самое интересное, что мне это по душе, я испытываю к ней нежность. Черри симпатяшка, я определенно хочу с ней подружиться. Она жива, непосредственна, и у нее красивая грудь. Ой-ой-ой, я начинаю смущаться!»
Катрин захотелось похлопать себя по щекам, но в присутствии Черри приходилось терпеть. Что она подумает? Оставалось заливаться румянцем и делать непринужденный вид. Но Черри заметила трепет Катрин и решила, что затронула ее душевные струны. Они непременно познакомятся ближе.
– Послушай, только не выкидывай мои старые вещи, – жалостливо попросила Катрин.
– Не обещаю. Я сдам их в прачечную, а там уж как повезет.
– Благодарю. Послушай, долго мне сидеть в этой дыре? Здесь душно, мерзко, и за стеной постоянно шебуршит этот страж, а от него воняет! У меня очень чувствительное обоняние, почти как у парфюмера Гренуя.
– Это кто? – наивно спросила Черри. – Я не слышала о нем. Его духи есть в продаже?
– Вряд ли ты найдешь. Я сама ни разу не пробовала.
– Эх… А звучит здорово: новый восхитительный аромат от Гренуя!
– Амур и Психея, – не сдерживала насмешливую улыбку Катрин.
– Класс! Попрошу Сафара подарить мне на день рождения. Я совсем не слежу за модой, сижу здесь, как в яме. В мире происходит столько увлекательных вещей, а я безнадежно отстала. Ты из Парижа – скажи, что модно в этом сезоне?
– Все позже, сейчас я бы хотела уточнить насчет моей комнаты, – вернула ее с небес на землю Катрин.
Черри стукнула себя по лбу:
– Я совсем забыла! Сегодня мы переведем тебя в приличную спальню, пора расстаться с этой омерзительной конурой. Не переживай, все мы с нее начинали, это как испытание. Здесь чувствуешь себя настоящей пленницей. Стираются границы между настоящим и прошлым, ты словно на машине времени переносишься в глубь веков. Тебя приковывают ржавой цепью, а охраняет тебя устрашающий раб. Когда я попала сюда, чуть с ума не сошла. Ревела навзрыд, разорвала подушки. Сидела как курица в курятнике, вся в пуху. Дергала цепь, в кровь изодрала руки, кричала до обморока, чтобы меня выпустили. Улавливаешь? Ты держалась стойко, поразительное хладнокровие – позавидует любая узница. Обошлась без истерик и разодранных в клочья перин. И подушки целы, чудеса! У нас в Малайзии сказали бы, что ты победила демона вуду, он не вселился в тебя. Со мной случилось иначе: я отдалась ему сразу. Страху-то натерпелась – жуть! А через пару дней меня выпустили. В новых апартаментах я успокоилась и свыклась, жить можно. Ко всему привыкаешь.