Мне свело судорогой икру. Я выпрямила ноги и положила их поверх его коленей. Гейб не пошевелился.
– Ты туда всех девочек таскаешь?
– Только особенных, – лучезарно улыбнулся мой собеседник. Я рассмеялась, закатив глаза от столь откровенной банальности.
– Ох, ну что за подкат.
– Да, это был подкат, ты меня раскусила. Сработало?
– Опять же еще не решила.
– Играешь в недотрогу, Слоан?
– Я и есть недотрога, Гейб.
Он задумчиво склонил голову. В глазах читалось восхищение моим упрямством.
– Достаточно честно. Вообще, я вытянул тебя сюда, чтобы кое-что обсудить, ну… несколько вопросов. Особенно предстоящие выходные.
– Вечеринку? И что же там будет?
– Ну, я так понимаю, что ты попала прямо в бой без объявления войны. Обычно у новичков есть пара месяцев, чтобы попривыкнуть к обстановке, прежде чем выйти в свет. Не удивлюсь, что атмосфера местного праздника может тебя ошеломить.
– В каком смысле ошеломить? – я снова подобрала одну ногу под себя.
– Что ж, во-первых, там будет много людей. Много богатых старых людей. Они не такие, как мы, смекаешь? – Гейб повернул голову, посмотрев прямо по курсу, и я почувствовала, что он будто бы впервые говорит со мной абсолютно откровенно. Неужели он сбросил маску непробиваемой самоуверенности? – Не знаю ничего про твое детство, но у моей семьи, например, никогда не было денег. Я пошел работать в шестнадцать лет, чтобы иметь крышу над головой и свет в доме. Мы сражались за каждый доллар, понимаешь?
Я кивнула. Конечно, еще бы не понять. Моя семья тоже всегда пребывала в стесненных обстоятельствах. Конечно, до того, чтобы нам вырубали электричество, не доходило, но бывали месяцы, когда получки ждали как манны небесной. Я никогда не знала, каково жить, когда тебе не надо проверять банковский счет перед тем, как заправить машину.
– Мне важно тебя предупредить, чтобы это не стало для тебя неожиданностью. По большей части Чейз клёвый, но он принадлежит к старой аристократии. Кроме того, дико богат, он из тех, кто мотается по делам на собственном самолете и нанимает личного помощника своему секретарю. Весь сезон мы живем дикарями, а на его приеме попадаем в совершенно другую среду. Не знаю, понятно ли я объясняю. Я был попросту ошарашен, когда первый раз попал на вечеринку у Чейза, поэтому решил тебя предупредить.
– Спасибо, это очень мило и ценно, – я замолчала, на ходу придумывая, как бы выяснить про вечер с костром, про который писала Лэндри. – Это единственная вечеринка, которую он устраивает? Или бывают и другие?
– Бывают и другие, но редко и по незначительным случаям. Это самый грандиозный прием в году, так что не беспокойся, если тебе там не понравится, то, по крайней мере, до следующего сезона можешь чувствовать себя в безопасности.
– А ты когда-нибудь ходил туда в паре с Клаудией? – поинтересовалась я неожиданно для самой себя.
– Да, раз или два.
– Такое ощущение, что у вас двоих есть что скрывать, – поддразнила я. Но Гейб только поморщил нос.
– У меня с Клаудией? Да ты что, никогда. Она для меня как младшая сестренка.
– Что? – Если судить по дневнику Лэндри, это наглая ложь. – И вы никогда не встречались?
– Нет, конечно, господи. С чего ты взяла? – спросил Гейб с удивлением, в котором не прозвучало ни единой фальшивой нотки.
– Не знаю. Часто у меня складывается впечатление, что вы постоянно флиртуете.
– Мы работаем вместе так долго, что кажется, будто уже целую жизнь провели бок о бок. Поэтому мы очень близки, но совсем не в том смысле. Клаудия… – он шумно вздохнул и на секунду отвернулся. Когда наши глаза снова встретились, его взгляд был очень серьезным и тяжелым. – Клаудия под запретом.
– Что ты имеешь в виду?
– Не стоит это обсуждать, – отмахнулся Гейб, вздрогнув. Потом встал на колени и схватил весло. – Так, помоги-ка мне. Не хочу налететь вон на те камни.
Я быстро выполнила команду, и мы проплыли в нескольких сантиметрах от огромных валунов, которые скрывались под поверхностью воды. У меня в голове крутились его слова. Серьезно, их с Клаудией никогда не связывал страстный роман? Или все окончилось настолько плохо, что они решили никогда об этом не вспоминать? Или же они – они вдвоем – совершили что-нибудь омерзительное, например причастны к исчезновению Лэндри, и теперь тщательно это скрывают?
Я вспомнила, как во время игры в «Правду или желание» никто из них не признался, что спал с кем-то из обитателей комнаты. Но это ведь неправда, разве не так? Лэндри же всё слышала.
Все это как-то уж слишком запутано.
– Мы уже почти на месте, – объявил Гейб, разглядывая окрестности из-под ладони.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что Клаудия под запретом? Ты должен мне объяснить, – настаивала я. – Нельзя вот так запросто обрушить на меня такие известия и оставить умирать от любопытства.
– Она меня прибьет, – покачал головой Гейб. Я не была уверена, сказал ли он это метафорически или буквально.
– Она настолько опасна?
Гейб издал какой-то невнятный звук, то ли рассмеялся, то ли хрюкнул. От довольной улыбки шрам на его щеке растянулся.
– Не в этом смысле, нет. Но она не из тех, с кем стоит спорить, если не хочешь вылететь с работы.
– На что ты намекаешь?
– Неважно. Сам не знаю, что имею в виду. Просто не вижу смысла с ней мутить, – он отвел взгляд и показал рукой куда-то мне за плечо: – Гляди!
Я повернула голову в ту сторону, в какую указывал Гейб. От внезапно открывшегося передо мной простора у меня перехватило дыхание. С этой точки открывался великолепный вид на горные хребты в отдалении. Бескрайние девственные зеленые леса, тянущиеся, насколько хватало взгляда. Величественная, первозданная, невиданная красота.
– Симпатично, да? – раздался голос Гейба у меня за спиной.
– Это… – я не могла найти слов. – Просто неописуемо!
– Один из моих любимых видов в здешних местах. Все сходят с ума от водопада, но мне кажется, нет ничего лучше этих гор и леса. – Обернувшись, я увидела, что он рассматривает окрестности сквозь рамку из пальцев. – А вот это место называют Вдовьим пиком.
– Так же, как линию роста волос, что ли? [5]
– Спроси не меня, а того, кто это название придумал, ладно? И не перебивай.
– Справедливо. Так почему Вдовий пик? В честь водопада?
– Типа того. Не путай меня. Я не придаю особого значения всей этой чепухе про вдову, но у тех, кто верит, есть две теории. Первая, как я тебе уже рассказывал…
– Что она прыгнула в водопад?
– Ага. Но есть и вторая. Некоторые утверждают, что она инсценировала собственную смерть, а потом удалилась в горы, чтобы избежать осуждения и преследований. Народ был тогда жестокий, понимаешь, да? Крутить с кем-то шашни, да еще с таким влиятельным персонажем, как Голдман, – это все равно что… – и Гейб выразительно провел пальцем по шее. Я снова повернула голову в сторону гор. – Оттуда вся округа как на ладони. Превосходный обзор. Она могла издалека наблюдать за городом, который стал ей враждебен.
Гейб вздохнул и продолжил.
– Некоторые говорят, что встречали в лесу каких-то людей, потомков той вдовы. Кто-то даже считает, что там, в горах, живет большое семейство. Целый клан, который постоянно подглядывает за жителями города, отправившими их в изгнание.
Неприятный холодок пробежал у меня по спине. Я прищурилась, стараясь получше разглядеть скрывающийся в дымке пик. А это вообще возможно? Чтобы кто-то жил в лесу много лет и его никто не обнаружил.
А если так, связаны ли они с исчезновением людей?
– Бу!
Я подпрыгнула, заверещав так громко, что с деревьев вокруг вспорхнули птицы, напуганные неожиданным вторжением в сонную тишину. Плот потерял остойчивость, и я замахала руками, пытаясь удержаться на ногах. Закрыв глаза, я уже приготовилась встретиться с ледяной водой, но вместо этого упала в теплые объятия. На плечи легла пара крепких рук, Гейб дышал теплом мне в ухо.
– Эй-эй, полегче! Прости, не думал, что ты так сильно испугаешься, – он с трудом сдерживал смех, подталкивая меня обратно на безопасное место.
– Никогда не думала, что ты на такое способен! – я ударила его кулаком в грудь. На меня нахлынуло облегчение из-за того, что я не рухнула в воду.
– А я всё удивляюсь, что ты так всего шугаешься.
Я скрестила руки на груди, злясь на саму себя из-за этого испуга. Что такого сверхъестественного в здешних лесах, что так действует мне на нервы? Здесь и сейчас я старалась отогнать от себя все мысли о дневнике, о Лэндри. Ее подозрения не испортят мне этот вечер.
– Откуда у тебя этот шрам?
Гейб задумчиво провел пальцем по щеке.
– Папашка наградил, когда я был подростком.
– Ох, я… – смущенно пробормотала я.
– Да я большую часть времени даже не вспоминаю о нем. Но это воспоминание всегда при мне. За тысячу километров от дома уехал, а шрам все равно со мной.
Его слова прозвучали горько.
– Прости. Я не знала.
– Ничего. Все равно это случилось много лет назад, – Гейб кивнул подбородком в мою сторону. – А что насчет твоих родных? Небось, получше моих?
– Они были замечательные, – ответила я. – Но погибли несколько лет назад.
– Соболезную.
Мне не хотелось распускать перед ним нюни, и я часто-часто заморгала, чтобы сдержать слезы.
– Спасибо. Тогда мне было тяжко это пережить. Все случилось так внезапно.
– Авария?
– Нет. Их убили.
Как я ни обещала себе не плакать, а слезы ручьями уже сбегали по щекам.
– О господи, – Гейб придвинулся и положил ладонь мне на плечо. У него в глазах светилось такое сочувствие, что я совсем расклеилась. Наверное, он как никто понимает меня, ведь он тоже прошел через утрату, пусть и не так, как я.
– Расскажешь, что произошло?
– Самое ужасное, что это была нелепая случайность. Маме захотелось мороженого, она любила определенный сорт, который продавали в одном магазинчике в соседнем районе, – я грустно усмехнулась, вспоминая тот давний разговор. – А там ехать-то пять минут на авто. Они и рванули, хоть уже ночь стояла на дворе. Через два часа мне позвонили из полиции. Как сказали копы, какие-то мужики устроили разборки на дороге и принялись стрелять во все стороны. Оба погибли на месте.