– В самом деле?
– Да и потом, благоразумие требует, чтобы вы как можно скорее вновь отправились в путь.
– Вы правы.
– Но перед тем как вы уедете, я хочу попросить вас об одной милости.
– Что же это за милость?
– Соблаговолите взять к себе в карету одну юную девушку. Когда вы остановились, я, перед этим узнав ваш экипаж по серебряным бубенчикам, направился к вам, чтобы вверить ее вашим заботам.
– И где же она, эта юная особа?
– Здесь, вот она. Во время потасовки она постоянно была рядом со мной, и если ее не ранили, то это настоящее чудо.
– Но кто она?
– Это дитя, историю которого я поведаю вам завтра, если вы окажете честь принять меня. А пока скажу лишь, что я никогда не привел бы ее к вам, если бы не знал, что она достойна всяческого уважения и почтения.
– Будь по-вашему. Садитесь, мадемуазель.
Когда Маринетта, или, если угодно, Вандешах, заняла место рядом с мадам де Сентак, Кастерак подошел к Эрмине и тихо молвил: – По прибытии в Бордо спрячьте девушку у себя, причем так, чтобы никто, даже господин де Сентак, не знал об этом до того часа, когда вы окажете честь принять меня с визитом.
– Но с чем связана вся эта таинственность?
– Пока я вам этого объяснить не могу. Я прошу вас об этой милости во имя тех услуг, которые мой отец когда-то оказал мадам графине де Блоссак.
– Я сделаю, как вы просите, – ответила Эрмина. – Но почему бы вам не вернуться в Бордо вместе с нами?
– Не могу. Я здесь не один, поэтому попрошу вас подвезти меня только до Бореша.
– С удовольствием. А господин де Самазан не желает поехать с нами?
– Если бы я, мадам, был уверен, что вам больше не грозит опасность со стороны бандитов и вас больше не надо от них защищать, то так и сделал бы. Но я живу отсюда в двух шагах, поэтому благодарю вас.
– В таком случае, сударь, до свидания.
– Вы слишком добры, мадам. До свидания.
По приказу мадам де Сентак карета вновь помчалась вперед крупной рысью.
В это самое мгновение де Сентак и Мюлар, заблудившиеся в тумане, преследуя принцессу, услышали перезвон серебряных бубенчиков упряжки.
– Это экипаж мадам де Сентак, – сказал Мюлар.
– Да.
– В таком случае, саиль, быстро садимся на коней и едем за ними.
– К черту мадам де Сентак, – продолжал саиль. – Вернувшись, она не застанет меня дома, не более того. Но я не хочу уезжать, пока не найду Вандешах, которая, по всей видимости, спряталась где-то среди виноградных лоз и которую днем можно будет без труда отыскать.
V
На следующий день слух о смерти Андюса, распространившись по всему Бордо, дошел до полицейских и судейских чиновников.
Семилану, человеку ловкому и умелому, пришлось потрудиться, чтобы внушить всем эту мысль, а с учетом того, что бандит то и дело прибегал ко всевозможным перевоплощениям, это было отнюдь не легко.
Более того, его люди повсюду рассказывали, что банда, во главе которой раньше стоял безногий, разбежалась, совершив последний подвиг в виде несостоявшегося ограбления кареты мадам де Сентак, поскольку не желала подчиняться новым самозваным предводителям.
Этот слух, внешне весьма правдоподобный, был во всех отношениях ложью. Семилана, которому уже довелось доказать, что он может руководить, безропотно приняли за главаря.
В остальном разбойники в течение почти месяца не давали о себе знать, и полиция уже стала считать, что избавилась от них. Что же касается Андюса, то в этом вопросе она была настроена более скептически, ведь все попытки найти в Гаронне тело безногого успеха не принесли.
Но все это в данный момент представляло весьма незначительный интерес. Читатель с удовольствием проследует за нами в салон мадам де Сентак, к которой с визитом, выполняя данное накануне обещание, в три часа пополудни явился Гонтран де Кастерак.
– Господин Гонтран, – сказала ему Эрмина, предлагая сесть, – не буду скрывать, что я ждала вас не без некоторого нетерпения.
– Но почему, мадам?
– Потому что вы меня заинтриговали.
– Заинтриговал?
– Да. Или вы считаете вполне естественным появляться и спасать меня от бандитов в тот самый момент, когда они останавливают мою карету, как во времена грабителей и разбойников с большой дороги?
– Вас защищал не только я, но и господин де Самазан.
– Совершенно верно! Вы когда-нибудь слышали о господине де Самазане?
– Признаться, нет.
– Я тоже, – сказала Эрмина.
– Но в этом, как мне представляется, нет ничего удивительного, ведь я приехал из краев, которые принято считать варварскими, и совершенно не в курсе французской геральдики.
– Впрочем, это не имеет значения, ведь он так храбро сражался на нашей стороне.
– За что я ему бесконечно признателен.
– Но все, что вы говорите, представляет собой лишь одну грань тайны, – продолжала мадам де Сентак. – Надеюсь, вы пришли, чтобы приоткрыть завесу над другой ее стороной, сколь загадочной, столь и неожиданной?
Эти слова Эрмины свидетельствовали о том, что она пребывает в хорошем расположении духа.
– Не смейтесь, мадам.
– Как! Господин Гонтран, почему я не должна смеяться! Не говорите так! Чтобы принять вас и выслушать ваши откровения, я отправила восвояси целую когорту чопорных дам и господ, явившихся поздравить меня с чудесным избавлением от бандитов Андюса. Не смеяться? Но в таком случае мне придется пожалеть о том, что я не выслушала их напыщенных выражений соболезнования, равно как и историй о ворах и бандитах, которые они так плохо рассказывают.
– Выслушайте меня, мадам.
– С удовольствием. Но сначала объясните, зачем вы отдали мне на попечение эту юную девушку, в которой я узнала не кого-то, а служанку Танкреда? И почему попросили не показывать эту диковинку ни одной живой душе?
– Мадам, вчера мне довелось узнать ужасные вещи. Поэтому прошу вас, прекратите насмешки и давайте не будем терять драгоценного времени.
– Вы тоже перешли на помпезный тон.
– Мадам де Сентак, над вами нависла страшная угроза, ваша жизнь в опасности.
– Моя жизнь! – воскликнула Эрмина, продолжая улыбаться.
– Мне хочется верить, что покушение, состоявшееся этой ночью, не входило в планы тех, кто желает вам смерти.
– И кто же желает мне смерти?
– Среди того вороха сведений, которые я узнал, есть настолько невероятные, что я пока не осмеливаюсь в них верить, поэтому имен называть не буду.
– Но в чем заключается опасность, которой я подвергаюсь?
– Увы, этого я не знаю. Но вам нужно неизменно держаться начеку. Даже под крышей собственного дома против вас могут ополчиться враги, причем из числа тех, которые, на ваш взгляд, не в состоянии допустить в отношении вас малейшей бестактности, хотя на самом деле способные даже на преступление.
– В моем доме? Послушайте, друг мой, вы меня пугаете.
– Очень на это надеюсь!
– А вот это уже странно. Чем же обусловлена ваша надежда?
– Если вы боитесь, то будете проявлять бдительность. Как я только что уже имел честь вам сказать, на данный момент мне неизвестно, каким образом ваш враг и его сообщники попытаются нанести вам удар.
– Мой враг? Значит, он у меня только один?
– Полагаю, да.
– И если я вас правильно поняла, то искать этого злодея следует среди моих близких или, по крайней мере, домочадцев?
– Да, мадам.
– А назвать его вы мне не хотите?
– Не могу.
– Значит, я должна догадаться сама. Ваши слова наводят на мысль, что человек, покушающийся на мою жизнь, входит в число моих слуг… или даже родных.
Гонтран хранил молчание.
– Но я не понимаю, кто из близких может быть заинтересован в моей смерти.
– Потому что не принимаете во внимание их амбиций, страстей и тайн, в которые вас никто не посвящал.
– Но послушайте, господин де Кастерак, – ответила Эрмина, к которой на этот раз вернулась вся ее серьезность, – в конце концов я приду к выводу, что вы обвиняете моего мужа.
С этими словами мадам де Сентак посмотрела Гонтрану прямо в глаза. Тот отвел взгляд и ничего не ответил.
Повисла крайне неловкая пауза. Эрмина встала.
– Господин де Кастерак, – сказала она, – я не понимаю мотивов, которыми вы руководствуетесь, выдвигая подобные обвинения.
– Мадам!
– Соблаговолите меня выслушать.
Гонтран, незадолго до этого тоже вставший, сел обратно. Его примеру последовала и Эрмина.
– По правде говоря, с некоторых пор поведение господина де Сентака меня действительно огорчает – он, по-видимому, меня разлюбил и совершенно не балует своим вниманием.
– Ох, мадам, речь не об этом! Полагаю, вы относитесь ко мне достаточно хорошо для того, чтобы понимать: если я вмешиваюсь в ваши семейные дела, то только потому, что совершенно уверен – над вами нависла страшная опасность и исходит она от вашего мужа. Да-да, именно уверен, примите это к сведению.
– Это все?
– Мадам, в былые времена мой отец никогда не торговался, когда протягивал руку помощи мадам графине де Блоссак, и всегда предоставлял в ее распоряжение свою шпагу. Он часто рассказывал мне о том периоде своей жизни и говорил, что всегда вспоминал о нем с радостью и удовольствием. И при этом добавлял: «Запомните, сын мой, я обязан мадам де Блоссак тем, что хотя бы раз в жизни как дворянин принес пользу. А этим не каждый может похвастаться.
Кроме того, не забывайте и о том, что только благодаря щедрости старого Самуэля мы смогли переехать в Канаду и скопить там приличное состояние. И если когда-нибудь дети или внуки Сары будут нуждаться в вашем уме или храбрости, вы должны будете все бросить и поспешить к ним на помощь».
– Со своей стороны, я благодарю вашего отца за эти слова, но…
– Ну так вот, мадам. Господина, за которого вы вышли замуж, зовут не Сентак. Он не француз и желает вашей смерти. Я пришел к вам, чтобы сказать: остерегайтесь этого человека.
Гонтрана прервал взрыв хохота – самый раскатистый из тех, что ему доводилось слышать в последнее время.