– Кто они такие?
– Господа де Мэн-Арди, де Кастерак и еще два человека.
– Господин де Мэн-Арди! – с улыбкой повторил Андюс. – Подумать только, сейчас он здесь. Ведь это из его дома мы похитили юную Маринетту.
– По наущению Сентака? – спросила Кадишон.
– Да, но теперь… – вскричал Андюс, сжимая кулаки.
– Вы сможете нас всех вывести отсюда?
– Да.
– А найти моего мужа и этих господ в этом лабиринте, где мы оказались, сумеете?
– Думаю, да.
– Тогда я прошу вас найти их, привести сюда и…
– И отпустить на все четыре стороны?
– Да.
– Первую часть вашего плана я с удовольствием выполню.
– А вторую.
– Для реализации второй придется три дня подождать.
– Три дня! – повторила Кадишон.
– Полно вам! Три дня – совсем недолго.
– Но зачем вам заставлять нас ждать?
– Причина проста – проход, через который я вас выведу, можно открыть только снаружи.
– Как это?
– Каждые три дня верный друг, один из самых преданных мне бандитов, приходит сюда, приносит еду и новости из внешнего мира. Он один знает секрет, который позволяет проникать сюда, и без которого отсюда нельзя выбраться. Мы с ним виделись сегодня утром.
Кадишон была на грани отчаяния, но виду не подала и сказала:
– Андюс, но ведь иметь только один план спасения – очень опрометчиво.
– Почему?
– Да потому, что этот ваш гонец, или слуга, одним словом, бандит, может стать жертвой несчастного случая.
– Вы правы.
– Его могут схватить, убить, бросить в тюрьму, мало ли что.
– Это тоже правда.
– И вы не содрогаетесь при мысли об ужасной смерти, которая ждет вас в том случае, если вашего человека арестуют или если его попросту купит Семилан?
– Чего-чего, а вот этого я не боюсь – Кабассу нельзя подкупить.
– Зато ему можно помешать.
– Да, и я не скрываю, что и мне, и вам здесь угрожает опасность. Но в плане средств у меня не было выбора, я попросту был вынужден спрятаться здесь, потому что это было единственное место, где те, кто признал Семилана своим главарем, не стали бы меня искать.
– Значит, нам придется ждать три дня? – спросила Кадишон.
– Да.
– А у вас есть чем прокормить в течение этого времени пять человек?
– Да, если немного затянуть пояса.
– Тогда найдите моего мужа и его друзей.
– Да, но сначала пообещайте, что не откроете им того, что я поведал вам о Сентаке.
– А почему вы не хотите им ничего говорить?
– Потому что эти господа – прирожденные защитники невинных и обездоленных, им вполне может прийти в голову блажь помешать Сентаку похоронить Семилана под каменной глыбой и тем самым лишить меня мщения, ради свершения которого мне не придется и пальцем пошевелить.
– Семилана лучше было бы выдать полиции, а злокозненные планы Сентака подавить в зародыше.
– Сделать приятное полиции – да ни в жизнь, – продолжал бандит. – Впрочем, здесь вопрос стоит ребром – либо то, либо другое. Если вы не желаете сохранить в тайне все, что от меня узнали, я просто продержу вас здесь три дня, а когда явится мой человек, отпущу с миром. Но вашему мужу и его друзьям помогать не буду, и они умрут с голоду.
– Поскольку иначе моего супруга спасти нельзя, я без колебаний соглашусь на все.
– И сохраните все в тайне?
– Да, сохраню все в тайне.
– Поклянитесь.
– Хотя никакая клятва не будет стоить дороже моего обещания, я тем не менее клянусь.
– Вот и замечательно. Так, вот здесь камень, на который вы, в ожидании моего возвращения, можете сесть. Я отправляюсь на поиски гренадера, и, надеюсь, не пройдет и часа, как он к вам присоединится.
XIII
Прельщенный перспективой заполучить триста тысяч франков, Семилан развернул бурную деятельность. Для начала он отправился в Совиную башню и объяснил своим головорезам, дожидавшихся его там, чего от них требуется.
– Ты, Симон, и ты, Сатюрнен, – сказал он, – устроите засаду в большом подземном зале.
– Что мы должны будем делать?
– Ждать нас.
– В котором часу вы появитесь?
– В полдень, может, в половине первого. У нас будет фонарь, по которому вы и определите, что мы уже пришли. Увидев нас, сразу закричите по-совиному, тем самым давая мне знак, что на вас можно рассчитывать.
– А потом?
– Когда мы окажемся от вас в нескольких шагах, наброситесь на нас. Ты, Сатюрнен, нападешь на мальчишку, а Симон сделает вид, что собирается расправиться со мной.
– Мальчишку пощадить?
– Нет, он стоит слишком дорого, а времени у нас нет.
– Все это, конечно, хорошо, – сказал Симон, – но у меня есть подозрение, что ты, Семилан, намереваешься сорвать большой куш, поручая нам отправить твоего дружка на тот свет.
– Подумаешь! Большой куш! Что ты несешь! Богачи – народ жадный.
– Пусть так, но ты в любом случае в деле.
– Конечно, вы же знаете, что я, в отличие от Андюса, не живу мимолетными прихотями и никогда не работаю даром.
– Тогда что за эту работу получим мы?
– Сколько вы хотите?
– Мы, черт возьми, хотим разделить этот куш.
– Поровну?
– Ну да.
– А губа у вас не дура. Я привлек вас к этому делу, желая дать немного заработать, но если вы будете слишком привередничать, то не получите вообще ничего.
– Тогда мы и делать ничего не будем.
– Да и черт с вами, я и сам справлюсь, – сказал Семилан, повернулся к ним спиной и сделал вид, что собирается уйти.
Сатюрнен прикусил язык.
– Ну ладно, – сказал он, – сколько ты нам дашь?
– Чтобы вы знали, мне заплатят пять-шесть тысяч франков.
При этих словах у бандитов загорелись глаза. Порой пять-шесть тысяч франков представляли для них деньги, на которые можно было продержаться месяц, подготовив тем временем нападение на какого-нибудь богатого землепашца.
Нередко у них в кармане было всего лишь по паре сотен, которыми к тому же приходилось делиться с другими членами банды – к немалому огорчению злодеев.
– Каждому из вас я заплачу по тысяче франков.
– По тысяче! – хором воскликнули бандиты, явно придя в восторг от такого предложения.
– И ни сантимом меньше, – ответил Семилан.
– Нам одним?
– Да, вам одним, делиться ни с кем не придется.
– Почему бы тебе не дать нам их сразу?
– Вижу, вы прониклись ко мне доверием, это радует. Почему бы вам тогда не попросить меня составить письменное обязательство и не заверить его у нотариуса? Я не дам вам денег сразу по той простой причине, что и сам получу их только после того, как мальчишка умрет.
Бандиты почесали затылки.
– Ну, давайте, решайтесь, – сказал им Семилан, – или мне придется найти других помощников, которые не станут разбрасываться двумя сотнями экю по сто су каждое.
Услышав эту угрозу в свой адрес, негодяи приняли решение.
– Ровно в полдень мы будем в условленном месте. Может, нам напугать мальчишку каким-нибудь жутким видением?
– Хотите – пугайте, вреда от этого не будет.
Приняв все необходимые меры, Семилан вернулся в Бордо и поспешил встретиться с юным Давидом – якобы случайно.
Времени для этого ему понадобилось совсем немного, ведь главарь банды в подробностях изучил привычки молодого человека, считавшего его своим другом.
Завидев Самазана, Давид подбежал к нему и сказал:
– Ну что, скоро мы выступим в поход?
– А вам, стало быть, не терпится? – спросил Семилан тоном, в котором, с одной стороны, звучала насмешка, с другой – теплые, братские чувства.
– Еще бы! Я каждый день сажусь на коня и по два часа занимаюсь фехтованием, чтобы к условленному часу быть в форме.
– Ну что же, друг мой, вы проявляете такое нетерпение, что мне вас стало жаль.
– Ах! – воскликнул Давид, задрожав от радости.
– Да, для нашей экспедиции все готово.
– Когда же она состоится?
– День соблаговолите назначить сами.
– Для меня чем раньше, тем лучше, если вам удобно, давайте завтра.
– Хорошо, пусть будет завтра, – сказал Семилан, с гордостью подумав, что без труда заставил жертву саму назвать день своего убийства.
– В котором часу?
– Я выеду из дому в половине девятого утра.
– Я тоже.
– Таким образом, мы доберемся до логова бандитов средь бела дня, и если нам будет угрожать опасность, эта мера предосторожности позволит свести ее к минимуму.
– Ах! – горячо воскликнул юный Давид. – Опасность меня не страшит, но я счастлив, что мы совершим нашу вылазку именно в этот час, ведь в этом случае я смогу уйти из дому, не возбуждая подозрений со стороны моих опекунов, которые, прознав о наших планах, вполне могут лишить меня удовольствия воплотить их в жизнь.
– От ваших слов меня опять начинают терзать угрызения совести, – сказал Семилан. – Может, лучше все же отказаться от этой затеи? Время еще есть.
– Нет-нет! Умоляю вас, не говорите так.
– Ну вот, вы из меня веревки вьете. До завтра. Встретимся в Бастиде, у моста, в половине десятого утра.
– Я непременно там буду.
На следующее утро Семилан, намереваясь отправиться в Бореш на прекрасной вороной кобыле, принадлежавшей не кому иному, как Андюсу, встал заранее, чтобы не опоздать.
И был немало удивлен, узнав, что ночью лошадь исчезла.
– Исчезла? Как это? – спросил он у слуги.
– Да, господин, исчезла, в конюшне никого нет.
– Значит, мою кобылу украли?
– Скорее всего.
– Замок сломан?
– Нет, господин.
– Какая досадная помеха!
Вряд ли кто-то может обозлиться больше, чем вор, ставший объектом кражи. Семилан в течение получаса осыпал проклятиями мерзавца, который свел со двора его кобылу, но в этот день у него были и другие заботы, причем более чем серьезные. Поэтому он тут же послал слугу взять у кого-нибудь взаймы лошадь и без промедления вскочил в седло.
Ровно в девять Семилан уже уплачивал сборщику сумму, необходимую для проезда по мосту всадника верхом на коне. Он был немало взволнован и внимательно смотрел по сторонам, надеясь увидеть Сентака, ведь до этого момента тот так и не отсчитал ему трехсот тысяч франков обещанного аванса.