Сарна совсем скисла, но все же ответила:
– Мне рассказывали, что в вашем мире, чтобы получить необходимое, одни люди дают другим… не знаю, как это назвать…
– Монеты, – подсказал Орлик.
– Так вот, эти дети и есть такие монеты, главная ценность в нашем мире. Тени особенно любят детей бессмертных, поэтому их не выводят ночами во двор, а берегут для особых случаев. Например, для полнолуния, когда Тени становятся особо опасны и непредсказуемы и могут проникнуть в дом, не соблазнившись теми, кто во дворе. Или если кто-то из домашних болен или ранен. А если детей у тебя в избытке, на них можно приобрести то, чего не получишь из пламени. Положение в обществе, например. Расположение родовитой семьи. Знатного жениха или невесту. Потому ими так дорожат, кормят и нежат, чтобы были ленивы и податливы, – странно ведь, когда подарок плачет и зовет на помощь!
Последние слова Сарна произнесла с такой злостью, что Орлик глянул удивленно: неужели девушка не согласна с тем укладом, к которому привыкла с детства? У него самого все в груди клокотало от ужаса и гнева.
– Потому я так мечтала попасть в Блишем, – тихим безнадежным голосом продолжала девушка. – Смертным Теням туда нет хода. Не нужно просыпаться по ночам от криков, каждый день видеть обреченных ребятишек. Но это возможно, только если я соглашусь стать женой Властителя. А в последнее время я и думать об этом не могу!
На этот раз она замолчала надолго. Орлик лихорадочно соображал, как подтолкнуть ее к продолжению столь важного рассказа.
– Почему? – наконец спросил он неловким голосом. – Наверно, Властитель очень стар и уродлив?
Сарна широко распахнула глаза цвета неба и громко прыснула:
– Что ты! На вид он лишь немногим старше тебя. Ведь те, кто живут в Блишеме, не стареют, разве что очень-очень медленно! Но Властитель почти никогда не выходит за границы своего дворца, а значит, не стареет вообще.
– Значит, если твоя семья переберется в Блишем, вы тоже перестанете стареть? – Кажется, теперь Орлик вполне понимал нетерпение родных девушки.
– Конечно! – Сарна вновь огорчилась едва не до слез. – Все так жаждут этого, особенно мама, ведь родители уже не молоды. Но я… нет, я просто не знаю, что мне делать! Конечно, через пару лет Властитель оставит и меня, я стану жить в Блишеме, воспитывать его детей. Смогу снова выйти замуж, женихов будет полно. Но это все не то, не то!
Она с силой саданула кулачками по земле, после закрыла лицо ладонями.
– Но почему, Сарна? – тихо спросил Орлик, предвидя ее ответ и страшась его.
Девушка отняла руки и глянула с укором, словно подозревая, что он специально мучает ее. Потом ответила просто и бесхитростно:
– Потому что я полюбила тебя, Орлик. И мне захотелось простого счастья, какое есть у моих родителей, у моих братьев. Мне больше не хочется купить лучшую жизнь для семьи такой ценой. Сегодня я во всем открылась отцу. Но он отказывается даже говорить о нашем браке.
Орлику хотелось спросить, почему она сперва не поговорила с ним, тогда до отца и дело не дошло бы. Но что толку еще больше огорчать юную наивную девушку? И он произнес со вздохом:
– Сарна, Сарна, ну как ты могла подумать, что твой отец согласится на такое? Я всего лишь слуга, пища для Смертной Тени. А скажи, почему меня не используют как других пленников?
– Для Смертной Тени ты уже не годишься, – рассеянно произнесла Сарна, подтвердив его прежнюю догадку. – Наверно, ты прежде убил кого-то.
– Да, сукра, когда они похищали новых людей.
Говорить об этом было неприятно, Орлик надеялся, что тот выжил и он не окропил своих рук кровью, пусть и оборотня. Получается, нет.
– Ну вот, сукры схватили тебя по ошибке и поняли это только во дворе. Сукры, конечно, не совсем люди, но в дневные часы обретают их облик. Теням такие, как ты, не нужны.
– Ну вот, даже для Тени я не годен, как же могу сгодиться тебе в мужья? – подивился ее наивности Орлик.
Но девушка горячо запротестовала:
– О нет, надежда все же была. Знай, что не всех, похищенных сукрами, отдают Смертной Тени. Некоторых специально приобретают, чтобы взять в жены или в мужья. Вот и мой отец хотел отослать тебя в подарок одной нашей родственнице, да я уговорила оставить.
Орлик поежился: еще не хватало ему стать чьим-то подарком.
– Если бы мы поженились… – не смея взглянуть на него, пробормотала Сарна. – Если бы поженились, наши дети не были бы бессмертными, как ты. Но все же они родились бы без Смертной Тени, за них не пришлось бы без конца платить выкуп. Некоторые для того и вступают в такие браки, чтобы не трястись потом всю жизнь за своих детей. Поэтому я надеялась, что смогу уговорить отца. Но мы, к несчастью, слишком богаты, – горько вздохнула она. – Отец сказал, что нам и без того нечего бояться Теней, даже если не подтвердятся слухи о том, что Властитель выбрал в жены меня. Но слухи, скорее всего, верны. И мне придется дать согласие не только ради родных, но и чтобы убраться подальше от этих ужасных Теней… А что же будет с тобой? Отец просто отдаст тебя кому-то из друзей для брака или в услужение.
И она поникла, как травинка на ветру. Орлик не знал, что сказать, почему-то он сейчас больше думал не о своей возможной участи, а о признании Сарны. Никогда еще девушка первой не признавалась ему в любви, и где-то в глубине души он испытывал ликование вместе с состраданием к ней. Это было так странно, что юноша устыдился самого себя. Сарна вдруг вскинула голову:
– Но я все продумала на случай, если отец откажет. Мы вдвоем убежим из Брита. Есть и другие круги, там тоже можно жить. Конечно, за мной увяжется моя Смертная Тень, но я слышала про такие места, где от нее можно укрыться. Или даже уйти в твой мир по одному из проходов.
Орлик едва смог скрыть сильнейшее волнение, когда задавал вопрос:
– И ты знаешь такие проходы?
Сарна кивнула:
– Да, однажды я слышала об одном таком, брат рассказывал родителям. Он совсем недалеко, в Блишеме. Мы уйдем через него…
– Я не уйду без своего народа! – вскричал юноша.
Девушка задумалась, но потом решительно кивнула головой:
– Это труднее, но все же возможно! Я постараюсь все устроить. Ничего, у родителей еще есть сыновья, мои братья. Возможно, я буду несчастна без них, в чуждом мне мире, но я спасу тебя и навсегда останусь рядом с тобой! Ты ведь разрешишь мне это? – нерешительно добавила она, словно уловив перемену в его лице.
Орлик мучительно размышлял. Он знал, что должен согласиться ради своих соплеменников, пока их всех не постигла ужасная участь. Все разведать, а потом… Но как обмануть доверие этой девочки, на все готовой ради него? И, сделав над собой немыслимое усилие, он сказал:
– Сарна, прошу, прости меня. Но еще в детстве я встретил ту, что стала для меня целым миром. И полюбить другую я не в силах…
Он не договорил, а Сарна уже стояла на ногах. Лицо ее, только что пылавшее от собственных смелых планов, смертельно побелело, в глазах плескались обида и гнев. Она силилась заговорить, наконец ей это удалось.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – Ее голос звучал ровно, отстраненно. – Разве ты не замечал, что происходит со мной? Разве у бессмертных нет понятия о чести или хотя бы о сострадании?
Орлик тоже поднялся, крайне растерянный. Он чувствовал себя виноватым, но не в том, в чем его обвиняли: лишь сегодня открылись его глаза. Это и попытался объяснить:
– Сарна, пойми: если бы я не полюбил еще в детстве, то навсегда остался бы одинок. Потому что не умею понимать любовные знаки, такой уж уродился…
Пару секунд девушка, тяжко переводя дух и сжимая кулачки, вглядывалась в его лицо, потом крутанулась на пятках и бросилась прочь.
Глава тридцать перваяНочь страха
Стоит ли удивляться, что после всего пережитого за последние два дня мне приснился кошмар? Хотя начиналось все просто замечательно: мы с Сашкой шли по какой-то поляне, путались босыми ногами в изумрудной траве, держались за руки, дурачились, толкались плечами, как в детстве. И что-то билось у меня в волосах, я сперва решила, что это запутавшийся жучок, и попыталась нащупать его пальцами. Но обнаружила нечто воздушное, закрепленное на прядях. Фата? Ого, да на мне подвенечное платье, кипенно-белые волны стелются по траве. Я хотела спросить Сашку, что это значит, мы что, женимся? Но тут услышала стоны и сдавленные крики прямо у себя под ногами.
Саня куда-то исчез, я опустилась на корточки и развела траву руками. Там была огромная дырища в земле, укрытая решеткой с крупными ячейками, в нее я и заглянула. Слабо освещенный туннель уходил вниз на многие метры, может, километры. Но для моего зрения словно не стало границ: я отчетливо видела далеко внизу другую такую же решетку, а за ней – запрокинутое лицо девочки, той самой. Она ничуть не подросла, только личико осунулось, глаза глядели вверх с тоскливой надеждой. А потом она закричала:
«Мамочка, умоляю, вернись за мной! Освободи меня, мне так тяжело!»
В панике я схватилась за решетку, собираясь вырвать ее и прыгнуть в лаз, что-то завопила в ответ – и проснулась.
В комнате царил полный мрак, мне показалось, что уже давным-давно ночь, – и я в ужасе ощупала себя, втянула ноздрями воздух. Вроде все в порядке, просто задернуты шторы, очень плотные, – мама приобрела их из-за светлых питерских ночей, не могла спать при свете. Я обняла коленки и задумалась: после сна многое стало в моей голове на свои места.
Вдруг я осознала слова Артура, сказанные Сашке: «Скорее всего, ты погибнешь». Конечно, этот тип мог и сгустить краски, но что, если нет? И тут кое-что мне сделалось ясно про себя: прежде я переживала только из-за собственных проблем и даже не задумывалась, какая опасность может грозить моему другу. Да где вообще была моя голова?!
Так, рассуждаем спокойно. Нужно немедленно вывести Сашку из игры, просто уйти, где-то спрятаться до того момента, как Артур встанет на ноги. А Сашка… так будет правильнее, нам все равно не быть вместе.