— Да, меня это устраивает. — Сделав над собой усилие, она поцеловала его в ответ. Потом поднялась на ноги, устало разминая одеревеневшие плечи. —» Может, это хоть отвлечет меня от Трины с ее заплечным мешком.
Рорку отчаянно хотелось заставить ее улыбнуться. Он двумя пальцами провел по ее руке.
— Как ты думаешь, каков на вкус будет крем, которым Трина тебя намажет?
— Заткнись. Просто заткнись, и все.
— Вот это, я понимаю, жизнь! — сказал Макнаб, вдыхая полной грудью тропический воздух.
— У нас не жизнь, у нас работа. Расследование.
И никакой жизни не будет, пока мы не выполним задание.
Макнаб склонил голову набок и оглядел ее с ног до головы из-под солнцезащитных очков со стеклами цвета фуксии.
— Вот ты сейчас говоришь прямо как Даллас. Как ни странно, меня это возбуждает.
Пибоди ткнула его локтем в бок, но без особого возмущения.
— Отсюда мы едем прямо в «Волны», расспросим Дизеля Мура о Картере Бисселе. Потом отправимся к Бисселу домой, поговорим с соседями.
— А вот теперь ты начала командовать. — Макнаб легонько шлепнул ее по попке, в настоящий момент прикрытой тонкими летними брючками. — Это мне тоже нравится.
— Ты, конечно, чином старше меня, зато я работаю в отделе убийств. — О, как сладко было это выговорить! — Поэтому командую этой операцией я. И я говорю: сперва сделаем дело, а уж потом… будем жить.
— Я все понял. Но сначала нам надо взять напрокат колеса.
Макнаб обвел взглядом цепочку прокатных скутеров, выстроившихся возле будки кассира рядом с отелем. Своей яркой раскраской, напоминающей цирковой парад-алле, они так и зазывали туристов.
— Я тоже все поняла, — усмехнулась Пибоди.
«Волны» оказались дешевой забегаловкой на одной из самых отдаленных от центра улиц Кингстона. Макнаб и Пибоди дважды сбились с пути — или сделали вид, что сбились, — пока мчались на скутере по узким улочкам, а морской бриз овевал их щеки. В результате ожесточенного спора они договорились, что он сядет за руль по дороге туда, а она — по дороге Обратно. Пибоди обнаружила, что ехать сзади, крепко обхватив талию Макнаба, так же здорово, как и самой сидеть за рулем.
Однако когда они углубились в бедную и куда менее гостеприимную часть города, Пибоди порадовалась, что под легким летним жакетом у нее спрятано оружие. Она засекла три уличные сделки по купле-продаже наркотиков в радиусе двух кварталов. Пара наркоманов ширялась прямо на чьем-то чужом крыльце. А когда со скутером поравнялся яркий спортивный внедорожник и водитель уставился прямо на нее недобрыми темными глазами, Пибоди даже пожалела, что рассталась с полицейской формой. Но она не растерялась, не отвела взгляда и демонстративным жестом положила руку на револьвер. Внедорожник сразу набрал скорость, свернул и скрылся в одном из боковых переулков.
— Санкции за наркотики здесь крутые, как эротические сны подростка, — заметил Макнаб. — Но в этом районе, похоже, законы никого не волнуют.
Они проехали несколько секс-магазинов и клубов, возле которых предлагали свой товар уличные проститутки. Все это выглядело не слишком привлекательно. «Может, сюда и забредают туристы, — подумала Пибоди, — но, если им не нужен секс, наркотики или нож в спину, они быстро отсюда уходят».
Наконец они остановились возле убогого маленького бара: Пока Макнаб пристегивал скутер цепью к фонарному столбу, Пибоди огляделась вокруг.
— Не нравится мне это место, — сказала она. — Сейчас я кое-что попробую, а ты постарайся мне подыграть.
Она выбрала двух молодых людей — черного и белого. Они сидели на ступеньках крыльца и курили бог весть какую дрянь из длинной черной трубки, которую передавали друг другу. Собравшись с силами, Пибоди состроила самое суровое официальное лицо и направилась к ним раскачивающейся матросской походкой. За спиной у нее раздалось предупреждающее шипение Макнаба, но она сделала вид, что не слышит.
— Видите скутер?
Черный ухмыльнулся и сделал длинную затяжку из трубки.
— У меня есть глаза, сука.
— Да, похоже, пока их у вас по паре на брата. — Пибоди, словно невзначай, отодвинула локтем полу жакета, чтобы были видны жетон и оружие. — Если хотите их сберечь в своих черепушках, присмотрите за этим скутером. Потому что, если я выйду и не найду его на этом самом месте, мы с моим напарником затравим вас, как бешеных псов. И пока он запихивает эту трубку тебе в задницу, — она оскалила зубы и повернулась к белому парню, — я выдавлю зенки твоему дружку. Большими пальцами.
Белый угрожающе привстал.
— Да пошла ты!
У Пибоди все затряслось в желудке, но свирепый оскал на лице не дрогнул.
— Будешь так разговаривать, не получишь замечательный приз, который я для тебя припасла. Если скутер останется на месте целый и невредимый, я, так и быть, не отволоку ваши паршивые задницы в кутузку за хранение и употребление. Более того, я подарю вам десятку.
— Пятерку сейчас, пятерку потом! Пибоди перевела взгляд на черного.
— Ноль сейчас и ноль потом, если я буду вами недовольна. Эй, Макнаб, что бывает, когда я недовольна?
— Нет уж, уволь. Хочешь, чтоб мне кошмар приснился?
— Сделайте себе одолжение, — обратилась Пибоди к курильщикам, — заработайте десятку.
Она повернулась к ним спиной и направилась к бару.
— У меня пот течет по спине, — шепотом пожаловалась она Макнабу, когда они поднялись на крыльцо.
— Снаружи не заметно. Ты даже меня напугала.
— Даллас справилась бы лучше, но у меня тоже вышло неплохо.
— Шикарно, детка! — Макнаб распахнул дверь, и в лицо им ударила волна холодного воздуха, наполненного запахами дыма, спиртного и человеческих тел, не заключивших рабочего соглашения с водой и мылом.
Еще не стемнело, и дела шли вяло. Тем не менее в баре кучковались завсегдатаи — одни сгрудились за столами, другие висели на стойке. На узкой платформе, заменявшей сцену, плохо отлаженная голо-графическая группа играла скверный регги. Образ ударника все время мигал и отключался, настройка была сбита, поэтому губы певца двигались не синхронно, и Макнабу вспомнились плохо дублированные фильмы, от которых балдела его кузина Шейла.
Мур работал за стойкой бара. По сравнению с идентификационной фотографией он заметно сбавил в весе. Вид у него был взъерошенный; иссиня-черные волосы, заплетенные в «вечные» косички, торчали во все стороны. Макнабу, большому любителю экзотики, понравилась такая прическа, подчеркивающая ромбовидную форму лица с заостренным подбородком.
На шее у Мура болталось ожерелье из чего-то напоминающего птичьи кости. Его кожа цвета кофе с молоком лоснилась от пота, несмотря на ледяной воздух, изрыгаемый кондиционером.
Сердитым взглядом блестящих черных глаз Мур окинул Пибоди и Макнаба, как будто они были единым целым. Он сунул кружку мутноватой коричневой настойки в руки ждущего посетителя и воспользовался тряпкой, которой вытирал стойку бара, чтобы стереть пот с груди. Затем он подошел к ближнему краю стойки и заговорил, злобно скривив разукрашенные татуировкой губы:
— Я уже заплатил за месяц, так что, если вы пришли вытрясти из меня еще один депозит, катитесь ко всем чертям!
Пибоди открыла было рот, но Макнаб вовремя наступил ей на ногу и заставил замолчать.
— Это, наверное, ваши местные завели тут такой «Фонд выживания». Мы в этой кассе не участвуем. Напротив, мы будем рады пополнить твой собственный фонд, если у тебя есть ценная информация.
Пибоди бросила на Макнаба удивленный взгляд — никогда раньше он не говорил с такой небрежно-тягучей, слегка скучающей интонацией.
— Когда коп предлагает премию, уж он сумеет спустить три шкуры за свои денежки.
Макнаб выудил из кармана двадцатку и пришлепнул ее ладонью к стойке, не сводя глаз с Мура.
— Я тебе доверяю.
Двадцатка исчезла с прилавка, как по волшебству.
— За что платишь?
— За информацию, — повторил Макнаб. — Мне нужен Картер Биссел.
— Мне самому нужен этот сукин сын! Он мне два куска задолжал, не говоря уж о том, что я должен один тут уродоваться, с тех пор как он решил устроить себе отпуск!
— Давно вы управляли баром вместе? — спросила Пибоди.
— Достаточно. Понимаете, у нас и раньше было общее дело. Что-то вроде транспортировки грузов. Вот мы и решили открыть бар, каждый выложил свою половину за аренду. Картер хоть и задница, но в бизнесе кое-что петрит. Мы неплохо работали. Правда, по временам он уходит в запой, да и «травку» любит покурить. В таком месте, как у нас, и то и другое, ясное дело, не проблема. Бывает, он пропадает на пару дней. Ну и что? Он загуляет, в следующий раз я загуляю. Так и работаем.
— Но не на этот раз? — подсказала Пибоди.
— На этот раз он просто испарился. — Мур вытащил из-под стойки бутылку, налил чего-то темного и густого в широкий стакан из толстого стекла и осушил его залпом. — Выгреб две тысячи из кассы текущих расходов… считайте, все подчистую за месяц.
— Вы от него этого не ожидали?
— Черт… Ну, это как сказать. Он любил поговорить о том, как сорвет большой куш и заживет королем, может, откроет шикарное заведение. Картер здоров языком чесать. Никогда он не сорвет большой куш, потому что сам он — мелкая сошка. Рому выпьет — начинает плакаться, что ему не везет и все у него захапал старший брат.
— Вы видели когда-нибудь его старшего брата? — спросила Пибоди.
— Нет. Я даже думал, он все врет, пока не увидел у Картера в доме альбом с вырезками. А там полно статей и всякого дерьма про его брата-скульптора.
— Значит, он собирал сведения о своем брате и вставлял их в альбом?
— Хоть убей, не знаю, на кой ему сдался этот альбом. Сам всю дорогу твердит, что он этого сукина сына от роду на дух не переносит.
— Он когда-нибудь говорил, что собирается в Нью-Йорк повидаться с братом?
— Да Картер вечно твердит, что куда-то поедет с кем-то повидаться. Важную шишку из себя строит. Только это все трепотня.
— Вы когда-нибудь слыхали, чтобы он упоминал Фелисити Кейд?