Но вот он ступил на галерею, где больше не было Властителя, лишь его новая жена стояла на золотой приступочке, два каменных варгана поддерживали ее, а два сукра за их спинами – охраняли. Орлик сперва подошел, потом резко вскинул голову. И глянул прямо в глаза Деи, чудом сумевшей удержаться от крика. Она смотрела прямо на него, и в ее глазах удивительным образом глубокое отчаяние сочеталось с ликующей радостью.
– Тебя заставили это сделать? – спросил Орлик на родном языке.
Девушка торопливо мотнула головой:
– Нет, я сама, сама согласилась. Так было нужно, поверь. Тебе расскажут…
– Хочешь, унесу тебя отсюда?
– Даже не думай об этом, – тихо и твердо выговорила девушка.
Сукры уже выдвинулись вперед, тесня замешкавшегося гостя. Выпала шкатулка, жалобно звякнула о плиты балкона. А сам Орлик пошел прочь, сперва вниз, потом и с площади. Про Сарну он больше не вспоминал, зато держал в памяти, как найти грот, ведущий в Хаваим. Сейчас у озерца было пустынно, все гости уже пожаловали во дворец и покидать город не спешили. Не таясь, вошел он в широкий полутемный проход и зашагал по нему, все дальше и дальше уходя от Блишема.
Глава тридцать пятаяРасскажи мне о Дее
Пока закипал чайник, я хорошенько обследовала кухню. Ага, Вилли разогрел для нас два вида пиццы, «Четыре сыра» и с ананасами, нарезал сыр и колбасу. А еще имбирное печенье и эклеры в вазочках. Я расставила на подносе тарелки, вазочки, две чашки с чаем и потащила в комнату. Инга так и лежала носом к стенке, переживала свою ненужность в этом мире. Я легонько тронула ее за плечо:
– Инг, а давай чаю с бутербродами и пиццей попьем? Я лично просто умираю от голода после ночных приключений, а ты?
Подействовало. Конрад вздохнула, осторожно приняла сидячее положение, с интересом принюхалась.
– У нас говорят: голодный, как Смертная Тень. Хотя им-то чего голодать, всегда найдется, кем закусить.
Не слишком уместное замечание, но я обрадовалась, что разговор двинулся в нужном направлении, и попросила:
– Инга, а расскажи мне про Дею, ну, все-все, что ты про нее знаешь.
Девушка кривовато ухмыльнулась:
– Как странно ты говоришь: про Дею. Ты ведь и есть Дея.
Я замотала головой:
– Нет, по крайней мере, пока еще я – не она. Может, мы с ней вообще абсолютные противоположности. И даже когда я вспомню ту жизнь… все равно смогу остаться собой, правда?
Инга обдумала мой вопрос.
– Не знаю, это у кого как получается. Я прожила в том мире пять жизней и одну – в этом. Наверно, во мне есть теперь все те личности, хотя некоторые свои поступки вспоминать больно и отвратительно. Но все равно я помню и понимаю, почему тогда я не могла поступить иначе.
Она посмурнела и вгрызлась в бутерброд. Я дала ей немного времени, потом напомнила:
– Так насчет Деи?
– Ну что тебе сказать, я ведь ее не знала, – нехотя заговорила Конрад. – Вот моя мать, моя настоящая первая мать, дружила с Деей в юности и очень часто ее вспоминала. Жаль, я мало что помню, все же столько веков и жизней прошло с той поры. Но помню, она всегда говорила о ней хорошо, хотя многие в нашем народе до сих пор проклинают Дею.
– Твоя мама дружила с Деей? То есть со мной? – поразилась я. – И почему это Дею проклинают?
– Ну да, они ведь вместе бежали из уничтоженного города, вместе попали в Навию. Мама была уже замужем, а у Деи был жених – сын старейшины. Потом он пропал. Поехал вместе с друзьями исследовать новую землю и попал в плен в другом селении, а потом и в лапы к сукрам. Именно тогда наш народ узнал, что все мы, кто попадает туда из этого мира, предназначены на прокорм Теням. А потом вдруг приехал один важный человек из Блишема, наместник Таргида, ну то есть он приглядывал за этим кругом, как лесничий в заповеднике, решал, куда направлять сукров на охоту, какому селению дать передышку. Он сказал, что, если Дея станет женой Властителя Блишема, это изменит к лучшему судьбу всего народа, мы не только не пойдем на прокорм, но будем жить в почете и довольстве.
Я затаила дыхание, попутно прикидывая, как бы я поступила на ее месте… Вот есть у меня Сашка, любимый и единственный, а тут приходят и предлагают спасти всех, кто мне дорог, выйдя замуж не пойми за кого… вот же мрак!
– Старейшина очень хотел защитить свой народ, – продолжала говорить Конрад. – К тому же он надеялся, что и его сын еще жив и сможет избежать страшной участи. Но он не принуждал Дею, просто рассказал ей все как есть. Но многие, особенно молодежь, друзья Орлика и подруги Деи, считали, что нельзя, недопустимо покупать жизнь народа такой ценой. И что если уж не избежать гибели, то лучше не ждать появления сукров, а уйти из жизни всем разом. Это когда мужчины убивают женщин и детей, а потом и себя.
– Ну, это уж чересчур! – ахнула я, едва не подавившись куском пиццы, который за секунду до того машинально сунула в рот. – Прямо как сектанты какие-то!
Инга выразительно дернула плечом:
– Ну извини, такие уж были нравы в те времена. Подобное случалось в землях, откуда они пришли, если, к примеру, враг окружал город и впереди все равно были только позор и смерть. Кстати, Дея поначалу тоже наотрез отказалась стать женой Властителя, и старейшина не посмел настаивать. Но ночью в ее палатку пришла моя мать. – Девушка выдержала эффектную паузу, так что я даже дышать перестала. – Вот, кстати, тогда мы с тобой в первый раз и встретились: мать принесла с собой своих новорожденных двойняшек, меня и моего братика. Она умоляла Дею спасти ее детей, помиловать выживших. И мою маму тоже можно понять: она чудом спаслась из города, прошла через ледяную пустыню, сумела сохранить беременность и родить двух детей, по тем временам не такое уж простое дело. И каково ей было узнать, что на рассвете, может, мой отец прикончит малышей и ее саму? И Дея поменяла свое решение. Утром она объявила старейшине, что согласна на брак с Властителем.
Инга замолчала и занялась бутербродом, а мне и кусок в горло больше не лез. Я думала о Дее. О том, как смириться с тем, что внутри меня скрывается девушка, которую я совсем не знаю и не понимаю. Хотя, наверно, приди ко мне Кимка и попроси спасти ее – на что угодно ради нее пошла бы. Ну, надеюсь.
А тем временем моя сердитая соплеменница вновь изволила заговорить:
– Наместник был, само собой, очень доволен. Наш народ мог в полном составе перебраться в Блишем, но старейшина решил иначе. Он выставил наместнику такие условия: они останутся жить на прежнем месте, в поселении под названием Кукушкино Гнездо, но к ним не будут отправлять сукров-охотников. Более того, те люди, что позднее попадутся на ту же удочку древней легенды и очутятся в Гнезде, присоединятся к ним, то есть тоже будут неприкосновенны. Второе условие: наместник отыщет сына старейшины и, если тот еще не стал обедом для Смертной Тени, вернет отцу. Было вроде еще третье условие, но я его уже не помню.
Снова молчание.
– Разумно, – пробормотала я, просто чтобы сказать хоть что-то.
– А потом вдруг появился Орлик, он сам ухитрился бежать из Брита, – продолжала Инга. – Он, конечно, не простил отцу случившегося и снова покинул поляну, за ним ушли его друзья. Так и произошел раскол в нашем народе. Орлик и его дружина поселились в Таргиде, но в другом селении, и стали защищать его от набегов сукров, потому что новые способности тогда уже проявились у всадников. Гоняли они сукров и от других полян, так что скоро в Брите даже самым богатым и знатным горожанам стало не хватать пленников, чтобы расплатиться со Смертной Тенью. Тогда наместник Береш не придумал ничего лучшего, как подрядить обитателей Кукушкиного Гнезда для борьбы с «дикой оравой» – так называли Орлика и его сподвижников. И те согласились – а что еще им оставалось? Таланты иссякли, огонь больше не давал даже самого необходимого, Дея умерла, и некому было позаботиться о них, кроме них самих. И началась беспощадная война, которая длится с перерывами уже много веков.
– Ну а ты вообще на какой стороне? – спросила я.
Глупый, конечно, вопрос, но Конрад прореагировала на него просто убийственно, едва не швырнула в меня чашкой:
– На чьей?! Да ты хоть понимаешь, о чем спрашиваешь?! Ты можешь понять, что это такое – до восемнадцати лет жить в семье, иметь четкие ориентиры, кушать ложками правду того народа, в котором живешь, а потом вдруг вспомнить, что ты вообще-то в прошлой жизни этих людей считала злейшими врагами и от их рук погибли твои близкие или даже ты сама?! Теперь понимаешь, почему многие не лучшего мнения о твоем поступке, да?
И она тяжело откинулась на подушку. Я унесла посуду, даже замыла шикарный бежевый ковер Вилли, на который выплеснулся чай. И вдруг у раковины с ног до головы покрылась мурашками, потрясенная новой мыслью.
– Инга! Инг! – подбегая к дивану, почему-то зашептала я. – Так, может, Артур Кныш и есть Орлик, а?
– Не может, – буркнула девушка.
– Почему?!
– Да потому что твой Орлик сумел-таки достать самого Властителя, и тот отправил его на Сонную гору. А может и скормил под шумок Смертной Тени, точно никто не знает. Привыкни к этой мысли теперь, чтобы потом не страдать, когда вспомнишь.
– Это еще что за гора такая?
Мне уже до смерти надоело слушать про все новые странности того мира, в который у меня есть великий шанс влипнуть, как у бедной мухи – в паутину. На случай, если пронесет: никогда больше не стану читать фэнтези, ну их совсем, эти волшебные миры.
– Ну сама сообрази, в Блишем нет хода Смертным Теням, и люди практически не стареют и уж точно сами по себе не умирают, – начала разъяснять Инга уже подсевшим от долгого разговора голосом. – А город не резиновый. Поэтому раз в год устраивается особый праздник – День Почета, если на русский язык перевести. В этот день все, кто уже достаточно пожил и готов уступить место новым поколениям, прилюдно объявляют об этом под всеобщий восторг и выражение любви и почтительности. А потом, через пару недель, завершив дела и простившись с родными, уходят на Сонную гору. Она огромная, вершина всегда скрыта облаками. Там человек выбирает себе местечко, просто ложится на травку и засыпает. Навсегда.