Но если бы сейчас беглые зэки кинулись на них, а Тимофея не оказалось рядом, Троеглазов бы в первую очередь стал защищать Марину, а не спасать свою шкуру. Он это осознавал очень четко. Напрашивался вывод – Марина не просто толковый специалист, нужный ему, а женщина, ради которой он готов пожертвовать своей жизнью…
Такого с ним еще не бывало. Никогда. Поневоле ему пришла в голову старая истина: все когда-то случается в первый раз…
Троеглазов сидел тихо-тихо, боясь пошевелиться. Он не хотел будить Марину.
Откуда-то из-за кустов раздался шорох. К ним подползал Тимофей. Заметив, что Марина спит, обхватив Троеглазова за руку, он только покачал головой и шепотом сказал:
– Ну и нервишки у нашей ученой дамы! Тут такое творится, а она спит.
– Я сам удивляюсь, другая бы от страха тряслась, а Маринка спит. Молодец, никакой паники. Чувствует, что мы ее в беде не бросим. Ну что ты там высмотрел?..
– Значит, ситуация такая – мужиков двое, им нужны деньги, а в рюкзаке их не оказалось, тряпки наши им не больно-то нужны… Они не могут решить, как с нами быть – напасть и отбить деньги, тогда возможна мокруха, или сбежать с тем, что у них есть. Верзила предпочел бы свалить сейчас, а тот, что поменьше, заводной парень. Предлагает нападение. Ну и как нам быть?
Троеглазов помолчал, а потом озвучил свой вариант, к которому, собственно, Тимофей и склонялся:
– Нам нужно брать инициативу в свои руки и нападать первыми.
– И что потом с ними делать? Валить?
– Если по-другому не получится, то валить.
Троеглазов сказал это очень уж спокойно, как нечто само собой разумеющееся. А Тимофей не готов был так запросто лишать жизни двоих мужиков. Он ничего не сказал Троеглазову, но про себя решил, что сначала испытает первый вариант, пришедший ему в голову. Просто поговорит с ними. А там будь что будет.
Он махнул Троеглазову в знак согласия и опять тихо пополз в кусты.
Дополз он минут за пять. Зэки по-прежнему сидели на берегу. Он нашел маленький камешек и бросил его в спину «малыша». Тот отреагировал мгновенно – подскочил на месте и молниеносно достал из сапога заточку.
Тимофей, не высовываясь из-за кустов – своего не больно надежного убежища, прокричал:
– Мужики, давайте спокойно поговорим. Ты, малый, заточку-то на место пристрой, я стрелять в тебя не собираюсь. Нам надо миром все решить. Ты убери заточку, а я к вам выйду с поднятыми руками…
Тимофей видел, как нерешительно «малыш» засунул заточку на старое место. Он вылез из своего убежища, поднял руки, демонстрируя, что в них ничего нет, и решительно пошел к растерявшимся уголовникам. Ему пришлось бегом сбежать с кручи прямо к реке, у самого берега которой стояли растерянные «верзила» и «малыш». Метров за пять он остановился и вновь показал, что его руки пусты.
– Мужики, я вас хорошо понимаю, – начал разговор Тимофей, – у вас на хвосте вертухаи с собаками. Сам на зоне чалился, знаю, как на свободу хочется. Я сейчас даю вам деньги, вы мне назад мой рюкзак. Вещи, что на вас сейчас надеты, возвращать необязательно. И мы миром расходимся – вы бегом к станции с денежками, а я к своим корешам с рюкзачком. Идет?
– На зоне, говоришь, чалился? Докажи.
Тимофей молча закатал рукав футболки, продемонстрировав наколку в виде волчьего оскала.
Двое переглянулись, потом о чем-то пошептались. Переговорщиком стал тот, что поменьше.
– А где сидел?
– В Ростовском централе.
– Сколько денег дашь?
– У меня с собой тысяч двадцать – двадцать пять. Хватит?
– Маловато будет…
– Ты, ладно, не сильно умничай! Добраться до Барнаула хватит, а там найдешь еще.
– Ты тоже, гляжу, умничать начал. Если твои условия принимаем, ты нам нормальный кусок отвали. Хотя бы штуки две бакинских. Дружок твой, поди, тоже капиталец имеет?
– Он мне не дружок, а начальник. А баба, что с нами, так вообще крутая ученая. Мы сюда по делу приехали, в научную экспедицию, а не просто прошвырнуться. Так что решайте быстрее, пока я не передумал. Двадцать пять тысяч – и расстаемся навсегда.
– И как это ты ловко после зоны к ученым примазался?
– Тебе это знать необязательно. Я жду ответ.
– А если я не соглашусь?
– Тогда я у твоего приятеля спрошу, вдруг он умнее окажется?
– Ладно, подожди, пока мы перетрем.
«Малыш» отошел к «верзиле», они пошли вдоль берега, чтобы Тимофей не слышал их разговор. Беседовали долго, отчаянно жестикулируя, видимо, не соглашаясь друг с другом. Тим начал терять терпение. Переговорщик ему не понравился – маленький, жидковатый, но наглый, с колючим, настороженным взглядом. От такого можно ожидать любой подлянки. Верить ему нельзя. Тимофей уже пожалел, что ввязался в разговор…
После бурного обсуждения к Тимофею подошел «верзила».
– Ты это… Бабло покажи.
Тимофей достал из кармана деньги, и, не пересчитывая, протянул «верзиле».
– Давай, мужик, бери что есть, отдавай рюкзак – и разбежались. Ей-богу, надоело мне тут с вами возиться.
Зэк тщательно пересчитал деньги, оказалось двадцать две тысячи рублей.
– Ты это… Сходи к своим, принеси еще штук пять – семь, и мы свалим.
– Ну вот и замечательно. Я мигом…
Он повернулся и побежал к Троеглазову, совершенно утратив бдительность. И только когда почувствовал под лопаткой острый укол, похожий на укус пчелы, понял, что «малыш» метнул ему в спину заточку. Падая и проваливаясь в пустоту, Тимофей слышал, как «верзила» кричит:
– Ты, что, сдурел?! Зачем ты его в спину! Черт меня дернул с тобой связаться….
Это было последнее, что Тимофей услышал.
Глава 7
Троеглазов почувствовал неладное. Тимофея не было уже больше часа, значит, что-то случилось. Не мог он так долго возиться с двумя уголовниками, тем более, что Троеглазов очень четко поставил перед ним задачу – разобраться с ворюгами побыстрее. Марина уже проснулась и молча сидела рядом.
– Может, с ним что-то случилось? Нужно идти его искать. Пойдемте, Владлен Алексеевич! Мне уже не сидится.
– Марина, успокойся, я даже не знаю, в какую сторону идти.
– Он сказал, что видел их на берегу реки. Значит, пойдем прямо, а на берегу осмотримся.
Троеглазов поднялся с земли и решительным шагом пошел на шум воды.
Первой Тимофея, неподвижно лежащего у самой кромки воды, увидела Марина.
– Боже, они убили его!
Она побежала к Тимофею, но запнулась о торчащий из земли корень сосны и кубарем скатилась с кручи. Троеглазов бросился вслед за ней, поднял с колен и побежал к Тимофею.
Он сразу увидел заточку. Это был обычный гвоздь-«десятка», сточенный с двух сторон тонко-тонко, как лезвие ножа. Он довольно глубоко вошел в спину Тимофея, но футболка и спортивная жилетка со множеством карманов из плотной плащовки все-таки немного смягчили удар.
– Марина, он жив. Пульс есть. Надо что-то делать, но я не представляю что. Заточку вынимать нельзя, он может умереть от потери крови. Нужен врач.
Троеглазов поднял глаза, но вместо Марины увидел старую женщину. Она молча отодвинула Троеглазова, наклонилась над лежащим телом и тихо-тихо сказала:
– Перенесите его в лодку, только осторожно. Не заденьте рану, гвоздь я вытащу сама. Потом, сейчас никак нельзя.
Марина помогла Троеглазову взгромоздить Тимофея ему на спину, под тяжестью которого он согнулся почти пополам, но устоял, а когда он, обхватив поудобнее своего помощника за плечи, потащил его к лодке, пошла рядом, наблюдая за тем, чтобы только не выскользнула заточка.
Старуха Шубуун, а то, что это была именно она, у Марины не было сомнений, помогла затащить его в лодку, а затем взяла в руки весло. Весло было одно, довольно широкое и короткое, но гребла им Шубуун весьма ловко.
Марина так и не поняла, откуда взялась эта особа. Как она незамеченной могла приплыть к месту, где без сознания лежал Тимофей, одновременно с ними? Но эти вопросы отходили на второй план, когда ее взгляд падал на бледное лицо Тимофея, который еще час назад говорил с ней, а теперь лежит бездыханный на дне лодки.
«Только бы выжил, только бы выжил… – повторяла Марина про себя, – Боженька, пощади его, не забирай так рано!»
На Троеглазова она даже не хотела смотреть. Отсиживался с нею в кустах, вместо того чтобы идти с Тимофеем на этих бандитов, этих отморозков, а теперь вон губы свои кусает от досады. Тоже мне, олигарх хренов…
Троеглазову действительно было тяжело и стыдно. Мерзейшее ощущение – чувствовать себя трусом, отсиживающимся в кустах, когда один парень идет на двоих совершенно непредсказуемых уголовников. Но Троеглазов не струсил, он просто остался рядом с Мариной, чтобы в случае чего ее защитить. Однако со стороны все выглядело иначе, и Марина просто посчитала его слабаком.
Переправились через реку довольно быстро, так как старуха ни на минуту не сбавила темп, работая веслом словно титулованный загребной на олимпийским заплыве. Марина с интересом рассматривала ее, удивляясь тому, насколько лицо – сморщенное, маленькое, обрамленное седыми космами, которые трудно назвать волосами, совершенно не соответствует ее явно неплохой физической форме.
Шубуун, перехватив взгляд молодой женщины, только усмехнулась. Марине показалась, что та догадалась, о чем она думала в этот момент. Ей стало как-то не по себе. А вдруг старуха действительно колдунья и умеет читать мысли?..
Когда лодка вплотную подошла к берегу и уткнулась носом в прибрежный песок, Шубуун ловко перемахнула через борт. Троеглазову она бросила конец троса, ткнув пальцем в большой изогнутый крюк, намертво вбитый в широкий ствол дерева, растущего на берегу, а сама скрылась в прибрежных кустах. Отсутствовала она минут пять, не больше, но за это время Марина и Троеглазов не перекинулись ни единым словом. Владлен Алексеевич, вспомнив молодость, ловко выпрыгнул из лодки и зацепил трос за крюк. Молча подал руку Марине, но она предпочла выбраться самостоятельно.
Старуха принесла с собой волокушу, сделанную из каких-то шкур, скрепленных деревянными жердями.