В какой-то момент я отключилась, смотрела пустым взглядом, как она шевелит губами, а слышала, лишь как внутри меня словно взрывались петарды, только каждая вместо салюта выбрасывала новую партию воспоминаний, лиц, звуков.
– Дея?! – позвал чей-то голос, и я с удивлением обнаружила склонившегося надо мной с высоты своего роста Вилли.
– Что скажешь? – требовательно спросил он.
Скажу – о чем? Кажется, пока я еще слушала, разговор шел о Лесте. Я оперативно покопалась в пластах новых воспоминаний и отрыла-таки бледный образ: хрупкое, почти детское, тело, узкое надменное личико, густая гривка медных локонов. Она почему-то вечно отиралась в наших покоях, играла с моей дочкой, пока не по годам чуткая Параклея не намекнула мне, что ее огорчает настырное общество тети Лесты. Пришлось улаживать этот вопрос, и тогда я впервые увидела промелькнувшее на прекрасном лице выражение дикой злобы и ненависти.
– Но Леста не убивала меня, – вслух сказала я. – Если и планировала, то я ничего об этом не знаю.
Пауза. Все уставились на меня, но особенно ужасным был взгляд Хоры, осознавшей вдруг, что века борьбы, страха и поиска, по сути, убийство дочери – все было напрасно. Да уж, ей не позавидуешь.
– Но кто же тогда?.. – тихо спросил Вилли. – Ты вспомнила?
– Да. Меня убил всадник по имени Орлик, мой прежний жених. А его самого тогда же поглотила Смертная Тень.
Выпалив эти слова на одном дыхании, я пошатнулась – хорошо, Вилли был рядом, подхватил и усадил на крыльцо рядом с Сашкой, который тут же обнял меня за плечи здоровой рукой.
– И ты смогла бы свидетельствовать об этом перед Властителем? – мертвым голосом спросила Хора. – Поклясться на кентроне?
– Разумеется.
– Хорошо. – Старуха в образе юной красавицы чрезвычайно быстро приходила в себя, сказался долгий жизненный опыт. – Тогда мы втроем сейчас же вернемся в Блишем и покончим со всей этой историей.
– Нет, – сказала я, вцепляясь в дятловскую руку.
Как же, разбежались. Никуда я не вернусь, пока с Саней не будет все в порядке.
– Нет, – эхом подтвердил Вилли. – Дея отправится в Блишем, когда будет готова. А я уже не вернусь никогда – по твоей милости, бабушка, в нашем роду теперь есть убийца.
Невыразимая горечь прозвучала в его словах. Хора вздрогнула, но особенно впадать в отчаяние не стала, все же тут не Блишем, кары не последует.
– Вот как мы поступим, – веско и спокойно продолжал говорить Вилли. – Сейчас сукр отвезет вас, ребята, в какое-нибудь пустынное местечко. А я отправлю туда «скорую». Когда сукр вернется, мы с советницей и Ингой отправимся за Линой. И если с ней действительно все в порядке, – тут он глянул на Хору таким взглядом, что та аж подпрыгнула, – то ты, бабуля, вернешься на сукре в Блишем и сделаешь вид, будто ничего не было. Предлагаю тебе, кстати, пока привести себя в порядок. И да, кто был тот человек, который привел Тени?
– Один мой старый должник, – легко и без всякого сожаления отозвалась женщина. – Полукровка из Ашера, только они и способны управлять Тенями.
И скрылась в доме, не забыв оглянуться на сукра.
– Немедленно сообщи, как только найдешь Кимку, – попросила я.
– Разумеется, – кивнул Вилли. – Сюда я больше не вернусь, но у меня арендован еще один дом – резервный. Я пришлю вам координаты. Лине, конечно, понадобится время, чтобы прийти в себя и успокоиться, но, думаю, завтра я уже навещу тебя в больнице, – бледно улыбнулся он Сашке.
Потом замолчал, и стало слышно, как на улице кто-то надсадно орет в мегафон, предлагая всем немедленно сдаться и выйти за ворота.
– Не переживай, – сказал ему Дятлов, верно уловив состояние друга. – Ты сам говорил, что Артур наверняка знает всякие обходные пути в этот ваш мир.
Вил ничего не ответил.
– А бабушка у тебя ничего так, – хмыкнул Сашка. Наверно, хотел его как-то отвлечь от многочисленных тревог.
– Ага. Да я ее только раза три и видел за всю свою жизнь, когда еще ребенком жил во дворце. Чудо, что узнал. Между ее старшей и младшей дочерями – Лестой и моей матерью – лет восемьсот разницы. Обе в разное время были женами Властителя. Типичная в целом история для нашего мира.
Говоря это, он не бездействовал: помог Дятлову встать, усадил его на услужливо подставленную спину сукра и тщательно привязал ремнем на случай, если тот потеряет сознание, а я не удержу. Когда все было готово, я села позади друга, обхватила его так, чтобы не причинять лишней боли, сцепила пальцы в замок на его груди.
– Придется назвать сукру одно место в лесу, которое он точно знает, – инструктировал Вилли. – Но там рядом есть дорога, и я немедленно позвоню в «неотложку», сориентирую их. Главное, чтобы вы там не появились одновременно, а то неизвестно, кто кого повезет в больницу. И оставайтесь там оба. Не забывайте, что в городе есть еще всадники и они не на нашей стороне. Тебе нелегко придется в ближайшее время. – Он сочувственно на меня поглядел, снова сделал слабую попытку улыбнуться. – Воспоминания будут приходить порционно, что-то ты пока не сможешь вспомнить, тогда не мучай себя, а просто жди.
– Хорошо… Ой, а глаза? – Я испуганно закрыла ладонями лицо, хотя все вроде было в порядке.
– Насчет этого пока не волнуйся, тебе еще нет восемнадцати, – подала голос Инга, и в нем мне почудилось нечто вроде обиды. – Ты начала вспоминать от потрясения раньше срока. Сейчас ты уже можешь сказать, приходилось тебе использовать дар убивающего взгляда в Навии?
– Нет, – моментально отозвалась я. – Я жила только один раз, еще до того, как…
– Ну и все, беспокоиться нечего! – отрезала Инга и отвернулась от нас всех.
Вилли уже явно стремился нас спровадить, едва не пинал под толстый хвост сукра, но я схватилась рукой за рукав его куртки. У меня оставался еще один, едва ли не самый важный вопрос.
– Вилли, – начала я. – Или называть тебя Игнаций?
– Да неважно. Что, Дея?
– Я хочу спросить насчет своей дочери. Она ведь, получается, твоя сестра?
– Да, сестра. Любимая сестра, – каким-то особым, теплым голосом сказал парень. – Но все остальное я тебе уже рассказал.
– Да. Но теперь скажи то, о чем умолчал, пожалуйста! Я чувствую, что с ней что-то не так, и просто с ума схожу от неизвестности.
Лицо Вилли много чего отразило: вначале он точно хотел как-то вывернуться, но потом вздохнул и сказал:
– Параклея всегда очень любила и любит тебя, Дея. А мой отец, говорили, когда-то и вовсе был словно одержим тобой. После твоей смерти он точно был не в своем уме, потому что однажды позвал к себе Параклею, шестилетнюю девчонку, и спросил, хотела бы она порадовать мамочку, когда однажды ты вернешься. Конечно, девочка ответила, что очень хотела бы. И властитель предложил ей никогда отныне не покидать дворец, чтобы не меняться. Тогда ты, вернувшись когда-нибудь, найдешь свою дочь такой же, какой оставила. Параклея не только пообещала, но и поклялась на кентроне. Отец – человек переменчивый, наверняка позднее он и сам пожалел о своей дикой просьбе, но клятву нарушить было уже нельзя.
Меня замутило от ужаса.
– Моя дочь навсегда осталась шестилеткой?
Вил помотал головой:
– Нет, только физически, конечно! Умственно она развивалась, как и положено, много читала, овладела, наверно, всеми науками обоих миров. Честно сказать, я никого не встречал мудрее и глубже в суждениях, чем она. Но внешне, да, она осталась ребенком.
Утешил, ага. Мне стало еще хуже, если бы не Сашкина рана, рванула бы в Блишем прямо сейчас. Страшно поверить, что моя дочь много веков заперта во дворце и в собственном теле.
– Летите уже! – не выдержав, взмолился Вилли, и сукр немедленно взмыл почти вертикально, поднялся, наверно, выше облаков. Но все равно с земли его заметили, что-то заорали, стали наводить луч прожектора и фотографировать, конечно. Хорошо хоть не стали палить, а то я уже невольно поджала ноги.
К счастью, совсем скоро пес кругами начал спускаться на какую-то поляну в нашем лесу. А рядом уже завывала сирена «неотложки». Ладно, скажу, сдуру пошли гулять поздним вечером в лес, а из-за деревьев в нас кто-то и пальнул.
Я онемевшими от холода руками кое-как отвязала Саню, уложила его на жухлую скрипучую траву. Сукр тут же испарился. Сашка что-то проговорил, я не расслышала и наклонилась к нему:
– Что?
– Завтра мир изменится, – повторил он.
– Почему? Эй, ты что, бредишь? – всполошилась я.
– Пока нет. Просто завтра в интернете запестрят фотки летающего пса, и весь мир узнает, что непостижимое все же существует.
– Ну и ладно. – Я слишком измучилась, чтобы еще волноваться о мире. – Лишь бы не с нами на спине.
– Ага. Главное, чтобы наш мир не рассыпался, верно, Данка? Ты ведь не убежишь от меня в этот ваш Блишем?
– Он не мой. Мне нелегко там жилось. Но побывать все же придется.
Тут нас нашли санитары. Потом была больница, операция, во время которой я сидела на кушетке под операционной. Звонок от Вилли – с Кимкой все было в порядке, она уже приходила в себя. Звонок дятловской маме и Кимкиным родителям – пришлось отчаянно врать. Наконец мы с Сашкой остались одни. Вилли на прощание, как оказалось, успел сунуть мне в карман пачку денег, так что я сразу договорилась насчет отдельной палаты. И мне разрешили посидеть с другом, пока он не уснет, – наркоз был местный, но врач вколол ему снотворное напоследок.
– Я сопротивлялся, – сообщил мне Дятлов по этому поводу. – Но доктор меня одолел.
– Ну и хорошо. Тебе нужно отдохнуть.
– А как же ты? – Из-за шутливого тона прорывалась настоящая тревога. – Мне страшно оставлять тебя без присмотра, вдруг успеешь еще во что-нибудь влипнуть. Поклянись хотя бы, что будешь рядом, пока я немного не оклемаюсь.
– Клянусь, что не выйду за двери больницы, – сказала я.
– И никогда не сбежишь в другой мир? Поклянись уж заодно и в этом.
– Не знаю, – вздохнула я. – Инга говорила, что смертным нет места среди бессмертных.
– Так могу укусить, не проблема, – потянулся ко мне Сашка.