– Ты – умная женщина, все правильно понимаешь.
– Но тогда я не понимаю, почему вы нам помогаете? Если вы призваны защищать это священное место, тогда зачем вы отправили Троеглазова за каким-то человеком? Зачем дали надежду, что поможете найти Сигору? Вы ведь понимаете, что мы не дети и пришли сюда не просто на экскурсию?
– Я все понимаю. Скажу больше, я знаю наперед, что будет с тобой, с Троеглазом и с этим славным парнем Тимофеем. Но мне действительно очень нужен человек, точнее, человечек, которого привезет с собой этот страшный Троеглаз.
– Троеглазов совсем не страшный, он вполне нормальный, но, может быть, слишком уж увлеченный своим желанием найти Сигору. В этом мы с ним похожи.
– Ты должна научиться лучше разбираться в людях, ведь тебе с ними жить. А ты доверчива, как ребенок.
Разговор двух женщин был прерван Тимофеем, которому наконец-то удалось раскурить трубку шаманки, однако особой радости от веселящей травки на его лице не было.
– Спасибо тебе, добрая женщина, за угощение – твой табачок у нас в Москве за большие деньги пошел бы, однако радости мне от него не прибавилось. Зато в сон клонит сильно.
– Вот и поспи, отдохни… А трубку мне верни.
Тимофей протянул Шубуун руку с трубкой, а глаза у него при этом были сонные-сонные. Марина поняла, что шаманка дала ему совсем даже не веселящую травку, а как раз наоборот – самую что ни на есть усыпляющую. И сделала она это для того, чтобы поговорить с Мариной тет-а-тет.
А разговор перешел в иное русло, и это начинало Марину беспокоить. Теперь ей стало совершенно ясно, что Шубуун преследует свои цели. Какие?
Тимофей тем временем ушел под навес и моментально уснул. Шубуун усмехнулась, глядя в сторону сопящего богатыря.
– Славный он, только доверчивый, – сказала шаманка, вынимая из потайного кармана своего облачения маленькую фляжку вполне современного вида. – Выпить хочешь?
Марина удивилась так, как будто Шубуун протянула ей не обычную алюминиевую фляжку, а бронзовый кубок тысячелетней давности.
– Откуда это у вас?
– Вот ведь какая любопытная… Я тебя спрашиваю, хочешь ли ты выпить?
– Хочу…
– Ну, тогда пей, не бойся, не уснешь, как Тимофей. Это обычная самогонка, настоянная на травках. Полезная очень. Тебе не повредит.
Марина хлебнула из фляги разок, потом еще и еще. Жидкость была горькой и очень крепкой, но ароматной и совсем не противной на вкус.
– Похоже на виски. А вы знаете, Шубуун, совсем неплохой напиток. Спасибо. Мне понравилось. И все-таки откуда у вас такая необычная фляжка? У меня дома, в Петербурге, такие есть у каждого доцента на кафедре. У профессуры получше экземплярчики. Но откуда такая современная вещь у вас тут взялась? В вашем богом забытом уголке нетронутой природы?
Шаманка рассмеялась. Смех у нее был скрипучий, неестественный, как у механической куклы.
– Зря ты меня воспринимаешь, как полезное ископаемое. Если я здесь живу одна, в глуши, то это вовсе не значит, что я всегда так жила. Я тоже была молодой, училась в Семипалатинском геологоразведочном техникуме. Работала несколько лет в экспедиции. Представь себе, даже замужем была…
– Серьезно? – Марина не переставала удивляться всему, что бы Шубуун ни сказала. – А где же теперь ваш муж?
– Не знаю. Я давно от него сбежала.
– А что, он вас обижал?
– Нет, он был добрый и хороший. Просто мое предназначение – в другом… Я не должна была выходить замуж.
– И что же? Он вас не искал?
– Искал, но меня хорошо спрятали.
– Значит, не нашел… А где же вас спрятали?
– А вот здесь, в этом самом чуме, и спрятали. Мне пришлось выбирать между ним и Сигорой…
Шубуун замолчала, усердно набивая свою трубку. Марине не терпелось узнать, что же было дальше. Но расспрашивать шаманку не хотелось. Она ждала, что Шубуун сама ей все расскажет. Не зря ведь она затеяла разговор и Тимофея так ловко отправила на покой. Старушка становилась все более интересным объектом для исследования. Марине очень захотелось открыть свой блокнот и потихоньку записывать все, что расскажет ее собеседница. Но делать этого было нельзя. Марина вся обратилась в слух.
– Ты правильно делаешь, что вопросов не задаешь. Все, что посчитаю нужным, я тебе сама расскажу. А большего ты от меня не узнаешь. Тебе ведь очень интересно узнать, почему Сигору до сих пор никто не нашел?
Шубуун пристально посмотрела в глаза Марине. Та кивнула.
– Но ты боишься спросить меня об этом прямо? И правильно делаешь. Но от тебя я скрывать правду не стану. Охотников добраться до сокровищ Сигоры было немало. И даже на моем веку. Только всех их ждет незавидная участь.
– Вы устанавливаете какие-то ловушки, да?
– Нет, не я, а сама Великая Сигора. Она позаботилась о том, чтобы никто и никогда не добрался до ее богатств.
– Все это очень похоже на сказку. Знаете, наверное, если в школе учились, сказку Бажова про Хозяйку Медной горы.
– Знаю, конечно. И Бажов твой в эти места наведывался по молодости. Ему тоже богатства Сигоры покоя не давали.
– Шубуун, но ведь я не сказочница, не фольклор собираю. У меня совсем другие задачи. Я просто хочу научно доказать факт существования никому неведомой цивилизации с высоким уровнем развития, которая когда-то находилась здесь.
– А зачем тебе это нужно?
– Ну, знаете…
«А, действительно, зачем? – вдруг пришло в голову Марине. – Ну, докажу факт существования Сигоры, получу свою порцию славы… А в эти места бросятся толпы желающих раскопать очередной клад, туристы, авантюристы и превратят эти забытые богом места в свалку пластиковых бутылок и консервных банок, как некогда благославенный Непал. Права старушка, ох как права…»
Однако вслух свои мысли она говорить не стала. Хотя прекрасно понимала, что для Шубуун не проблема узнать о том, о чем она сейчас думает. Ведь старая шаманка сама по себе бесценный материал для исследований…
Глава 6
Марина проснулась от возгласа Тимофея. Это был крик радости, переходящий в поросячий восторг. Неужели Троеглазов?..
Так и было. Но Троеглазов вернулся не один. Он держал за руки худенькую девочку лет пяти-шести с удивительно взрослым выражением лица. Девочка и всем своим поведением демонстрировала удивительную «взрослость». Никакого нытья, глупых вопросов или, хуже того, просьб типа «хочу водички» или «дайте мне куколку». За спиной у Троеглазова был водружен огромный-преогромный рюкзак, размером почти с него самого. И у девочки за плечами висел небольшой рюкзачок, а в руках она держала игрушечного зайца.
– Вот, Марина Юрьевна, принимайте гостей. Мою спутницу зовут Юля. Это самый молчаливый на свете ребенок из всех детей, каких мне до сих пор приходилось встречать.
Марина во все глаза смотрела на Троеглазова, не зная от удивления, что и сказать.
– Это что, тот самый важный человечек, за которым вы ездили?
– Угу. Доставил в целости и сохранности потомка айндакской царицы.
– Как же вам удалось убедить родителей, чтобы они отпустили девочку с неизвестным человеком? Странные родители, честное слово. Я бы свою дочь ни за что не отпустила с вами.
– Марина, что это с вами? – удивился Троеглазов. – Мы в трех шагах от цели. Без этой девочки Шубуун не сможет провести обряда. Зато теперь все готово для того, чтобы попасть туда.
– Куда туда? В преисподнюю?! – Марина почти кричала, гневно глядя на Владлена Алексеевича. – Как вы могли пойти на это? Привезти ребенка в эту глушь, непонятно для чего.
Троеглазов не стал ее слушать, а быстрым шагом, подхватив Юльку на руки, пошел в юрту Шубуун.
Марина побежала в лес. Тимофей бросился за ней и догнал уже у реки.
– Ты что, белены объелась? Зачем накинулась на шефа? – Тимофей смотрел на разъяренную, взлохмаченную Марину ничего не понимающими глазами.
– Тим, зачем он привез ребенка? Зачем?
– Бабка велела, вот он и привез.
– А если бабка ее заставит живьем закопать или в костер бросить, что тогда?!
– Ну, ты уж скажешь… Она меня от верной смерти спасла, а ты гадости такие говоришь про нее.
– Да не про нее я говорю гадости, а про твоего сумасшедшего начальника!
– Ты тоже хороша! Оба вы со своей Сигорой стоите друг друга. Владленлексеич тащил на себе рюкзачище размером с дом, чтобы тебя вкусненьким побаловать, а ты на него кричать начала. Одичала в глуши совсем. Пошли назад.
Он развернул Марину в сторону лагеря и с силой потащил за собой так, что вырваться у нее не было никакой возможности. Но молча идти Тимофей не мог, он всю обратную дорогу ворчал на Марину.
В лагере их ждала идиллическая картинка: Юлька сидела рядом с Шубуун, с интересом разглядывая всевозможные висюльки, которых на одежде шаманки было предостаточно. А старушка глаз не могла отвести от девочки, разглядывая ее с умиленным выражением лица. Обе больше никого вокруг не замечали и вели себя как близкие родственники после долгой разлуки.
Эта картина немного успокоила Марину, которая никак не могла понять поступка Троеглазова.
Владлен Алексеевич распаковывал рюкзак. Он действительно привез огромное количество еды, одежды, сигарет и прочих вещей. А еще порадовал Тимофея сообщением, что видел по телевизору двух сбежавших рецидивистов, которых задержали барнаульские милиционеры – те самые архаровцы, которые ранили Тимофея.
На Марину он даже не смотрел.
– Владлен Алексеевич, – начала Марина, – я требую объяснений по поводу ребенка. Как вы смогли ее сюда привезти? Тайно, без ведома родителей?
– Я оставил записку, что с девочкой все будет в порядке.
– Вы же взрослый человек! Знаете, как это называется? Киднэппинг! И это серьезное уголовное преступление. Я на такое не подписывалась…
– Всю ответственность за ребенка несу только я, вы здесь вообще не при делах.
– Завтра здесь появится милиция, и меня закуют в наручники как соучастницу похищения, а заодно Тимофея с Шубуун.
– Ни завтра, ни через месяц здесь никто не появится. А Юльку мы вернем родителям, как только попадем в Сигору. А вместо того, чтобы орать не меня, лучше бы обед приготовили. Есть очень хочется. Я ведь даже в деревню к Степановым не заходил, сразу сюда пошел. И Юлька давно не ела.