– Сукр перевоплотился! – с крыльца информировал нас Вил.
Я услышала шум ломаемых стволов, рычание и вой. Сукр немедленно подлетел в воздух и оттуда упал плашмя на скопление людей, или кем они там были. Никто больше не стрелял, все только орали на разные голоса, некоторые уже штурмовали забор, спеша покинуть двор. В тот миг мне показалось, что наша победа совсем близка, что могло быть сильнее этого чудовища и нашей Инги? Пес носился по двору гигантскими прыжками и стаскивал всех на альпийскую горку, хорошо просматриваемую в просвете между деревьев.
– Инга, полная зачистка! – крикнул Сашка, видимо, о таком маневре они с Вилли договорились заранее. – От девяти до трех!
Девушка отняла ладонь от глаз и повела головой, будто просто шею разминала. Но лужайка взорвалась воплями, переходящими в предсмертные стоны. А потом наступила тишина, жуткая, хрупкая. Только пес парил в воздухе, озирая поле боя. Но почему-то Вилли и Сашка даже не думали расслабляться, застыли в молчании, словно ждали чего-то. Вдруг сукр жутко взвыл, метнулся за дом, и я увидела, как из-за деревьев во двор вползает что-то темное, вязкое…
– Тени! – заорал Вилли. – Сразу три!
Сашка тут же схватил меня за шиворот и куда-то поволок одной рукой, второй он тащил Ингу. Затолкал за угол дома и приказал:
– Замрите.
Я и пискнуть не успела, как он испарился. Потом вцепилась в Ингу, которая трясущимися руками все поправляла и поправляла повязку на глазах.
– Инга, что происходит?!
– Не знаю, – клацая зубами, с трудом проговорила она. – Но мои глаза там бессильны. Сукр должен отыскать того, кто контролирует Тени, чтобы заставить отослать их обратно в Навию. Конечно, тот человек не полез в бой, но он где-то рядом, прячется. Парни, наверно, стараются отвлечь от нас Теней. Пес в воздухе?
Я осторожно выглянула из-за угла. Да, сукр все еще носился по темно-синему небу, то нырял вниз, то снова взлетал. А наши мальчишки метались по земле, ловко уворачиваясь от клубящейся тьмы, я не могла рассмотреть, кто есть кто. Вдруг один как подкошенный рухнул на землю, и Тень немедленно заскользила к нему. Я громко ахнула. Немедленно пес спикировал с небес, зачем-то сделал круг вокруг Тени, подхватил тело и взмыл в поднебесье. И одновременно еще один вопль, страшнее всех предыдущих, заставил нас с Ингой шарахнуться в объятия друг дружки.
– Так кричат, когда кусает сукр, – пробормотала она. – Он кого-то нашел. Возможно, сейчас все и закончится.
Ободренная ее словами, я выглянула снова. Смертные Тени вроде как застыли в раздумье, больше не клубились, просто висели над двором. Сразу стало светлее, и я увидела распростертого на поляне мужчину, который бился так, что земля под ним дрожала, и орал непрерывно, страшно. Над мужчиной склонился Вилли, направил на него пистолет и тоже что-то кричал на неизвестном мне языке, вроде как требовал, повторял одну и ту же фразу.
А потом замолчал и выстрелил. И все прекратилось. Тени исчезли, словно испарились. Вилли постоял немного над телом, уронил пистолет и побрел к дому, сильно шатаясь. Сукр спустился, положил на крыльцо истекающего кровью Сашку и сразу удрал в сторону яблоневого сада, занимавшего большую часть участка перед домом. Я же стояла и смотрела, сознание то затухало, то вспыхивало с такой скоростью, что я даже упасть не успевала. Но мыслей и чувств не было вообще никаких.
Когда чуточку отпустило, Вилли уже занимался Сашкой, перетягивал ему руку своей рубашкой, свернутой в жгут, и кричал мне, что опасности больше нет. Я на автомате сходила за Ингой, привела ее и усадила на крыльцо.
– Тени ушли? – спросила она первым делом.
– Да, – ответил Вил. – Тот, кто привел Теней, прятался между ними, сукр сгоряча укусил его. Так что все висело на волоске, но я сумел докричаться до него. И он отослал Теней в обмен на… хотя я и так его добил бы, конечно.
– Надо вызвать «неотложку», – вклинилась в их беседу я, потому что Сашка вроде как был в сознании, но очень бледен и в шоке.
Я сидела рядом и каждые пару секунд сжимала его здоровую руку. Он отвечал тем же, это его удерживало от забытья. Да и меня тоже, потому что чувствовала я себя даже хуже, чем должна была после всего случившегося. В голове что-то непрерывно гудело и обваливалось, будто там проснулся небольшой вулканчик. Сквозь гул словно пытались докричаться до меня голоса, десятки голосов! Я схожу с ума? Или… еще хуже?
– Да их тут и без вызова предостаточно, – сказала Инга.
И только тут до меня дошло, что вокруг дома за забором вовсю выли сирены, кричали люди, за уцелевшими деревьями плясали огни машин всевозможных спецслужб. Но никто не крушил ворота, не вбегал во двор, и легко было догадаться почему: гигантский пес так и парил над территорией, время от времени ныряя вниз, чтобы отпугнуть самых решительных.
– Но лучше мы выберемся отсюда сами, – бесцветным голосом произнес Вилли. – Иначе некоторым из нас до конца жизни придется объяснять, что тут произошло.
– А как же Кимка? – спохватилась я. – Ты не узнал…
Парень дернулся, покачал головой:
– Уже не было времени спрашивать.
– Может, кто-то еще жив и знает?..
– Не думаю. Но сукр оглядывает территорию. Как только уберемся отсюда, полечу на нем домой к Инге. Вдруг Лина…
Он отвернулся, не договорив. А еще через мгновение наступившее вроде как затишье – если не считать всей этой какофонии по периметру забора – было нарушено новым воплем, таким жутким, что приподнялся на локтях Сашка, а мы все заново повскакивали на ноги.
– Сукр еще кого-то нашел, – вскричал Вилли с невероятной надеждой в голосе. И встал в дверном проеме, наверно, не имея даже сил побежать навстречу.
Вопли и так приближались – сукр тащил свою добычу к нам.
Кажется, эти крики, и страх, и новая надежда стали для меня последней каплей, и в голове словно что-то взорвалось, и у ног простерлась незримая бездонная пропасть, на краю которой я едва балансировала. Я вспомнила.
Гигантский пес возник на мощеной площадке перед крыльцом. В его пасти билась и орала прихваченная острыми зубами за куртку молодая женщина. Сукр буквально выплюнул ее на булыжники, с явным сожалением попятился назад. Видно было, как он борется с искушением укусить ее.
Живо встав на четвереньки, женщина огляделась, потом вскочила на ноги и заорала уже на русском, хотя и с сильным акцентом:
– Умоляю, не отдавайте меня ему!
Тут ее взгляд упал на меня, глаза расширились до невозможности, руки взметнулись к голове и длинные ногти впились в нежную кожу лица.
– Добрый вечер, советница Хора, – сказала я и чуть не прихлопнула себе рот ладонью от изумления и ужаса. Во-первых, вечер был совсем не добрый. Во-вторых, я не хотела, не хотела вспоминать! Мне хотелось запихать воспоминания обратно, туда, где они там хранились раньше. Только, похоже, не выйдет.
– Значит, ты все вспомнила, Дея, – обреченно пролепетала женщина, видимо, решив, что теперь укус сукра ей гарантирован.
– Только что… не уверена.
– Ты вспомнила? – прозвучал за моей спиной голос Вилли, только какой-то другой, более высокий, более резкий.
Я машинально обернулась, попятилась, свалилась с крыльца и ахнула:
– Гамелех!
Женщина тоже посмотрела вверх и безмолвно упала на колени, простирая руки к темной фигуре в проеме дома.
Но тут Вилли вышел на свет – теперь на нас откуда-то еще и прожекторами светили, – и наваждение исчезло, я смогла снова дышать. Подойдя к женщине и склонившись над ней, парень коротко и сухо произнес:
– Довольно, бабушка, успокойся. Это всего лишь я.
Юная красавица медленно поднялась на ноги, выпрямила спину, обеими руками отвела от лица густые рыжеватые кудри и пробормотала:
– Игнаций? Я и не знала, что ты тут, никто мне не сказал…
– Где девушка? – перебил ее Вилли.
– Что? Какая еще?..
– Ее подруга, – мотнул на меня головой парень, – которую вы похитили, чтобы заставить Дею сдаться. Говори, она жива?!
– А, та девчонка. – Женщина явно не понимала, почему сейчас нужно говорить на такую незначительную тему. – Полагаю, жива, я распорядилась всего лишь усыпить ее. Должно быть, так и спит.
– Хорошо, – кивнул Вилли. – Мы скоро отправимся за ней вместе с ним. – Он многозначительно кивнул на сукра. – Надеюсь, ради тебя же, бабуля, все окажется именно так.
– Конечно, Игнаций, дорогой…
Вилли дернулся, явно не желая переходить на теплое родственное общение, и отрывисто произнес:
– А теперь, будь добра, расскажи, кто убил Дею? И не пытайся темнить, она все вспомнила. Кого ты прикрывала, не мою же мать?
– Весь наш род, Игнаций, – торжественно и с некоторой ноткой негодования в голосе провозгласила советница. – Ты знаешь, никому не было бы пощады, окажись в роду убийца. Тем более ее, любимой игрушки Властителя.
Она глянула в мою сторону с такой ненавистью, что сукр грозно зарычал, готовясь защищать меня.
– Я в курсе, но кто же убил? – не позволил ей уклониться от темы Вилли.
Женщина с усилием оторвала от меня взгляд, глубоко вздохнула:
– Ты никогда ее не видел. Моя дочь Леста…
– Тетушка Леста, которая спит на горе уже много веков? – высоко взметнул брови Вил.
– Да. Моя несчастная сумасбродная старшая дочь. Когда ей исполнилось пятнадцать, ее называли самой красивой девочкой в Брите. Открыто говорили о том, что, будь все как прежде, она непременно стала бы женой Властителя. Но поскольку он был полностью очарован своей дикой бесплодной женушкой, нам советовали искать другого мужа для своей дочки…
Тут она метнула на меня бешеный взгляд. Неужели существует такая ненависть, которая не выдыхается за века?
– Поскольку я служила Гамелеху как советница по делам круга Ашер, Лесту приглашали на все балы и праздники в Блишеме, можно сказать, она жила во дворце. А если и заглядывала домой, то часами торчала в лаборатории своего брата Багая, он уже тогда был отличным химиком. Я старалась приглядывать за ней, ругала, предупреждала – да все без толку. Потом Дея, – еще один испепеляющий взгляд, – умерла, и никто не смог назвать причину ее смерти. Я была в ужасе, расследование длилось несколько лет, подозревали и проверяли всех и каждого. Но все обошлось, постепенно страсти улеглись, и Леста добилась своего – стала женой Гамелеха. Мы все перебрались в Блишем. Года через полтора они расстались, но положение нашей семьи было крепким, твой дядя Багай стал придворным титулованным химиком. Однако в душе я сходила с ума от страха и считала годы. Дея могла уже родиться в нашем мире, в восемнадцать она все вспомнит и явится в Блишем, чтобы обличить убийцу. Леста, правда, все отрицала, но она была такой вспыльчивой, сумасбродной… никогда не знаешь, что придет ей в голову. Я очень боялась, что она сама случайно выдаст себя, и однажды нашла повод донести на нее Властителю, конечно, по другому, не столь ужасному поводу. Лесту присудили к Сонной горе. Но если бы Дея вернулась, пострадали бы все…