– Если я отвечу, у меня тоже будет ход?
– По рукам, – кивнула я. Кажется, я только что вступила в сделку с дьяволом.
Он с шумом втянул воздух сквозь зубы, не переставая улыбаться.
– Выбирай мудро, детка.
– Правда или желание? – повторила я.
– Конечно же, желание, – ответил он.
– Ты должен признаться, чего боишься больше всего на свете.
Его глаза расширились от неожиданности. Потом, сощурившись, он ответил:
– Неплохой ход.
– Спасибо. Всё, хватит ходить вокруг да около.
– Больше всего на свете я боюсь… медведей.
Я поджала губы.
– Ну и страх. Никто не боится медведей больше всего.
– Да? А вот ты, например, боишься глубокой воды. И чем она страшнее медведей?
– Так это правда? – уточнила я невозмутимо.
– Нет, не совсем. Медведя-то я запросто уложу на обе лопатки. Ты видела эти руки? – и он напряг бицепсы, как делают культуристы.
– Гейб! – вскрикнула я, разозлившись, – Будь серьезней.
– Ну хорошо-хорошо. Я боюсь… оставаться один, – он постарался поймать мой взгляд. – С самого детства. Родители надолго оставляли меня дома одного, а теперь… от этого я весь покрываюсь мурашками и как будто… горю в огне. Невозможно объяснить это, но с тех пор я ненавижу одиночество.
На сей раз он, похоже, говорил правду и честно признался в своей уязвимости.
– Спасибо.
– Твой ход.
– Дерзай, – произнесла я, чувствуя укол самолюбия.
Его лицо расползлось улыбкой.
– Поцелуй меня.
Почему-то я догадывалась, что так и будет, но все еще колебалась в нерешительности.
– Да ладно, я же спас тебя от самого худшего твоего страха. – Он сморгнул воду с глаз, капельки повисли на темных ресницах. – А теперь ты спаси меня от моего.
Я наклонилась вперед, медленно закрывая глаза. Почувствовав, как соприкоснулись кончики наших носов, я осторожно прижалась к его губам, но его язык торопливо и настойчиво прошелся по ним, а затем нежно проник внутрь моего рта. Наверное, я давно уже хотела, чтобы это произошло, и позволила этому случиться. Его руки плотно обхватили меня за талию, заставив на мгновение забыть, что нужно постоянно двигать ногами, если не собираешься утонуть.
Он рассмеялся, прижал меня крепче, когда я чуть не пошла на дно, при этом не отрываясь от моих губ. Его зубы прикусили мне нижнюю губу. Тут мы оказались у плота, и Гейб прижал меня к нему затылком, снова впившись мне в губы. Поцелуй вышел пылким и страстным, но одновременно нежным и сладким. У меня перехватывало дыхание, в груди пылало, голова кружилась от ощущений, вызванных этим мгновеньем. Гейб провел по моей щеке большим пальцем, и я почувствовала, как напоследок его губы еще сильнее прижались к моим.
– Ну вот, – произнес он, пока я, не осознав еще, что меня уже не целуют, продолжала кайфовать, не понимая, что удовольствие закончилось. – Видишь? Страхи-мурахи, вот ты своему только что хорошенько надрала задницу. – Он поцеловал меня в кончик носа, а я усмехнулась, наслаждаясь моментом и думая, что и в самом деле столкнулась с худшим своим страхом.
И не имела ни малейшего понятия, что худшее-то еще впереди.
Глава 33. Слоан
До дому я добиралась, все еще пребывая в сладком дурмане, но это чувство сразу же испарилось, как только я увидела свою разоренную постель и простыню, отброшенную в сторону.
– Что случилось? – удивленно спросила я, уже отчетливо осознав, что именно произошло. От ужаса меня подташнивало, а к горлу подступил ледяной комок, когда мой взгляд упал на зеленую тетрадь в изголовье постели Клаудии.
– Да, понимаешь, парни дурачились и ненароком перевернули твой матрас… Они его, конечно, подняли, но… – тихо проговорила Кайла, – вот и выпало.
– А что это? – поинтересовался Гейб, пытаясь высушить волосы футболкой.
– Мы не собирались его читать, но я узнала ее почерк.
– Я все объясню, – начала я, но, по правде говоря, никаких внятных объяснений, почему я спрятала чужой дневник под своим матрасом, у меня не было.
– Чей почерк? – спросил Гейб, делая шаг вперед.
– Лэндри. У Слоан оказался дневник Лэндри.
– Что? Почему? – Он протиснулся мимо меня, забирая тетрадь из руки Клаудии. Пролистал его, бегло читая отдельные куски, затем посмотрел на меня, и в глазах его было обвинение. – Это правда? И давно ты держишь его у себя?
Я вся заледенела, хотела сказать, что произошла ошибка, что ребята всё не так поняли, но смогла выдавить лишь какие-то невнятные звуки. Словно у меня в мозгах короткое замыкание приключилось.
– Я, м-м-м, собственно говоря… Все совсем не так. Я…
– Давно, Слоан? – повторила вопрос Кайла.
– Недавно. Я его недавно нашла. И вовсе не собиралась держать у себя, но…
– Почему ты не отдала его нам? – резко оборвала меня Клаудия. – Это ведь не твое дело.
– Так и не твое тоже, – возразила я, наконец-то вновь обретая дар речи. – Я открыла его, просто чтобы посмотреть, кому он принадлежит, и увидела эту надпись. Это было предостережение и… – Я ткнула пальцем в дневник. – Почувствовала, что не могу отдать его вам, пока сама не прочту. В тот момент понятия не имела, что я там обнаружу.
– Ага, значит, ты его все-таки читала? – уточнила Клаудия. Все были возмущены, и небезосновательно, ведь я предала их, скрыла от них нечто важное. Особенно от Гейба. Как же это было унизительно.
– Не всё, только первые несколько записей.
– Да ты у половины дневника уголки страниц загнула, – заметила Клаудия.
– Это не я, так уже было. Наверное, она сама что-то так отмечала, – солгала я. Не знаю, поверили они мне или нет, но, честно говоря, я и сама не видела никаких причин, по которым мне можно было теперь доверять.
– Так вот почему ты задавала так много вопросов о ней? – догадался Гейб, все еще держа в руках открытый дневник. – Вот оно что! Ты сравнивала мои слова с ее записями? Проверяла меня?
– Нет, ты все неправильно понял. – Но дело обстояло именно так, как он сказал, а я солгала. Зачем? – Я лишь пыталась разобраться. Любой из вас захотел бы узнать, что там внутри, если бы прочитал предостережение на первой странице! Вы не станете всерьез обвинять меня за то, что я читала дневник, после того как сами увидите это послание. Конечно, я поступила неправильно, но тогда сочла это важным и не могла проигнорировать.
– И что же там написано? – прищурилась Клаудия. – Что такого особенного ты там нашла, а? Ведь ты даже не была с ней знакома, однако осмелилась влезть в ее личную жизнь. Она была нашим другом, Слоан. Что мы, по-твоему, должны чувствовать?
– Я… вовсе не… то есть… – от стыда я опустила голову. Ведь на самом-то деле я ни о чем таком даже не задумывалась. – Я лишь хотела убедиться, что с ней всё в порядке.
– Поверить не могу, что ты это читала, – подключилась Кайла. – А сама-то ты как бы себя почувствовала, если б кто-то чужой прочитал твой дневник? И что еще хуже, ты нам солгала. Ведь мы здесь вроде как одна семья. А теперь разве можно тебе доверять?
– Мне жаль. Действительно, очень-очень жаль. Я вовсе не хотела никого обманывать. И я не собиралась лезть в чужую жизнь, когда нашла дневник. Это произошло случайно, и я только начала читать. Тогда я еще никого из вас толком не знала и испугалась предупреждения на первой странице. Мне было сложно сразу сообразить и решить, что с ним делать. Потом я вам, конечно, сказала бы.
– Подожди, так ты, что ли, его не просто недавно нашла? Он был у тебя это все это время? – спросила Кайла, вытаращив глаза.
Блин.
– М-м-м, ну, я случайно наткнулась на него его через несколько дней после того, как приехала сюда.
– Невероятно, – усмехнулся Роб.
– Послушайте, конечно, я совершила ошибку и ужасно сожалею, но я ведь даже не дочитала его…
– Ложь. Сплошная ложь, – монотонно произнес Гейб позади меня. Сердце у меня упало, когда я вспомнила, как хорошо мы с ним недавно провели время, как я, наконец, ощутила, что могу ему доверять, а теперь сама же все испортила. Но, обернувшись, увидела, что говорит он вовсе не обо мне, а о записях в дневнике.
– Что?
– Да там ни словечка правды. – Он покачал головой, держа злосчастную тетрадь на весу. – Мы никогда не устраивали костра… Мы с Клаудией никогда… – Он замолчал, затем оглядел остальных.
– Вы все тоже читали это дерьмо?
Они молчали и не двигались, не подтверждая и не отрицая.
– Слушай, я ведь даже не знаю, что здесь правда, а что нет…
– Там нет ни одного слова правды. Лэндри совсем свихнулась, – Гейб даже задыхался от ярости, не веря своим глазам.
– Мне не следовало это читать. Это было не мое дело.
Все избегали смотреть на меня, общее недовольство и гнев сгустились так, что их, наверное, можно было пощупать.
– Вот тут ты права на все сто. Это было не твое дело, – жестко высказалась Клаудия.
– А ты знала о дневнике? Искала его? – поинтересовалась я.
– Конечно, нет.
– Но… ты… вертелась у ее матраса, что-то высматривала. И потом попросила меня отдать тебе вещи Лэндри, если я что-то найду.
– Потому что мы были подругами, – отчеканила Клаудия, и даже голос ее задрожал от стремления выглядеть убедительно. – Я не знала, где ее тайник и есть ли там что-нибудь, и просила, чтобы ты вернула мне ее вещи, если что-то найдешь. Как бы я на нее ни злилась, мне не хотелось, чтобы их выбросили.
– Ну вот и получи. Я их и не выбрасывала. Больше я ничего не нашла, только дневник и фото. Теперь все ее вещи у тебя, поэтому давайте уже поговорим о чем-нибудь другом?
Ответом мне было гробовое молчание.
– Пойду-ка я приму душ, – Гейб с тяжелым вздохом швырнул дневник на край кровати Клаудии.
– Гейб, подожди…
Но он не стал ждать, и я знала, что теперь между нами все кончено. Впрочем, сказать мне все равно нечего и объяснять тоже нечего. Он имел полное право злиться, ведь я солгала, обманула всех. А для чего? Интересно, был ли он искренен, утверждая, что всё в дневнике ложь?